Страница 26 из 60
Одуревшего после этого от счастья иностранца можно было быстро провести через Калининский к Манежу и Кремлю и многозначительно сказать ему:
– Поверьте мне, для знакомства с Красной площадью необходимо время и одиночество… – И без всякого чувства вины оставить его напротив каменного Кремля с «Конфаэлью» в пакете. В идеале на эту отработанную акцию уходило полтора часа, и, назначив встречу на семь, в половине девятого Ольга уже прыгала в вагон метро, едущий к дому.
Так вот, в ответ на первый дежурный подарок Влада Ольга отправила с помощником купленные в «Конфаэле» шоколадные наручники и чемоданчик с шоколадными долларами и еврами.
Влад позвонил на следующий день, холодно спросил:
– И что ты хотела сказать своими символическими сладостями?
– Хотела сказать: «Съешь оковы своих денег и стань свободным и счастливым!» – игриво ответила Ольга.
Он помолчал, потом сказал:
– Странно… А мне показалось, что это означало: «Подавись своими деньгами! И хорошо бы тебя посадили!»
– Видимо, у тебя сломалось чувство юмора, – предположила Ольга.
– Или у тебя… – ответил Влад.
Больше она не отвечала на подарки. Как-то рассказала всю историю Наташе, без имен и адресов. Та выпучила глаза:
– Олюсик, малыш, почему ты не взяла деньги на квартиру?
– Брать можно только то, что можешь отдать, – попыталась объяснить Ольга. – Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– По-твоему, я живу в мышеловке? – удивилась Наташа.
– По-моему, да.
– Ты – дура. Я бы взяла! У моей племянницы тоже нет дома. И я очень переживаю за девочку, – вздохнула Наташа.
– Ну так поселите ее в своей гробине, там полно места.
– Нет, у нее, конечно, есть плохонькая двушка на Арбате. Есть маленькая квартирка в Берлине. На лето есть еще в Монако. Но там так неуютно, там просто невозможно жить!.. – пожаловалась Наташа.
Опыт общения с богатыми продемонстрировал Ольге, что они отличаются от остальных только атрофией гуманитарных ценностей. И еще тренированностью на запах денег, как у таможенных спаниелей на запах наркотиков. То, мимо чего пройдет нормальный человек, защекочет богатому ноздри, и наоборот.
И тренировали его на этот запах кинологи папа с мамой, с детства дав директиву – твоя ценность в том, что ты богат. После чего выросший спаниель шарил руками по пространству, не понимая, в каком месте его обманули и почему его не ценят ни за что, кроме денег.
Когда приехали к имению барона, нещадно палило солнце. Выгрузились у стилизованной башни с зубцами, и Лера собрала всех посреди оливковых плантаций возле здоровенных бочек, в каких у нас хранят нефть. По раскаленной пыльной дорожке подошел красивый молодой мужчина в черном костюме, с черными очками, задранными на волосы, и нежно пропел:
– Бонджорно, синьоре!
– Здорово, здорово, – откликнулась толпа. – Веди нас, парниша, в тень.
– Это молодой барон! – объявила Лера, и девушки мгновенно выпрямили спину и выставили грудь, а молодой барон что-то приветливо залопотал. – Он говорит, что очень рад видеть вас в имении и будет счастлив познакомить вас с его жизнью.
– Выпить и закусить дадут? – недовольно спросили из толпы.
– Конечно, вас ждет шикарный обед в усадьбе. Молодой барон говорит, что Италия – мировой лидер производства оливкового масла в мире!
– А нам в прошлом месяце в Испании сказали, что Испания! Переведите ему! – возмутились из толпы.
– Он говорит, что Испания – лидер производства второго и третьего отжимов. А Италия – лидер производства поставок масла первого холодного отжима! А то, что испанцы делают, на его взгляд, вообще не масло, – переводила Лера. – Вы про испанцев-то не очень, итальянцы терпеть не могут испанцев. Примерно как у нас грузины и армяне. Итальянцы считают, что испанцы примитивно одеты, что у них нет вкуса, что они закрытые, скучные и очень громко орут.
– А итальянцы не орут? – удивились из толпы.
– Орут? Не то слово! Но они все равно считают, что испанцы орут громче. Русские по сравнению с ними просто глухонемые, в автобусе когда едешь, по телефону говорить невозможно, – пожаловалась Лера. – Молодой барон говорит, что хочет научить вас различать разные отжимы оливкового масла…
– Я этого не вынесу. Пусть в тени объясняет! – взмолилась Печорина.
– Он сказал, что сейчас, через минуту, вас поведет в тень. Итак, маслом экстра-класса считается натуральное оливковое масло первого отжима без нагревания. За ним идет натуральное оливковое масло первого отжима без нагревания из оливок, поврежденных при сборе и транспортировке. Следующим является смесь рафинированного и натурального оливкового масла. И на последнем месте стоит смесь рафинированного, натурального оливкового масла и масла из жмыха.
– Это то, которое у нас продают… – вздохнули в толпе.
– Баста! Мы с Куколкой пошли под оливу, – объявил Ашот Квирикян и двинулся в глубину плантаций.
– Молодой барон хочет, чтобы вы запомнили, что оливковое масло полезно при ожирении, предупреждает болезни сердца и сосудов, налаживает пищеварение и улучшает кожу. А кислоты, содержащиеся в нем, похожи на состав материнского молока, – тараторила Лера. – Все, он почти закончил эту часть. Он говорит, что те, кто хочет посмотреть, как масло попадает в эти цистерны, должны пойти за ним в помещение завода. Там он расскажет, как отличить натуральное оливковое масло от подделки…
Перегревшиеся и любопытные рванули за молодым бароном и Лерой, остальные разбрелись. В заводике висели правильные железяки, прессы, краники, трубочки, бадьи, измерялки. Молодой барон страстно излагал про измельчение оливок до получения коричневатой массы, про ее намазыванье на диски гидравлического пресса, про стекание масла из-под пресса, про кручение в центрифуге.
– А чего он так старается? Просто весь наизнанку вывернулся? – спросил Шиковский.
– Ну, он хочет, чтоб вы потом купили масла… – подмигнула Лера.
– Да мы купим, мы все купим, пусть только посадит в тенек и накормит! – запричитала Лиза Золотова.
Ольга выскользнула в приоткрытую дверь цеха, там было тихо. Огромное лимонное дерево роняло пухлые переспелые лимоны на асфальт. Они светились на солнце в ветвях, как фонарики, а упавшие лопались и морщились от жары. Мимо равнодушно пролетали осы и пчелы. Ольга приподнялась на цыпочки и сорвала лимон. Он сумасшедше пах.
Когда вернулась, в здании заводика все еще толпилась экскурсия, а молодой барон, пожираемый дамскими взорами, вещал с помощью Леры:
– Запомните, цвет масла зависит от сорта и спелости оливок. А вкус масла зачастую зависит и от того, где выросли оливки. А вот определить подделку на глаз не можем даже мы, но мы вам подскажем, как это сделать. Если вы поставите бутылку с оливковым маслом в холодильник до ноля градусов, то настоящее оливковое масло застынет, превратится в густой кисель, а подделка останется жидкой.
– А я, наоборот, всегда застывшее выбрасывала, думала, что это подделка, – расстроилась Вета, она всю экскурсию старалась стоять от барона не то что на расстоянии шепота, а просто на расстоянии поцелуя.
– И еще запомните, что при покупке оливкового масла надо обращать внимание на срок годности. Масло довольно быстро портится. И с возрастом становится хуже. В отличие от вина, с производством которого мы сейчас будем знакомиться! – закончил он речь изящной виньеткой, сделав приглашающий жест рукой.
– Ну, блин, наконец-то! – выкрикнул Андрей Николаев. – Кому чифир, а кому кефир…
Группа экскурсантов двинулась за молодым бароном и Лерой. Однако винзаводик оказался почти в километре, и этот километр надо было пилить по раскаленной дороге мимо рядов олив с серебристыми листьями. Понятно, что по пути те, у кого были силы не только бороться с тепловым ударом, но и ругаться, высказали об Италии, итальянцах, принимающей стороне и собственных организаторах все, что было в их ненормативном лексиконе.
– Он сказал, что одна такая хрень стоит десять тысяч евро, а еще жди, когда на ней начнут вызревать оливки… – недовольно сказала Галя Упырева, словно все это время молодой барон уговаривал ее купить и унести с собой оливковое дерево. – Лучше эти деньги в банк положить, они больше принесут, чем землю копать.