Страница 10 из 11
Его измерения пульсирующего сигнала показывали, что «Пуля» гораздо ближе, всего около тридцати световых лет. Они видели ее сквозь ионизированную и сжатую давлением плазму, окружавшую… что? Вряд ли нейтронную звезду.
И дальнейшие выводы: если «Пуля» настолько близко, то она гораздо меньше по величине и светимости.
Да, султан у нее огромный, но сама «Пуля» — плотный кружок в самом центре, неразличимый даже на снимках Энди, при самом высоком разрешении может оказаться всего в несколько сотен километров длиной. Или даже меньше, это только верхний предел.
Предположим, так оно и есть, она гораздо ближе. Тогда и выход энергии, если считать его примерно равным мощности излучения, тоже гораздо меньше. Он записал несколько чисел. Объект излучал энергию, сравнимую с той, что потребляется населением Земли. Десяток гигаватт или около того.
Куда ниже энергии, излучаемой нейтронными звездами. Он уставился в пространство, мысли у него кипели.
И еще сорокасемисекундный период.
Он подсчитал, что если объект вращается и имеет на окружности гравитацию, равную половине земной, то он должен быть около тридцати метров в поперечнике.
Резонно.
Но откуда же такое быстрое изменение радиосигнала? За несколько дней, а не лет, как обычно для астрономических объектов? За несколько дней!
Он боязливо открыл сообщение от Ирэн: «Ты сорвался с крючка. Я тоже.
Цикл восстановился. Ложная тревога.
А нам урок. Мне, по крайней мере. Я получила полезные сведения (для тебя, данные) о том, какой ты засранец. Пока».
Он развалился на стуле и позволил себе насладиться чувством облегчения.
«Ты сорвался с крючка». Отлично. «Ложная тревога». Уф! «Засранец». Гм… Однако…
Уж не собирается ли он подражать ей. Поднимать шум из-за пустяков?
Ральф вернулся к себе в кабинет, добавил к бедламу на столе заметки к лекции и рухнул в кресло. Лекция прошла не блестяще. Он никак не мог собраться с мыслями. Стоит ли на время держаться подальше от Ирэн, дать ей остыть? Чего ему на самом деле хочется?
Слишком много сразу навалилось. Зазвонил телефон.
Харкин даже не поздоровался:
— Я выжал немножко дополнительного времени наблюдений. Результаты уже отправил по е-мэйлу.
— Голос у тебя усталый.
— Скорее… озадаченный. Он повесил трубку. Сообщение уже пришло.
Ральф долго разглядывал изображение. Оно было куда ярче прежнего. Огромный выброс энергии.
Мысли неслись вскачь. Результаты Фанти, а теперь это. Карта, снятая Харкином при 4,8 гигагерца еще раньше, так что она не противоречит ни Фанти, ни этому. Временная последовательность некого события, протекающего быстро — за несколько дней или часов.
Это была не нейтронная звезда.
Она была ближе, меньше и у них на глазах отправилась в преисподнюю.
Он склонился над столом, дав полную волю своим прежним соображениям. Уф!
Ирэн ошарашенно смотрела на него:
— Ты меня разыгрываешь!
— Нет. Я знаю, нам еще многое надо обсудить, но…
— Это уж точно.
— …но я не для того послал тебе тот е-мэйл, чтобы вытащить на свидание. — Ральф прикусил губу.
Стены комнаты вращались вокруг него.
— Ты написал… — недоверчиво протянула она, — что это… космический корабль?
— Был. В последние несколько дней с ним что-то случилось. Именно поэтому след за ним, — он постучал пальцем по карте Фанти, — удлинялся. Несколько часов спустя в нем возникла турбулентность и… он взорвался.
Она отхлебнула кофе.
— До него… было несколько световых лет?
— Да, и он направлялся куда-то. Регулярно посылал куда-то передающий луч, вращавшийся вместе с кораблем каждые сорок семь секунд.
Глаза у нее стали круглыми.
— Ты уверен?
— Скажем так, это рабочая гипотеза.
— Слушай, ты устал, может быть, отдохнешь, прежде чем делать выводы?
Он взглянул на нее и заметил морщины у губ:
— Тебе и самой досталось. Извини.
Она выдавила отважную вымученную улыбку:
— Меня встряхнуло. Я в самом деле хочу ребенка. Он затаил дыхание, потом решился:
— И я… тоже.
— Правда?
Они уже обсуждали это, но ресницы у нее удивленно вздрогнули.
— Да. — Он помолчал, вдохнул сквозь зубы и договорил: — От тебя.
— Правда? — Она посидела с закрытыми глазами. — Я всегда мечтала, как это будет.
— Я тоже, — ухмыльнулся Ральф. — Пора переходить к делу.
— Да?
— Да. Уф!
Они поговорили еще немного, заказав выпивку в честь такого события. Улыбки, одуревшие взгляды, сумятица в мыслях.
Потом они, без слов, как-то догадались, что пока сказано достаточно. Есть вещи, которые лучше не торопить, дать им вылежаться.
Они посидели, улыбаясь друг другу, и Ирэн с тихим вздохом произнесла:
— Ты волнуешься. Из-за?..
Ральф кивнул. Как рассказать ей то, что казалось вполне ясным ему и Харкину, но никак не укладывалось в неловкие слова.
— Это разрушает нашу базовую теорию о том, что все, что мы видим в ночном небе, естественного происхождения.
— Ну и что?
— Астрономическое сообщество, знаешь ли, это не Голливуд. Астрономы больше похожи на… жрецов.
Он отпил кофе и уставился за окно. Огоньки на крыльях самолета, заходившего на посадку на дальний аэродром, неярко подмигивали. Всякий видел самолеты, никто не обращает на них внимания. То ли дело межзвездный корабль, давший о себе знать через радиокарту.
Перед ними встанут стены сомнений. Наука требует строгости, так и должно быть. Направление атаки уже ясно, но теперь его ждут долгие труды по обработке данных, множество вычислений. Чтобы ввести новую теорию, требуется строгая логика, принимающая в расчет все прежние теории. Два шага вперед, один назад: сравнение, взвешивание, сопоставление — данные всегда следует оценивать критически. Величественный танец, гавот разума, и надо все время держать в уме вероятность ошибки.
И все же… когда тебя осеняет счастливая догадка, не упускай ее.
— Тебе нужно поспать. — В ее прищуренных глазах читалась забота. — Пойдем ко мне.
Его накрыла теплая волна счастья. Она здесь, с ним, и вместе они выстоят в предстоящем долгом сражении.
— Знаешь, будет довольно паршиво. Вспомни, каково пришлось Карлу Сагану, когда он всего лишь допустил возможность существования внеземного разума.
— Думаешь, убедить людей будет нелегко?
— Взгляни на это так: когда люди сталкиваются с ограниченностью своих знаний, с безмерностью своего невежества, они привычно спускают все на тормозах. Людям нужна уверенность.
Он думал: если мы не осознаем, где лежит граница в разумной степени установленных научных теорий и где начинается безбрежное море неоткрытых истин, разве можем мы надеяться на продвижение вперед?
Ирэн нахмурилась. Он давно знал ее и понял, что она рада случаю поговорить о чем-то большем, чем они двое. Она медленно начала:
— Но… почему же тогда все ваши великие гении, те, что не сходят у тебя с языка: Хокинг,[10] Фейнман,[11] Ньютон, — смиренно признавали, как жалостно малы пределы наших познаний?
— Да потому, что они были великими, — сухо сказал он. — «А мелкие души шумно провозглашают непоколебимость своих выводов». Ну, отсюда и берут начало все разногласия, сомнения и скепсис. — А корабля теперь уже нет. Мы узнали о нем, увидев его гибель.
Она уставилась на него:
— Я вот думаю… сколько?..
— Это был большой мощный корабль. Возможно, он каким-то образом создавал впереди себя плазму. Потом магнитными полями зачерпывал эту плазму и превращал ее в энергию. И отбрасывал назад, чтобы получить импульс движения. Представь себе реактивный самолет, ракету. Может, он тормозился за счет магнитного поля, не знаю.
10
Хокинг Стивен Уильям (род. 1942) — один из наиболее влиятельных физиков-теоретиков современности.
11
Фейнман Ричард Филлипс (1918–1988) — выдающийся американский физик, лауреат Нобелевской премии.