От любви не спрячешься

Он снимал ботинки и смотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век. Горячий взгляд ощущался как прикосновение.

– Большего? А что ты готова предложить?

Клер вопросительно подняла бровь и позволила собственному взгляду смело скользнуть от ямки в основании шеи к рельефным мышцам загорелой груди. Русая кудрявая дорожка вела по отлично накачанному брюшному прессу, смуглому животу, мимо пупка – к ремню джинсов.

– Не думаю, что способна предложить что-то, чего бы ты не делал раньше.

Клер положила руки на его горячие плечи и нежно провела кончиками пальцев по груди. Мышцы чутко ответили на прикосновение; ее пальцы скользнули на плоский живот.

– Йогу не практикую. Да и позу лежащей собаки тоже. – Рука опустилась на молнию и прошлась по четко ощутимому сквозь джинсы бугру.

– Прости, но со мной тебе придется довольствоваться добрым старым традиционным сексом.

– Несколько месяцев я сгорал в предвкушении этого момента. Так что тебе не придется делать ровным счетом ничего. Достаточно просто лежать и дышать. – Он склонил голову и поцеловал Клер в плечо. Потянул бюстгальтер, словно спеша избавиться от помехи, нетерпеливо бросил его на пол. – Все остальное я с огромным удовольствием сделаю сам.

Клер расстегнула молнию на его джинсах. Ладонь скользнула под белые шорты.

– И даже этого не хочешь?

Она с наслаждением дотронулась до горячего напряженного пениса. Да, как она и предположила в памятный вечер их первого поцелуя, Себастьян вырос и превратился в большого сильного мальчика.

В ответ раздались притушенные возгласы:

– Нет! Да!

– Так все-таки «да» или «нет»? – Свободной рукой Клер потянула джинсы и трусы. – Нет? – Большой палец мягко прошелся по острию кинжала. – Или да?

– Да, – процедил Себастьян сквозь зубы. В следующий момент губы жадно завладели ее ртом, и ей оставалось лишь вдохнуть как можно глубже теплый аромат мужского дыхания. Себастьян пах чистой кожей. А на вкус напоминал вожделение и обретенную близость. Совместного будущего для них не существовало. Всего лишь один-единственный вечер: несравненный подарок и огромное счастье.

Себастьян сжал ее запястья и завел руки за спину, отчего Клер прижалась грудью к его груди.

– Черт возьми, – пробормотал Себастьян сдавленным голосом. – Сбавь немножко, а то я не выдержу. Меня хватит еще секунд на пять, не больше.

Ну что же, пусть будет так. Пять секунд Себастьяна – это куда лучше, чем все, что приводилось ей испытывать в течение многих лет.

Он выпустил ее из объятий и освободился от путавшейся в ногах одежды. Обнаженным Себастьян оказался еще красивее. Он выглядел безупречным, совершенным – если не считать шрама на колене. А шрам появился давно, в детстве, после неудачного приземления с дерева в саду Джойс. Себастьян наклонился, чтобы вытащить из кармана джинсов бумажник, и Клер едва сдержала желание укусить его.

– Надеюсь, кусочек пластыря на бедре не никотиновая защита, – предположил он, поднимаясь.

– Нет. Это «Орто евра».

– Эффективность девяносто пять процентов?

– Девяносто девять.

Себастьян взял ее за руку и вложил в ладонь кондом:

– Решай сама.

Поколебавшись, она распечатала пластиковый пакетик и дослала колечко из латекса. Пристроила его к головке члена и медленно, словно выполняя исключительно важное задание, раскатала до основания.

– Сядь, пожалуйста.

Себастьян послушался. Она скинула штанишки. Себастьян проводил их взглядом и снова поднял глаза.

– Как ты прекрасна! – Он протянул руки, и Клер, широко расставив ноги, встала коленями на диван. Себастьян поцеловал ее в живот. – Вся, с головы до ног. – Пальцы проникли в развилку. – А особенно здесь.

Придерживая клинок одной рукой, второй он слегка подтолкнул ее вперед и вниз. Клер ощутила пенис – гладкий, твердый, горячий – и застонала. Он начал продвигаться внутрь. Тело ее едва заметно сопротивлялось. Она так хотела близости, так ждала ее, что единственным ощущением оказалось острое наслаждение. Клер крепко обхватила руками шею Себастьяна и начала постепенно опускаться, пока не добралась до основания. Горячая волна захлестнула ее целиком, с макушки до кончиков пальцев на ногах. Закрыв глаза. Клер напрягла мышцы и изо всех сил сжала проникший в сердцевину ее существа источник наслаждения. Орудие оказалось таким длинным, таким мощным, что дарило неизведанные, потрясающе острые ощущения. Она была бы согласна ограничиться уже этим обретенным удовольствием.

Впрочем, судя по всему, Себастьяну подобная скромность была чужда. Клер недолго наслаждалась собственной силой в позе наездницы. Уже в следующую секунду она лежала на диване, на спине, и смотрела в склоненное лицо. Себастьян стоял одной ногой на полу, продолжая оставаться в недрах ее тела.

– Ну вот, наступает то самое время, когда тебе достаточно лишь дышать. – Он на мгновение покинул ее, но тут же вонзился с новой энергией, еще глубже. – Достаточно? – не то спросил, не то простонал он. – Или хочешь большего?

Она закинула ногу ему на спину и прошептала:

– Хочу еще, больше, сильнее. – Себастьян начал двигаться, задавая безупречный ритм и неумолимый темп наслаждения. – Так хорошо… – Она облизнула сухие губы. – А что случится, если я вдруг перестану дышать и забудусь?

С улыбкой, глядя ей в глаза, он пообещал:

– Как только забрезжит рассвет, я тебя разбужу.

Клер тихо засмеялась. Однако смех тут же перешел в стон: движение стремительно ускорялось, и каждая клеточка ее тела сосредоточилась на неуклонно внедряющемся снаряде. Быстрее, настойчивее, тверже. Снова и снова. Щеку согревало горячее, почти лихорадочное дыхание, лаская и в то же время все больше возбуждая. Себастьян был везде: внутри, сверху, вокруг. Она двигалась вместе с ним, в такт ровной, ритмичной пульсации. Все дальше и дальше, все выше и выше. Увлеченная горячим ветром наслаждения, она не хотела остановки, боялась конца. Полностью утратив ощущение времени, Клер улетала в космическую даль. И вдруг услышала над ухом знакомый и в то же время изменившийся хрипловатый толос:

– Клер.

Кажется, он зовет ее. Ведь Клер – это ее собственное имя.

– Милая, ты уже близко?

Она не успела ответить. Вместо слов из груди вырвался не то громкий стон, не то крик. Оргазм настиг ее, захлестнув огненным потоком и увлекая в неведомое. Вокруг ничего, кроме властного, ритма, восторженно бьющегося в груди и в мозгу. Ни звуков, ни образов. Мышцы отчаянно напряглись, стремясь втянуть возлюбленного как можно глубже, желая утопить его в горячей чувственной влаге. Но он все еще продолжал неумолимо двигаться, подталкивая се вдоль огромного прабабушкиного дивана, пока сам не добрался до вершины. Торжествующий возглас перерос в рокот мужского обладания, звук одновременно дикий и нежный.

– Клер, – прошептал он срывающимся от неровного дыхания голосом, – если бы я только мог представить, как ты чудесна, то еще в сентябре опрокинул бы тебя прямо в кустах, а не ограничился смешным детским поцелуем.

– А если бы я знала, что ты так великолепен… – она с трудом сглотнула и облизнула сухие губы, – то, наверное, позволила бы тебе это сделать.

Себастьян поцеловал ее в висок, наслаждаясь нежной истомой.

– Клер?

– Мм-м…

– Кондом порвался.

Нежная истома лопнула как мыльный пузырь. Кровь мгновенно заледенела, а ладони сами собой уперлись в стальные плечи.

– Когда?

Он заглянул ей в глаза:

– Секунд за пять до того, как я кончил.

– И ты не остановился?

Он усмехнулся и убрал с ее влажного лба темную прядку.

– Видишь ли, я, конечно, владею собой, но не до такой степени. И не в тот самый момент, когда ты в оргазме чуть ли не до боли сжимаешь орудие любви. – Он с улыбкой поцеловал ее в кончик носа. – Клянусь Богом, такого со мной не случалось ни разу в жизни.

– И ты еще способен улыбаться? – Она попыталась отпихнуть обманщика, но объятие стало лишь жарче, требовательнее.

– Конечно. Ведь на тебе та волшебная заплатка, которая предохраняет на целых девяносто девять процентов. – Улыбка стала светлее и ярче. – Ты так хороша, так чиста. Я полностью доверяю и тебе, и себе.