Пытаясь понять Россию

Но, как и у любой нации, которая родилась из слияния различных "ингредиентов", в России рано или поздно просыпаются патриотические чувства, и людям хочется гордиться своей страной, культурой, героями. Ничего опасного в этом нет. Более того, русские – последний крупный европейский, по существу, народ, который не подпал еще под безраздельное влияние культуры США. Отсюда у нас и нестандартный критический взгляд на многие вопросы, включая, скажем, события в Югославии в 1998-99 гг.

Отсюда же (из-за боязни роста патриотических настроений) и странное стремление Запада защищать от нас чеченцев, как в прошлом веке Запад защищал от нас турок. Сдерживание "русской угрозы" важнее христианского братства. Усмирение России на протяжении веков было любимым занятием западных держав.

Вспомним хотя бы историю с Крымской войной. В Лондоне поставлено много памятников, посвященных этой "героической" кампании. Все слышали о гибельной атаке бригады легкой кавалерии (The charge of the light brigade), но никто из лондонцев не смог мне сказать, что делали в Крыму англичане и французы (первых погибло 20 тысяч, вторых – 100 тысяч). Я спрашивал многих своих друзей-англичан: что вы там делали, во имя чего ваши солдаты умирали в России? Никто ничего вразумительного мне так и не ответил.

Россия вступила в конфликт с Турцией, защищая христианских паломников в Палестине, а Англия и Франция бросились защищать Турцию.

Точно так же в будущем им будет трудно отвечать на вопросы о поддержке Западом чеченских террористов.

Откуда же берется страх перед русскими? Наверное, чаще всего боятся того, чего не понимают или понимают плохо. Что-то ужасное, дикое и пьяное, мерещится в дальних снегах Сибири. При этом все знают, что миллионы и миллионы русских граждан в XX столетии эмигрировали на Запад и ничуть не погубили его. Напротив, русские ассимилировались и стали французами, американцами, канадцами быстрее, чем представители многих других народов. Есть в этом что-то мистическое и иррациональное.

На мой взгляд, налицо двойной стандарт, отсутствие объективности, которые можно объяснить только вековой, застарелой подозрительностью к России, удивительным образом сохраняющейся на генетическом уровне. Вместо того, чтобы поддержать нас и помочь в борьбе с международным терроризмом, Запад угрожает приостановить помощь МВФ. Очень жаль. От комплексов надо избавляться. Это выгодно всем.

ГЛАВА 5

Откуда взялся Гайдар?

Экономические реформы в России справедливо связывают с именем Егора Гайдара, который, как многим показалось, в 1991 году появился ниоткуда. Ни для кого не секрет, что ни Михаил Горбачев, ни Борис Ельцин настоящими идеологами реформ никогда не были – роль символа реформаторства досталась тогда малоизвестному молодому экономисту. Ему же была уготовлена роль козла отпущения за все мыслимые и немыслимые огрехи власти.

Действительно, во времена Советского Союза Егор Гайдар никогда не занимал высоких должностей в исполнительной власти. Он был известен лишь в узких кругах как экономист и журналист, работавший в таких солидных партийных изданиях, как журнал "Коммунист" и газета "Правда". Впрочем, Григорий Явлинский приглашал Гайдара на место министра труда в российское правительство образца 1990 года, но тот отказался.

С другой стороны, имя Гайдара было известно любому человеку в Советском Союзе благодаря книгам деда Егора Тимуровича – знаменитого детского писателя Аркадия Гайдара (он погиб во время Второй мировой войны). В этом смысле он, безусловно, принадлежал к советской элите.

Мне кажется, есть две основные причины, почему осенью 1991 года во главе экономической политики России (фактически – правительства) встал интеллигентный и хорошо образованный экономист-теоретик, а не умудренный опытом и возрастом политик-практик. Тогдашний возраст Егора Гайдара (36 лет) для чиновника такого уровня был по советским стандартам почти младенческим.

Первая причина – чисто формальная. В российском правительстве премьер-министра Ивана Силаева (1990-1991 гг.) в тот момент не было ни одного серьезного экономиста и ни одного по-настоящему решительного человека. На безрыбье и рак – щука, гласит русская народная пословица.

Кроме того, желающих работать с Ельциным среди высших советских чиновников тогда было еще немного. Учитывая былую мощь СССР, почти никто не верил, что все это всерьез и надолго. Ставить на эксцентричного Ельцина никто не спешил. И потом, только что, в августе 1991 года, рухнула последняя попытка возродить Советский Союз (ГКЧП !),

ГКЧП – Государственный комитет по чрезвычайному положению, созданный Янаевым, Павловым и другими горбачевскими соратниками для остановки демократизации и развала СССР.

и все бывшие члены советского правительства были у Ельцина под подозрением. Советские чиновники тогда считались "чужими" (потом все изменится), что давало шанс молодежи.

С другой стороны, к осени 1991 года сложилась ситуация, когда Борис Ельцин де-факто взял реальную власть в стране в свои руки. ЦК КПСС и советское правительство пали, СССР уже умирал, все более очевидной становилась вопиющая некомпетентность тогдашнего российского правительства И. Силаева. Надо было что-то делать, что-то предпринимать, так как продолжать и дальше обвинять во всем только Горбачева было уже невозможно, а делать дело как раз было и некому.

Ко всему, после одержанной в августе 1991 года политической победы, Борис Ельцин, как обычно, сразу стал пассивным, устранился от дел и ушел в отпуск писать мемуары.

Именно в этот удивительный момент вакуума власти на политической арене появляется Егор Гайдар. К тому времени он уже возглавил Институт экономической политики при Академии народного хозяйства А. Аганбегя-на, но широкой известности в стране и за рубежом не имел. Я помню, как на обсуждении вопроса о том, кого пригласить на конференцию по проблемам экономики СССР летом 1991 года в Европейский банк реконструкции и развития, я назвал фамилию Гайдара, но никто, кроме меня, его не знал. Внутри страны – та же картина; имени у него еще не было, запомнилась разве только дискуссия в журнале "Коммунист" между Егором Гайдаром и будущим премьером Виктором Черномырдиным (тогда министром) о развитии нефтегазовых месторождений.

Некоторые политики впоследствии говорили, что Егора Гайдара к Ельцину буквально за руку привел Г. Бурбулис, который в то время играл роль политического советника ("серого кардинала") при Ельцине, а потом стал первым вице-премьером правительства по политическим вопросам. Но как бы там ни было, с приходом в правительство Гайдара реальные реформы в России все-таки начались.

Вторая и главная причина того, почему выбор пал именно на Гайдара это наличие у него квалифицированной команды с выношенными идеями относительно того, что и как надо делать. Других подобных команд в поле зрения российских властей тогда просто не было.

Мне это напоминает случай с Д. Кавалло в Аргентине, он тоже имел свой исследовательский институт и благодаря этому получил возможность направлять экономическую политику своей страны. Правда, Кавалло повезло больше, так как Президент Менем дал ему возможность довести реформы до необходимого этапа и только после этого они разошлись. Егору Гайдару это не удалось – в его распоряжении был всего один год, и при этом он не обладал достаточными полномочиями.

А тем временем ситуация вынуждала действовать. В стране стремительно нарастал товарный голод. Падал курс рубля. У России не было валютных резервов, и мы не платили по внешним долгам. Назревала самая настоящая экономическая катастрофа…

Иногда спрашивают, почему был востребован именно Гайдар, а, скажем, не Явлинский? Дело в том, что Григорий Явлинский к тому времени уже поучаствовал в создании двух экономических программ, которые никто не захотел использовать. Во-первых, Явлинский всегда ориентировался на сохранение СССР, что по понятным причинам отталкивало от него Бориса Ельцина. Во-вторых, его непростой характер всем уже был хорошо известен, а Ельцин никогда не любил слишком самостоятельных людей.