Страница 15 из 75
Он вскочил на ноги. Быстрее отсюда.
Вдруг – он только два шага сделал по тому же пути, по которому пришел сюда – тусклый свет, падающий из окон здания, заслонил кто-то.
«Кого еще черт несет?»
И перещелкнулся вдруг тугой затвор чужого пистолета, и он вскинул свой «магнум» и нажал на курок, чтобы опередить чужую пулю-дуру.
Бах!
Прогал между гаражами снова стал свободен, только видно было немного под светом из окон, как оседал, скользя спиной по железной стене и скрюченными мертвыми пальцами скребя шелушащуюся краску, чей-то труп.
Все, теперь быстро отсюда, пока тревогу не подняли.
Он вылетел из страшного гаражного ущелья, на ходу засовывая «магнум» в кобуру под мешковатым пиджаком. Оглянулся – нет никого. Хотя в чреве здания, где находился тот, кого он должен был убить, кажется, рождается уже тревога – тени быстрее замелькали в освещенных оранжевым светом окнах, и послышался чей-то испуганный визг, приглушенный каменными стенами.
Кто-то шагнул к нему сзади, он рванул кобуру, но… никого не было. Только все еще оседал на землю труп, почти невидимый в ущелье гаражей.
Он заглянул трупу в глаза – и белый молочный свет ослепил его и, сковав движения, бросил его – ослепленного – на промерзшую землю, густо покрытую ледяной крошкой…
… на промерзшую землю, густо покрытую ледяной крошкой, грохнулся и разлетелся вдребезги плоский, как плитка шоколада, каменный строительный блок.
И тотчас страшной силы ветер обрушил на него режущие струи ледяных осколков, словно крупную соль из вспоротого ножом мешка. И веяло непереносимым ужасом от шуршащих друг о друга осколков. Страх поднял его с земли, и бешено налетевшая ледяная крошка вспорола его тело и вмиг спустила с него всю кожу.
Ничего не видя, кроме чьих-то бесчисленных белесых глаз, прищурившихся на него отовсюду, он побежал, стараясь держаться спиной к смерти.
Спотыкаясь о трупы, он почему-то влетел в то самое ущелье между железными стенами гаражей, откуда выбежал только что, и, пробираясь по узким тоннелям, закричал, потому что увидел, что пути никакого нет и гаражи падают, беззвучно складывая стены и крыши, словно разрушающиеся карточные домики, и он не может устоять на ногах тоже – плоть его давно сорвал и унес чудовищной силы ветер, а ледяные осколки скрежещут о твердые белые кости.
Он – безумный от страха, которого раньше никогда не ощущал (он вообще раньше не ощущал ничего, хотя бы отдаленно похожего на страх) – рванулся изо всех сил, хрипя от вспыхнувшей вдруг невыносимой боли, рванулся еще раз и еще; и рвался, пока не хрустнул, не выдержав, его позвоночник.
Он грохнулся на промерзшую землю, густо покрытую ледяной крошкой, и разлетелся вдребезги, словно каменный строительный блок.
И сразу стихло все, и страшные белесые глаза оставили его врастать переломанными костями в землю – на бесконечно долгие века.
В очередной раз все вокруг полетело вверх дном, прогудел черным колодцем вихрь под ним, и он ощутил себя в холодном московском дворе, распростертым на голой земле под неслышным шелестом сухой снежной крупы, летящей с темного неба.
Он открыл глаза.
Что это было? Что это было тогда, когда он в первый раз глянул в глаза убитого им человека?
Почему это было? Потому что хотели убить его – но убил он?
Убийца в холодном номере безвестной гостиницы не знал ответа на этот вопрос.
Глава 4
Человек со шрамом остановил такси далеко за городом, когда понял, что теперь сможет дойти пешком до цели своей ночной поездки.
Он расплатился, и равнодушный водитель развернул свою машину и укатил прочь.
Называвший себя Рустамом человек со шрамом огляделся. Полная и круглая, как рыхлое женское плечо, южная луна светила так ярко, что можно было читать при ее свете.
Человек со шрамом прикинул, что дойдет до места через полчаса. Он не ошибся. Память у него была хорошая, а в этих краях он бывал больше года назад.
Через полчаса перед ним возвышался освещенный южной луной, словно средневековый замок, большой особняк.
«Раньше это был особняк Седого, – подумал человек. – А теперь там заседают эти уроды – Петя Злой и Филин. Впрочем, сейчас они находятся не в особняке, а далеко отсюда – в городе, возле парка „Ривьера“, там, где им назначили встречу. Я им назначил встречу. Ждут. Еще часа два по меньшей мере ждать будут».
Он усмехнулся.
Перелезть через забор особняка было делом одной минуты. Легко. Гораздо легче, чем если бы приходилось еще и прятаться от охранников. Но теперь-то никаких охранников нет – все в городе.
И он может спокойно проникнуть в особняк и поискать то, что ему нужно.
Человек со шрамом остановился посреди двора и прислушался.
Ни звука.
Тогда он снова усмехнулся и продолжил свой путь.
Входная дверь в особняк была, конечно, заперта. Но замок – ерунда.
Он вынул из кармана связку отмычек, и через минуту дверь отворилась.
Пусто было в особняке, пусто и тихо. Тем не менее человек со шрамом двигался почти неслышно, точно крадущийся зверь. Он шел вдоль стен, не включая света, спокойно ориентируясь в темноте.
Он проходил через комнаты уверенно, словно бывал уже в этом особняке и прекрасно знал направление своего пути.
Он поднялся на пятый этаж и вдруг замер, услышав тихие шаги впереди.
«Что за черт? – прошептал он, хмурясь в темноте. – Здесь же никого не должно быть. Или Петя все-таки оставил одного человека – охранять? Не похоже на него. Очевидно, со времени нашей последней встречи он все-таки изменился».
Шаги приближались. Впереди мелькнул лучик света. Теперь можно было разобрать сонный и пьяный голос, растягивающий слова:
– Какого хрена? Куда все подевались? Вот ведь: нажрался так, что ни хрена не помню… Ни одного человека нет. Хоть бы растолкали меня, объяснили. Вообще ни одного человека. На «стрелы» двинули? Но ведь никто «стрел» не забивал.
Человек со шрамом вжался в стену. Мимо него, шаркая ногами и позевывая, отчего в коридоре пятого этажа распространялся запах сильнейшего перегара, шел полуодетый парень, неся в руках карманный фонарик.
Неровный и слабый свет фонарика прыгал по стенам.
– Пробки перегорели, – говорил сам с собой парень. – Хорошо, что фонарик нашел. А то в этом доме нетрудно и заблудиться.
Он хотел, судя по всему, добавить что-то еще, но не успел – за его спиной выступил из тени человек со шрамом. Поднял и опустил сжатый кулак – и парень, сдавленно крикнув, упал на пол. Фонарик вылетел из его рук, звякнуло разбитое стекло. Свет погас.
Парень дернулся на полу и затих.
– Пробки перегорели, – улыбаясь, повторил человек со шрамом. – Это мне на руку.
Он оттащил бесчувственного парня к стене и продолжил свой путь. Идти ему осталось совсем недолго.
Человек со шрамом остановился у одной из дверей пятого этажа. Он вытащил из кармана зажигалку, щелкнул ею и при прыгающем свете желтого пламени осмотрел дверь.
– Ага, – прошептал он. – Мне сюда.
Дверь оказалась заперта, но человек со шрамом снова достал свои отмычки, и через несколько минут дверь бесшумно отворилась.
Он вошел в небольшую комнату, судя по всему, чей-то кабинет. Там было совершенно темно. Человек пощелкал выключателем и, вспомнив о том, что перегорели пробки, с досадой качнул головой. Он подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы, тотчас синий и мертвенный свет полной луны залил кабинет – массивный, похожий на гробницу стол, глубокое кресло, компьютер.
Человек со шрамом огляделся.
– Почти ничего не изменилось, – проговорил он. – Да, это кабинет Седого. Но все же… Если я хорошо знаю Петю, то мое предположение окажется верным.
Он подошел к столу. Под ногами что-то звякнуло. Нагнувшись, человек обнаружил полдюжины пустых бутылок, громоздящихся вокруг стола. Человек сделал еще несколько шагов – в глубоком кресле лежал пистолет «магнум». Обоймы в пистолете не было.