Страница 33 из 60
– А это ему памятник? – завопила Вета.
– Нет, Гарибальди!
– Лера, а еще что тут было интересненького?
– Интересненького? Ой, в прошлом году был ужас! Какой-то мудак захватил детский сад с детьми. То ли ему с его ребенком не дали общаться, то ли денег хотел, я забыла… но все ужасно переживали! Потом полгода обсуждали, итальянцам же только дай чего пообсуждать. Они ленивые и болтливые. Думаете, они в сиесту свою проклятую спят? Ничего подобного! Они сплетничают! Причем мужики больше, чем бабы!
Фестивальцев выгрузили из автобуса и пустили в свободное плавание. Перед ними распахнулась главная торговая улица Калабрии Корсо Гарибальди, финалом которой был Национальный музей.
В Италии есть два типа городов: сумасшедше красивые и никакие. Никакие – это типично южные, таких полно хоть на арабской земле, хоть на европейской, хоть на израильской, хоть на индийской, хоть на бразильской. Кажется, что их наливали из одной бочки. Кстати, почти во всех таких городах мира изобилие китайских магазинов и ресторанов.
Реджио Калабрия оказался сумасшедше красивым городом. В нем не было ни одного некрасивого дома. Они стояли рядами, идеальные, невысокие, строгие, изысканно нарядные. Как конфеты в коробке. Медленно пробираясь по Корсо Гарибальди и забыв обо всем на свете, Ольга щелкала затвором фотоаппарата.
Все на этой улице: каждая обветренная стена, резная дверь, витой балкончик, горшок с цветами, расписная ставня и кокетливая лепнина – радовалось солнцу и сияло ему навстречу. Пропуская прохожих, медленно ездили автомобили, в каменных галереях возле роскошных витрин пылились оставленные мотоциклы, расхаживали немыслимо стриженные собаки в ошейниках со стразами…
Здешние люди любили себя, придирчиво строили для себя и берегли красоту, созданную предками. Пара живых скульптур дополняла великолепие города и собирала с туристов деньги как налог за увиденную Корсо Гарибальди.
Ольга зачарованно остановилась перед кондитерской, в окнах сверху спускались корзиночки с цветами. Мимо прошествовала Даша в обтягивающих штанах, а за ней несколько итальянских стариков, активно жестикулирующих и обсуждающих богатство ее плоти. Даша была сосредоточена и не заметила успеха. Она была в шопинговом экстазе.
Пронеслась хохочущая Лиза Золотова с озабоченным Егором, ищущим, где бы купить сигарет. Их не продавали нигде. Было видно, как впереди страстно мечется по дольчегаббанам Вета. Она выскакивала из очередного магазина, упруго выбросив накачанную ногу, и впрыгивала в другой, выпятив попку, так, словно это был специально поставленный на нее танец в специальных декорациях.
Ольга зашла в магазин со всякой всячиной, начала покупать альбомы для открыток в подарок. Увидела влетевшую на порог Галю Упыреву, снайперски глянувшую на прилавки и исчезнувшую, огласив пространство диагнозом:
– Одно говно!
– Опять кредитки не берут! Опять требуют нал, суки! Мы с Куколкой уже грохнули весь нал! Банкомата не видела? – спросил сзади Ашот Квирикян.
В их гостинице евро на доллары цинично меняли один к двум. «Не нравится – не меняй. Езжай в соседний городок, но такси обойдется тебе во столько, что ты еще нам скажешь спасибо!» – было написано на плутовских рожах менял.
Ольга двинулась дальше. Купила понравившихся платьиц и футболок, завернула в антикварный. Пробила старые разломанные часы. Никогда не могла отказать себе в антикварных удовольствиях. Налетела на Наташу, меряющую кольца и серьги в ювелирном, обвешанную пакетами и продавцами.
От Наташи, перебивая «Клема», шел запах «глупых денег», продавцы всех стран мира и товаров всех категорий летели на нее, как мотыльки на лампу, ощущая: тут можно втюхать все, что угодно.
В конце концов Ольга устала и раньше времени пришла к Национальному музею. Увидела в уличной кондитерской перед ним народного критика Сулейманова с Золотой Рыбкой, усталую Печорину и Андрея Николаева. Все, кроме Андрея Николаева, запивали пирожные кофе. Бард совершал очередной чин-чин.
– Деятели культуры, блин! Ну как из тюрьмы вышли! – сокрушался Андрей Николаев. – Глаза безумные, руки трясутся! Тьфу! Оль, ты без увечий?
– Я – да. А что, есть жертвы? – Ольга заказала кофе и пирожное, как трое первых.
– Ужасная история… Так себя вели, когда только начали выпускать за границу! Но ведь сейчас в Москве все есть! – охала Печорина.
– Я зачем-то зашел в магазин ровно в ту секунду, когда Гале и Вете понравилась одна юбка… и окончательно потерял веру в человечество! – пожаловался Ольге Сулейманов. – Я практически попал в гангстерский фильм. Потому что дамы… начали… драться! Но Вета, конечно, победила. Она молодая. Она ведь, кажется, балерина. Там ведь у них станок восемь часов. Рванула с этой юбкой к кассе, но Галя догнала ее и ударила ногой по копчику, как Пеле по мячу! Бедная Вета осела на пол от боли, но крутанулась… практически сделала фуэте и плюнула в Галю… Я бежал оттуда, как трус с пожара. Мне было стыдно, что я из одной с ними страны… – И, помолчав, добавил: – Эту сцену шикарно бы снял Данелия!
– Он так бежал, что я еле догнала! – подтвердила Золотая Рыбка.
– А я ничего не покупал. Я ходил, смотрел, делал чин-чин… И знаете, калабрезки бывают очень хорошенькие! – подмигнул Андрей Николаев.
– А ведь Инга тоже, кажется, била Леру ногой по копчику в день открытия фестиваля? – нахмурила лоб Печорина.
– Нет, мне говорили, что это Лера била Ингу по копчику, – возразил Сулейманов.
– Да там ни одного трезвого свидетеля не было! – напомнил Андрей Николаев. – Предлагаю сделать эмблемой фестиваля «Чистая вода» дерущихся женщин! Бьющих друг друга по копчику!.. Оля, а тебе как город?
– Не знаю… Слишком много красоты. Как в Эрмитаже. Столько сразу не усваивается. Ах да, еще на одном доме я увидела надпись «скин» и свастику! И просто похолодела…
Улица упиралась в фиолетовые горы. Где-то рядом находилось Коста-Виола, где, говорят, фиолетовые море и небо сливаются в единую фиалковую дымку.
Вбежала Дина, приклеила скотчем к входу в кондитерскую бирюзовую табличку фестиваля «Чистая вода», кивнула людям за барной стойкой и нырнула в очередной магазин.
Люди за барной стойкой по-домашнему улыбнулись. Видимо, все туристы собирались именно у Национального музея. На табличку тут же начали нанизываться фестивальцы, отягощенные пакетами и впечатлениями.
– Ой, разверни скорее! Покажи! Ой, а я, дура, такое не купила! Где, где этот магазин? Может, еще успею! Хер с ним, с музеем!
– Я и говорю, джинсы теперь покупать можно только в Италии или во Франции. И то ты полностью не застрахован от фейка!
– Да какая же это сумка? Это косметичка! Это ты в косметичку такие деньги вбахал?
– Меня просили купить свадебное платье, я купила! Такие приятные цены… А то, что она в него не влезет, ее проблемы, пусть не пожрет недельку перед Мендельсоном!
– Смотри, какой махровый халат! Он ко мне прямо ласкается! Не трогай его руками, у тебя руки в пирожном!
– Это не ботинки, это высокие готичные кеды «реплай». Да натуральная замша, натуральная. Я ж не идиот!
– Я купила статуэтку святого Антония…
– Ты отдала за эти очки триста евро? Ты с ума сошла! Я такие же купила за двадцать! И что, что они сделаны не в Китае? Они от этого светлей, что ли, становятся?
– Покупать здесь люстру – безумие! Как же вы ее повезете?
– Прелестный зонтик! А что это на нем нарисовано? Венеция? Гламурно! Дорогой?
Ольга незаметно снимала это шоу, чтобы потом разослать людям их смешные фотки.
– Просто форменная оргия потребления, – качал головой критик Сулейманов.
Пружинисто влетела обвешанная покупками Вета, сурово глянула на Ольгу:
– Показывай, что купила? Где твой пакет? Оль, ты что, дура? Это же Китай!
– А мне понравилось…
– Ну как может нравится Китай? Да как ты это на своих детей наденешь, они у тебя что, обсосы, что ли? – возмутилась Вета.
– А ты, говорят, побывала в горячей точке? Получила пинка от Гали Упыревой?