Страница 42 из 74
Как это выразилась очаровательная Габриэла? «Трясти у тебя перед носом журналом…» Образно! Хотя в ту ночь немец тряс перед носом Виноградова не только журналом.
— Открывай глаза, скотина!
Надо признать, что вырубил господин Юргенс майора российской милиции вполне профессионально — ощущения возвращались не сразу, не все вместе, а по очереди. Сначала слух, потом зрение… С некоторой задержкой вернулась память.
— Без глупостей. Это видишь? — огромный, пахнущий металлом глушитель «люгера» бесцеремонно уткнулся в глаз.
Больше всего беспокоила кровь, вытекающая из разбитого носа. И обе руки чем-то туго перехвачены за спиной… Дышать тоже больно!
Виноградов попробовал на всякий случай застонать, но тут же схлопотал рукояткой пистолета в висок:
— Заткнись! Только крикнешь — пристрелю. Телевизор все равно громче.
Владимир Александрович покосился на экран — да, господин Юргенс позаботился даже о выборе программы. Шло что-то вроде нашего «Поля чудес» или «Проще простого»: идиотские рожи, смех, вопли, сопли и аплодисменты переменной интенсивности. Регулятор звука был установлен достаточно громко — но так, чтобы особо не досаждать соседям.
Действительно, никто даже не сообразит ничего. Мало ли, что за крики! Может, это кому-то несут «приз в студию»? А пистолет с глушителем и вообще…
— Чего надо? — только теперь до Виноградова дошло, что незваный гость говорит по-русски без малейшего акцента.
— Откровенности.
Оставалось только сглотнуть слюну — она была с привкусом собственной крови:
— Всего-то… Ты кто такой?
— Не хами, козел! — «Немец» сделал что-то невидимой Владимиру Алдександровичу рукой, и по телу ударила короткая волна боли. Одновременно, гася животный крик огромная ладонь его прикрыла майору лицо:
— Понял?
— Понял! Больше не буду. — Виноградов никогда и ни с кем не спорил в подобных ситуациях.
— Кто ты такой?
Пришлось представиться: фамилия, имя, отчество…
— Врешь ведь, сука! Повторить? — рука «немца» опять потянулась куда-то вниз.
Майор непроизвольно выгнулся:
— Не надо… Слушайте, если меня мучить, я назовусь даже папой римским. Или покойным президентом Кеннеди!
— Тогда отвечай, только очень быстро и внятно. Зачем сюда приехал?
— На деловую встречу.
— С кем?
— Судя по всему, с вами.
— Кто тебя послал? Конкретно! Ты мне, бля, вола тут не крути.
— Послушайте, какая разница! Вы ведь что-то хотите продать? А я как раз представляю возможного покупателя…
Снова ладонь перекрыла воздух и болевой удар, казалсь, вывернул наизнанку каждую клеточку организма. В этот раз Виноградову удалось на несколько секунд потерять ощущение реальности — и первое, что он увидел, придя в себя, была факсовая копия какой-то фотографии:
— Правда, на тебя совсем не похож? Хорошо, я после той первой встречи засомневался — попросил «братков» переслать из России ещё и портретик курьера… На всякий случай!
Человек, называвшийся не так давно господином Юргенсом, убрал бумагу в карман и продолжил:
— Вот кто должен был прилететь! А появляешься ты. Почему? Не желаешь говорить… Попробуем ещё раз?
— Не надо больше!
— Сам напросился. Ну?
— Я и не должен был походить на того парня…
— Больше всего ты похож на мента, — прошипел непрошеный визитер. — На мента, работающего под прикрытием!
— Угадали.
— Не понял? — удивился «немец».
— Одно другому не мешает…
— Говори!
Некоторое время Владимир Александрович потратил на изложение придуманной специально для такого случая людьми Генерала «легенды». В интересах пущей убедительности ему пришлось несколько раз запинаться и ломать безупречную стройность повествования — тогда собеседник немедленно и охотно применял болевой шок… После чего допрос опять возвращался в деловое русло.
Наконец, «господин Юргенс» решил, что информации достаточно:
— Значит, это у тебя теперь есть два с лишним миллиона долларов?
— У меня? Нету! — Виноградов представил себе уютный прибалтийский кабачок и рыжую физиономию «одинокого волка» по фамилии Френкель:
— Они есть у моих друзей.
— Где?
— Видите ли, господин Юргенс… После того, как погиб мой предшественник, друзьям пришлось принять некоторые дополнительные меры предосторожности.
— Какие? — Виноградовская версия убийства курьера в Москве, очевидно, не противоречила имевшейся у «немца» информации.
— Ну, например, я никак не могу ответить на ваш вопрос. И не потому, что не хочу, а потому, что просто не знаю! Мне не положено знать.
— Логично, хотя… — собеседник сделал движение, будто снова готов прибегнуть к «детектору лжи». И нехорошо осклабился, увидев судорожную реакцию беспомощного человека:
— Зачем же они тебя прислали, такого красивого? Без полномочий, без чемоданчика…
— На разведку. Руки развяжите, а то совсем невмоготу!
— Потерпишь. Не так уж долго осталось.
Помолчали, обдумывая ситуацию. Первым заговорил хозяин положения:
— Что ты должен узнать?
— Нужно убедиться в том, что моих друзей здесь не «кинут». И что это не полицейская ловушка.
— Интере-есно! Каким же образом?
— Я профессионал. Я умею.
— Да ну? Профессионал… — хмыкнул «господин Юргенс», красноречиво оглядывая связанного майора:
— Что же ты, профи, так влип?
— Расслабился.
— Быва-а-ает! Японцы говорят — и обезьяна срывается с дерева… Умирать не хочешь?
— Пока нет. Не хочу.
— А придется…
— Ну и глупо… Вместо хорошего бизнеса получите гнилую разборку. Тебе-то что, но вот тех твоих, с кем на теплоходе договаривались — их доста-анут. Обязательно достанут, поверь!
— За что же?
— За подставу.
— А никто ничего не докажет!
— А никто ничего доказывать и не будет! Чай, не в суде присяжных, верно? — Сейчас от красноречия и актерских способностей Владимира Александровича зависила его жизнь. Требовалось постараться:
— Ну, а тебя уже свои сами порешат, когда узнают, из-за чего сыр-бор разгорелся. Так что, встретимся на том свете! И очень скоро…
«Немец» насупился. Уличное освещение за окном делало его лицо неестетсвенно плоским и морщинистым.
— Хорошо. Допустим, я тебя сейчас развяжу. Что станешь делать?
Владимир Александрович ответил не раздумывая:
— Дам тебе в морду!
— Хм-м… А потом?
— Потом — посмотрим.
Снова помолчали. Телевизионное шоу кончилось и теперь под тихую, грустную музыку компьютерная графика показывала погоду на планете. В Санкт-Петербурге была переменная облачность без осадков, температура двенадцать-четырнадцать градусов.
По Цельсию, разумеется…
— Как ты будешь докладывать результаты?
— Вернусь — доложу…
— Врешь! Должен быть способ экстренной связи. У вас ведь осталось всего три дня, верно?
— Допустим.
Тут уж приходилось импровизировать. Очевидно, сидящий напротив человек знал о предстоящей сделке ещё что-то, о чем не смог или не посчитал нужным сообщить майору «заказчик» с еврейской фамилией. Или это очередные штучки помешанного на конспирации шефа?
— Значит, деньги уже здесь… Или на подходе.
— Возможно.
— Где и с кем у тебя контакт? Быстро отвечай!
— Пош-шел ты… Уй-йо! О-ах!
— Еще добавить?
— Сволочь… — едва отдышавшись и разметав ресницами влажную пелену на глазах процедил Виноградов. — Вот на такой случай мы и подстраховались!
— Неужели?
— Ненавижу вас, отморозков… «Братва», блин!
— Зато я вас, продажных ментов, так люблю! — ощерился непрошеный посетитель. — Ну?
— Мне надо быть послезавтра в полдень в Мадриде. Парк Ретиро… Кто-то подойдет.
— Кто?
— Он меня знает, а я его нет.
— Пароль? Сигналы опасности?
— Брось, это ничего никому не даст. Повторяю — человек прекрасно знает меня в лицо! И лицо это должно быть, по меньшей мере, не битым…
Телевизор неожиданно замолчал — видимо, и здесь не по всем каналам вещают круглые сутки. Теперь запросто можно было орать и звать на помощь.