Джек Мерсибрайт

– Вы вторглись в чужие владения! Вам понятно это?

– Теперь, когда вы мне объяснили, понятно, – ответил Джек.

– Это моя земля. И мой дом. Я не люблю, когда всякие бродяги разводят огонь в моем доме. Вы могли запросто тут все спалить.

– Но ведь я этого не сделал, вы сами видите.

– А в саду разгуливает ваша лошадь? По какому праву вы пускаете ее пастись на моей земле?

Джек, пошарив рукой в кармане, протянул ей два пенса:

– Вас устроит такая плата за колючки, которые сейчас переваривает моя лошадь?

Молоденькая девушка улыбнулась, а старшая, наоборот, напустила на себя еще более высокомерный вид.

– Как вас зовут? Откуда вы вдруг свалились? И почему слоняетесь по моему дому?

– Меня зовут Джек Мерсибрайт. Я иду из Астон Чармер в Вуборо и хочу где-нибудь найти работу. Что еще вам хотелось бы знать?

– Здесь вы не найдете работы. В это время года я обычно увольняю людей, а не беру их на работу. И везде вы получите тот же ответ, тем более что…

– Что?

– Тем более что вы, кажется, хромой.

– Это не мешает мне работать.

– Извините, – сказала она, – но ничем не могу вам помочь.

Она посмотрела на него, и в какой-то момент в ее глазах мелькнуло сомнение в своем решении. Но она тут же отвела взгляд и прошла мимо него к дому, Джек остался вдвоем с девушкой, которая смущенно улыбнулась, желая показать, что ей не по душе поведение сестры. Потом она подошла ближе.

– Вы были тут прошлой ночью? – шепотом спросила она.

– Да, – ответил он, – но я не подал голоса, потому что боялся напугать вас.

– Я почувствовала запах костра и подумала, что, наверное, тут успел побывать Бевил.

– Да, он приходил немного позже. По-моему, он перепутал время.

– Не говорите, прошу, ничего моей сестре. Понимаете, она не любит Бевила. Во всяком случае, она будет недовольна, если узнает, что я бегала ночью на свидание к нему.

– А почему вы не пошлете ее к черту?

– Я несовершеннолетняя, и она – моя опекунша. Мы не родные сестры – отец Филиппы женился на моей матери, и если бы не она, мне вообще негде было бы жить. Все имущество отписано ей.

– Да, о том, что она владелица всего, что здесь есть, я уже успел услышать от нее самой, – ответил Джек. Филиппа вышла из дома, отряхивая пыль с подола.

– Проверили? – спросил он. – Убедились, что я не повредил вашу солому, мешки или старые плетни, сваленные в доме?

– Полагаю, я вправе проверить сохранность своего имущества.

– Раз уж вы так дорожите этим своим имуществом, – подхватил Джек, – почему же вы так запустили хозяйство?

Она снова устремила на него тяжелый взгляд и не сразу ответила.

– Позвольте дать вам совет, – произнесла она наконец. – Уж коли вы ищете работу, постарайтесь не распускать язык. Ни один наниматель не потерпит вашей наглости, и, мне кажется, в ваши годы пора бы понимать это. Что касается меня, то я буду очень благодарна, если вы как можно скорее покинете мой дом и отправитесь своей дорогой.

– Хорошо. Как скажете. Я тронусь в путь сразу же, только позавтракаю.

Джек долго смотрел им вслед, пока они шли через сад, и заметил, что девушка приостановилась, чтобы погладить Шайнера по шее.

Когда Джек укладывал свои пожитки в сумку, он вдруг обнаружил на полу браслет, который, видимо, обронила женщина, пока осматривала дом. Браслет был серебряный и представлял собой две полукруглые половинки, соединенные шарнирами, а на узорчатой поверхности красовалась гравировка: Агнес Филиппа Мэри Гафф. Сначала он повесил его на гвоздь, торчавший из стены, чтоб его легко можно было найти, но потом передумал и сунул браслет себе в сумку, собираясь отнести на ферму.

По дороге он обратил внимание, что поля были заброшены, пастбища заросли тростником и хвощом, а кусты шиповника и ежевики местами тянулись футов на пятнадцать в ширину; и на редких участках полей, которые были засеяны зимними сортами пшеницы, к небу сквозь сорняки пробивались жалкие ростки, изрядно пострадавшие от набегов кроликов.

Фермерский дом представлял собой квадратное строение, стены которого были покрыты грубой серой штукатуркой и коричневой краской; окна задернуты плотными бархатными занавесками, и казалось, что в доме душно и темно. Джек прошел через задний двор, мимо развалившихся амбаров, коровников и сараев к двери. Но когда он потянулся к молоточку, из конуры с рычанием выскочил белый бультерьер и злобно схватил его за руку.

Сильные собачьи клыки, прокусив рукав куртки, впились в предплечье, вонзившись чуть ли не до кости. Джек кулаком ударил пса, но тот лишь свирепее зарычал и, не ослабляя хватки, закрыл глаза, прижав уши. Зверюга изо всей силы пыталась оттянуть его назад, челюсти неумолимо сжимались, и зубы вот-вот должны были сомкнуться.

Джек огляделся и увидел на торчавшем из стены гвозде кнут. Схватив его, он зацепил им за ошейник и крутанул так, что ошейник сдавил псу горло. Тот зарычал и стал трясти руку незваного гостя, но ошейник крепко держал его. Он начал задыхаться, глаза выкатились из орбит. Джек потянул сильнее, и пес потерял сознание. Его плоская голова склонилась набок, челюсти ослабли, и глубоко в глотке раздались хрипы. Джек отбросил кнут в сторону. Потом он ухватил морду собаки за верхнюю челюсть и разжал ей зубы. Пес упал на булыжники и остался неподвижно лежать.

Джек снял куртку, закатал рукав и направился к стойлу. Но тут входная дверь открылась, и на пороге показалась старшая сестра.

– Что вы сделали с моей собакой?

– Вы бы лучше спросили, что она сделала со мной.

– Вы заплатите за это, обещаю вам! – ответила она и вдруг увидела руку Джека, из которой текла кровь. – Войдите в дом, – быстро сказала она и провела его в комнату, похожую на прачечную.

– Ваш пес без сознания, вот и все. Ему повезло, что я не задушил его до смерти. Минуту или две назад я действительно готов был это сделать.

– Он не привык к посторонним. К нам редко кто заглядывает.

– Неудивительно, раз у вас такая собачка.

– Рой – хороший сторожевой пес. Именно поэтому мы и держим его. Но все равно: простите за то, что произошло.

Филиппа открыла кран и опустила его руку под струю ледяной воды.

– Так и держите. Сейчас принесу мазь.

Она скрылась в доме. Из коридора послышался ее голос. В прачечную вошла Ненна, застыв в отдалении. Лицо девушки побледнело, и губы задрожали. Впервые увидев ее без накидки, Джек понял, что она в самом деле совсем молоденькая, ей, наверное, было не больше шестнадцати.

– Что с вами? Вы не переносите вида крови? – спросил Джек.

– Да, не переношу. Мне становится дурно.

– Я тоже. Особенно, если это кровь моя, – сказал он. – К тому же я порядком запачкал вашу замечательную чистенькую раковину.

Вернулась старшая сестра. Она закрутила кран и вытерла руку Джека. Ее движения были быстрыми, энергичными. Филиппа смазала раны карболкой, обмотала их бинтом и завязала крепкий аккуратный узелок.

– А зачем вы сюда пришли? По-моему, я вам сказала, чтобы вы убирались подальше?

– Да просто нашел вот это, – ответил Джек и протянул ей браслет. – Вы обронили его в том доме.

– Правда? Я даже не заметила. Наверное, замок сломался. Надо отдать его в починку.

Она спрятала браслет в карман фартука и засуетилась: начала скручивать остатки бинта, потом закрыла банку с мазью и принялась оттирать раковину. Ее поведение забавляло Джека. Он как бы читал ее мысли. И поэтому следующий вопрос ничуть не удивил его.

– По-моему, вы спрашивали насчет работы?

– Да. Но вы ответили, что ничего не можете мне предложить.

– Ну… в это время года особенно нечего делать.

– Как раз на вашей ферме работы невпроворот, – не смущаясь заявил Джек. – Она в таком состоянии, что неразумно увольнять людей. Нужно вычистить канавы, укрепить изгороди – и это далеко не все, что я могу перечислить.

– У меня нет возможности нанимать много работников.

– Но вы понимаете, что еще два-три года такого неумелого хозяйствования, и ваша ферма придет в полную негодность.