Страница 10 из 90
— Извиняюсь, — сказала наконец она. — Я не помню, что там дальше.
— Я, я знаю продолжение, — сказал Филиппо. — Для верности пересчитав деньги два раза, купив и проверив билеты, пока семья двигалась ко входу, Абрам вдруг остановился; одна мысль, как молния, пронзила его недремлющий ум. Он вернулся к окошку кассы и сказал: «Пожалуйста, верните мне стоимость половины билета». «Почему? — спросил удивленный кассир. — Я не вижу ни детей моложе семи лет, ни солдат!» «Не…» — Филиппо остановился; он увидел, что Гверрандо смотрит на него как-то странно, и внезапно подумал, что элегантный молодой человек — еврей. Он не хотел обижать его анекдотом, неуважительным к его народу, и сказал: — Я что-то не помню…
— Я помню! — воскликнул Гверрандо. И продолжил: — «Дело не в этом, — нетерпеливо сказал Абрам, — а в том, что мой отец, мой почтенный отец Моисей имеет право на скидку в пятьдесят процентов, потому что…»
Молодой человек замолчал.
— Потому что…? — сказал Филиппо.
— Ну же, дальше! — сказала Сусанна.
Но Гверрандо пристально и с подозрением смотрел на Филиппо. «Может, этот старикашка еврей? — подумал он. — Лицо у него то самое…»
— Ну так почему же? — настаивал Филиппо, сверля рассказчика взглядом, который показался тому полным вызова.
— Вот вы сами и скажите, — ответил Гверрандо.
Филиппо повернулся к Сусанне:
— Скажи ты.
Баттиста чувствовал себя весьма неловко. «Сейчас дойдут до меня», — подумал он. Ему хотелось исчезнуть. И в самом деле, Сусанна посмотрела на него.
— Заканчивайте вы, — предложила она.
— Потому что… — пролепетал Баттиста.
Но ему не хватило смелости продолжить. И тут поднял голову ребенок на поездку.
— Да ну вас в самом деле, — сказал он. — Давайте уж я закончу анекдот. «Потому что, — сказал Абрам, — мой отец на один глаз слепой».
Все обменялись изумленными взглядами.
— Так значит, — сказали они, — никто из нас не еврей.
Автор подозревает, что евреями были все.
IV
Филиппо хотел спать. Он надел тапочки, покрыл себе ноги клетчатым одеялом, подложил подушку под голову.
— А сейчас, — сказал он, — попрошу меня не беспокоить.
Тут поезд остановился на станции, захлопали двери. Старик ущипнул дорожного ребенка, но тот спал крепко и плакать вовсе не собирался. Выбранившись, Филиппо вскочил с постели, погасил свет и, вытянувшись на полке, сделал вид, что спит беспробудным сном, пока его спутники делают то же самое. Какой-то господин заглянул в купе, увидел синюшные лица спящих, попробовал покашлять, но в конце концов, уступая тому странному уважению, которое — бог весть почему — испытывают к спящим в поезде, к невыгоде всех тех, кто в поезде не спит. Господин уже собрался выйти, когда Филиппо, введенный в заблуждение тишиной, имел неосмотрительность открыть один глаз. Новый пассажир одним кошачьим прыжком оказался с ним рядом, решительно поставил чемоданы на сетку; затем, проговорив «простите», поднял Филиппо и уселся рядом с ним.
Проделав это, он включил свет и с удовлетворением осмотрелся. Все открыли глаза и прекратили бессмысленную комедию. Новый пассажир протянул Филиппо правую руку.
— Позвольте? — сказал он, чтобы представиться.
— Нет.
Новичок не растерялся.
— К счастью, — сказал он, — в этом поезде полно народу.
— Какое уж тут счастье, — пробурчал Филиппо.
— Однажды, — продолжил новичок, — я ехал один. В поезде яблоку негде было упасть; пассажиры подходили, видели, что все места заняты, и быстро удалялись, решив, что надо ехать куда-нибудь в другое место. Только я один вошел и остался стоять в коридоре, говоря самому себе: «Вот увидишь, в момент отправления кто-нибудь сойдет». Но в момент отправления произошло нечто неожиданное: сошли все — и разошлись в разные стороны. Поезд оказался совершенно пустым. Прибежали носильщики, думая, что поезд только что прибыл, но поезд отправился, пустой и легкий, и весь в моем распоряжении.
— Это невероятно! — не сказал никто.
— Что же произошло? — продолжал новенький. — Очень просто: все, кто находился в поезде, пришли проводить одного пассажира; они не были знакомы друг с другом, не знали ничего друг о друге, и всем пришла в голову мысль прийти на вокзал и занять место в поезде ради друга. Но в последний момент этот пассажир решил не ехать, и три или четыре сотни мест, занятых для него, остались пустыми. Потом выяснилось, что этот пассажир, для которого и занимались места, увидев, что в поезде полно людей, решил поехать на другом поезде.
— Сколько хотите за то, чтобы замолчать? — холодно спросил Филиппо.
— Миллион.
— Продолжайте.
— Скучно быть единственным пассажиром, потому что не знаешь, как убить время. Когда в поезде полно народу, на помощь приходит случай. Например, оказываешься рядом с агрессивным и упрямым пассажиром, который хотел бы, не показывая виду, отхватить кусочек вашего места. Тогда начинается глухая борьба, работают локти, а вы оба делаете вид, что спите, — и это задевает и захватывает вас, так что время в пути проходит незаметно.
Говорливый пассажир обратился к Филиппо.
— Сегодня, — сказал он, — я оказался рядом с вами, и вы мне показались человеком учтивым; я надеюсь, вам захочется начать со мной такую незаметную борьбу. Это поможет нам скоротать время в пути. Начинайте вы.
— Сколько хотите за то, чтобы замолчать?
— Полмиллиона.
— Продолжайте.
— Господа, ваши билеты! — сказал контролер, появляясь в дверях.
— Билет? — ответствовал назойливый пассажир. — Вы хотите посмотреть мой билет? Вы думаете, я езжу без билета? Да за кого вы меня принимаете? Хам!
Он вытащил деньги и приобрел билет, бранясь на недоверие контролера.
Последовала схватка, из которой пассажир вышел побежденным. Когда контролер ушел, он открыл кожаную папку и извлек оттуда небольшой томик.
— Если я и проиграл, — сказал он, — то по вине этой книжонки.
Брошюра называлась: «Как защищаться без оружия».
— Эти книги, — продолжал пассажир, — учат, как дать сдачу, если на вас напали. Но надо бы, чтобы и противник прочитал этот учебник и строго придерживался изложенных в нем правил, согласившись на роль побежденного. А так эта книга бесполезна, поскольку ее может прочесть и противник. Кто из двух дерущихся захочет стать побежденным? Не говоря уже о том, что в действительности очень трудно правильно определить позицию. Я, например, защищался, применяя правила, изложенные на странице 160, рисунок 191; и, к несчастью, проиграл. И не потому, что плохо применил правила, а потому, что я применил правила позиции а). Следовало же применить правила позиции б). Дело в том, что, поскольку я не мог видеть в зеркало точную позицию, которую занимали мы с моим противником, мне оказалось невозможным определить, что тут была позиция б), и, следовательно, правильно выбрать способ контратаки.
Филиппо, который хотел спать, встал и дернул за кольцо тревоги.
— Чего изволите? — сказал начальник поезда, заглядывая в купе.
— Заставьте замолчать этого болтуна.
Начальник поезда в отчаянии развел руками.
— Мне очень жаль, — сказал он, — но у нас нет права затыкать рот болтливым пассажирам. Вот пусть он у вас что-нибудь украдет. Тогда я могу распорядиться о его аресте.
— Я скажу больше, — продолжал нахальный пассажир. — Противник даже не занял точной позиции б). Он не вытянул шею, как указано в учебнике, чтобы я мог нанести ему удар, вызывающий «прогрессирующее удушье», с захватом носка правой ноги; ведь так я скрутил бы его в три приема.
— Сколько вы хотите, чтобы замолчать? — еще раз спросил Филиппо. — Назовите вашу последнюю цену.
— Десять тысяч лир.
— Продолжайте.
— В этих проклятых книжонках, — продолжал нахальный пассажир, — указаны оборонительные позиции, которые предполагают отличное знание классического танца.