Страница 22 из 74
Виноградов в очередной раз за беседу пожал плечами. Вопрос был риторический — захочет собеседник, значит расскажет в чем суть. Если уж начал…
Так и получилось:
— Кстати, мы могли и раньше с тобой встретиться! Ты, говорят, на каком-то речном теплоходе отличился? Что-то там с террористами…
— Ну, не совсем так… — слава, вышедшая за пределы родины, грела. Но вызывала и вполне естественное беспокойство. — Какие уж террористы! Так, банда обкуренных подонков похулиганила, а мы успокаивали.
— А как пароход назывался?
— «Писатель Чернышевский».
— Ах, да… Я, как раз, в то утро на «Байкале» плыл.
— Шел, — механически поправил бывший моряк Виноградов. Вентиляция в заведении была приличная, но от табачного дыма начинали слезиться глаза. — На судах не плывут, а ходят.
— Из-звини! — не стал спорить Френкель.
На «Байкале», трехпалубном круизном теплоходе немецкой постройки, состоялась встреча обладателей изьятой у сепаратистов валюты с серьезными представителями российского криминалитета. Лайнер делал очередной туристический рейс на Валаам — и среди многочисленных пассажиров не слишком бросались в глаза напряженные физиономии головорезов из протокольного экскорта обеих «высоких договаривающихся сторон». Сами переговоры заняли пару часов, не более — остальное время участники встречи коротали за ужином и преферансом. Тихо, мирно… И во время стоянки на острове затосковавшие от трезвого безделья «братки» из бандитской охраны были отпущены к приятелям, случайно встреченным на борту стоявшего рядом «Чернышевского»…
Чем это закончилось — известно.
Не дождавшись к отходу своих людей, партнеры Френкеля по переговорам особо не встревожились — вооруженная охрана в подобных ситуациях нужна, скорее, не для обеспечения безопасности, а в интересах престижа. Дело уже было, в основном, сделано, окончательное решение предстоит принять в следующий раз, поэтому стоило отложить на время заботы и разойтись по каютам… О событиях на «Чернышевском» и те, и другие узнали уже на берегу.
— Ты, говорят, был прямо героем…
— Я должен стыдиться? — Виноградов вдруг неожиданно для себя понял, что ему очень хочется разузнать, что же это за предложение такое сделала мафия собеседнику. Такое предложение, что тот даже смутился…
И Френкель, почувствовав это, не стал тянуть:
— Они предложили нам купить «евро».
— Чего купить?
— «Евро». Их ещё называют ЭКЮ… Но это не совсем правильно.
Вкратце, как понял Владимир Александрович, суть предложения сводилась к следующему.
С первого января тысяча девятьсот девяносто девятого года в Европе вводится единая валюта. Сначала — в течение первых двух лет — параллельно с национальными денежными знаками, а потом и в качестве единственного для Европейского монетарного союза средства платежа. Уже сейчас эта условная единица, ЭКЮ, учитывается при котировках валют.
— Вот, смотри, Саныч… — собеседник встал, подошел к стойке, положил на неё какую-то мелочь и вернулся с газетой, похожей больше на справочник по высшей математике:
— Это «Финансовая газета», сегодняшняя.
Текст был напечатан не по-русски, но Френкель без труда нашел интересующий его раздел:
— Ага! Вот. Смотри.
В самом низу большой таблицы, после долларов, фунтов, марок и «мягкой» валюты стран СНГ имелась та самая строчка.
Курс ЭКЮ был повыше, чем даже у заокеанских салатных банкнот с портретами президентов.
— Да, знаю. У нас это тоже печатают. Но я полагал, что это такая же абстракция, как… ну, не знаю — индекс Доу-Джонса, что ли! Или средняя температура больных на терапевтическом отделении.
— В общем, до недавнего времени так оно и было. Но теперь эти самые общеевропейские деньги уже печатают.
— Где же?
— Это, естетсвенно, держится в строгой тайне. Как и сам внешний вид новых банкнот.
— Вполне естеcтвенные меры предосторожности.
— Нам предложили купить крупную партию этих самых «евроденег». Три миллиона — за два с полтиной миллиона долларов США.
Виноградов непроизвольно покосился на газетную таблицу:
— Хороший бизнес. Официальный курс чуть ли не в…
— То-то и оно! Слишком заманчивое предложение. — пепельница перед собеседником постепенно наполнялась окурками.
— И чем обьясняют?
— В общем — довольно логично… По их версии, типография по производству банкнот нового образца расположена в Германии, во Франкфурте-на-Майне. Там же, где Европейский монетарный институт, который всю эту кашу координирует. Строгая секретность, охрана, системы безопасности… Но, дескать, некие лица организовали на фабрике небольшой пожарчик. И под шумок часть готовой продукции умыкнули. Главное, скандала особого никто поднимать не стал — списали купюры, как погибшие в пламени. Почему? Чтобы, во-первых, типографию не «светить». Чтобы не подорвать доверие к новой валюте — это второе, а то у этих «евроденег» тоже противников хватает, особенно англичане. И вообще…
— Полиции тоже «глухарь» на себя вешать не хочется? — развеселился Виноградов. — Как и у нас — тоже норовят спихнуть или укрыть преступление, если есть возможность?
— Все жесткие системы одинаковы, Саныч… Впрочем, на эту тему мы уже говорили.
— Подожди, а с правовой точки зрения…
— Пока новые деньги официально не введены — за что спрашивать? Их ведь как бы не существует… Контрабанду не пришьешь, незаконные валютные операции — тоже. Фантики!
— И почему деятели организованного отечественного криминала обратились именно к вам?
— А куда еще? Те, кто типографию пощипал, вышли на русских бандитов — в цивилизованных странах такой товар сбывать рискованно, а подрастающие мафии «третьего мира» пока с Интерполом ссориться не хотят. Это только наши ни хрена не боятся! Как яйца куриные — пять минут в кипятке поварились, и уже крутые до невозможности.
— А почему бы нашим деятелям себе эту денежку не оставить?
— Ну, с их точки зрения это замораживание капитала. До введения новых банкнот ещё два года предстоит, потом ещё выждать надо будет с годик — а криминальная экономика требует долларов. Причем именно сейчас — и чем больше, тем лучше!
— А с вашей точки зрения?
— Мы знали бы, как этим распорядиться. — Френкель непререкаемым тоном попытался отсечь даже возможность дальнейшитх вопросов.
— Так что мешает?
— Саныч… Нам нужно убедиться, что это не блеф.
— В каком смысле?
— Что бандиты не водят нас за нос, не пытаются сунуть дешевую «куклу».
— Ах, вот в чем дело! Что же, ваше право проверить.
— Мы сейчас не имеем такой возможности.
— А я-то при чем? Если уж вы не…
— Передай своему руководству… Нет, конечно — не милицейскому, а другому! Передай им все, что услышал. Пусть помогут.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Вася.
— Брось, Саныч. Все ты понял.
На крахмальную, с крошками от сьеденной закуски, скатерть легли фотографии: Виноградов с Полковником на открытии того самого злополучного «массажного салона», общий вид тренировочного лагеря в горах, трупы на улицах Иерусалима и сцена ареста агентами ФБР неуловимого Китайца.
— А вот это вы — зря! — показал майор на последнюю фотографию. — К заморочкам с русской мафией в Штатах я никакого отношения не имею.
— В газетах писали…
— На заборе ещё не то пишут! — его тогда здорово подставили, изобразив чуть ли не организатором совместной операции спецслужб.
В действительности же подлинная миссия Виноградова в Нью-Йорке просто совпала по времени с этим малоудачным и спорным судебным процессом.
— Ну? Хорошо. Обойдемся без последнего эпизода.
— Допустим. Допустим, я кому-то что-то расскажу…
— И покажешь! Вот это.
Обрывки фотографий незаметно догорели в пепельнице и на скатерть непонятно откуда легла очередная, наверное, миллионная в жизни майора Виноградова пластиковая папка. На ощупь она оказалась теплой и тонкой.
— Хорошо! Но почему ты думаешь, что те, с кем я буду общаться, отреагируют правильно?