Страница 9 из 13
Я приглушила звук телевизора, чтобы не мешать человеку спать. Ему всего-то осталось подремать с четверть часа, скоро здесь будет полно народу и начнется обычный бедлам. Вот бедняга! Он явно опять дежурил в ночь, вторые сутки на работе, надо же такое выдержать!
Впрочем, дома Семену приходится гораздо тяжелее. У него жуткая теща, просто кошмар ночной, а не женщина! Мужественный Сема не жалуется, но совершенно случайно я в курсе его семейной драмы. Дело в том, что Семена угораздило жениться на младшей сестре мужа моей старой приятельницы Тани Болотниковой. Таким образом, его тещей стала Танькина свекровь, а уж рассказов о ней-то я в свое время наслушалась!
Виолетта Михайловна – настоящий монстр в образе человеческом. Она беспрестанно изводит окружающих, требуя к себе повышенной заботы и внимания, хотя у нее лошадиное здоровье, позволяющее шестидесятилетней бабе затевать многочасовые словесные баталии и неизменно выходить из них победительницей. Виолетта Михайловна с кровожадной радостью доводит до скандала любую житейскую ситуацию. Скажем, на любезное предложение детей поужинать вместе с ними вздорная баба язвительно отвечает, что на ночь глядя нажираются только свиньи, а картошка с мясом страшно вредна, в особенности людям, которые, как ее бестолковый сын, со дня на день обзаведутся язвой желудка, чего бессовестная невестка не учитывает либо по природной своей глупости, либо в надежде поскорее овдоветь. Дрянь, паскуда голозадая, не иначе на наследство зарится!
При этом противная тетка непрестанно упрекает окружающих в душевной черствости и ставит им в пример плаксивых и слюнявых персонажей мексиканских сериалов. А поскольку смотреть полезные и назидательные латиноамериканские «мыльники» молодое поколение категорически не желает, предпочитая им динамичные голливудские фильмы, коварная Виолетта Михайловна имеет обыкновение врываться в комнату детей в неурочное время и без проволочки врубать телевизор, как раз выдающий в эфир ночную порцию «мыла». А молодые супруги в этот поздний час либо мирно спят, либо наслаждаются тесным общением друг с другом! Право, есть от чего стать импотентом и мизантропом!
В общем, неизменная готовность Семена торчать на работе днями, ночами и сутками меня лично нисколько не удивляет. У нас тут, конечно, довольно беспокойно, но дома у бедняги просто бесконечный, как «Санта-Барбара», кошмарный ужастик!
Сочувственно вздохнув, я отвернулась от спящего и сосредоточилась на просмотре.
Вот что, значит, мой стажер называет «крупным планом»! На весь экран расплылся топорщащийся рыжей щетиной потный затылок, потом фокус вовсе пропал и нашелся уже на уровне кармана с торчащей из него рукояткой орудия убийства. Камера нервно вздрогнула, помешкала и рывками поехала вниз, являя взору невнятные картины, а именно: кусок костлявого запястья с массивным браслетом и дорогим хронометром; колено, обтянутое брючной тканью крупного плетения; полоску бледной волосатой кожи в просвете между вздернувшейся штаниной и коротким бежевым носком; наконец, стопы в летних штиблетах с прорезями.
Ну-ка, ну-ка, а это что такое? Я остановила картинку и пригляделась. Носки на ногах покойника производили впечатление двухцветных: светлый верх, более темный низ. Никогда не видела мужские носки подобной расцветки! От резинки до щиколотки – песочного цвета, а ниже – тоже цвета песка, но не сухого, а мокрого!
Ой! А ведь он, похоже, просто промочил ноги!
Я задумалась. День вчера был жаркий, дождей в городе не случалось уже больше недели, обычная августовская погода. От луж на дорогах не осталось и следа, водосточные канавы сухи, как горло похмельного алкаша, – так где же усопший бродил перед смертью?
– Леночка! Спасай! – На стул рядом со мной неожиданно рухнул взъерошенный Дмитрий Палыч.
Я поспешно нажала кнопку «стоп», убирая с экрана изображение.
– В вечерний выпуск нужен спецрепортаж! – сообщил шеф.
– Очень нужен? – все еще думая о мокроногом покойнике, поинтересовалась я.
– Позарез!
Я вздрогнула. С подозрением покосилась на шефа, вынула из видика кассету и спрятала ее в карман.
– Я тебе Андрюшу в операторы дам, – заискивающе сказал начальник. – И машина свободна…
– Машина – это хорошо, – согласилась я. – А Андрюшу не надо, пусть с Наташей работает. Я возьму Вадика.
Оператор он, конечно, аховый, закончила я про себя, но зачем посвящать в криминальную историю лишних людей! Куда ехать за спецрепортажем, я сообразила сразу: конечно, на очищенный усовской эйхорнией пруд птицефабрики!
Впрочем, этот пруд мне пришлось еще поискать. Я-то наивно полагала, что птицефабрика в окрестностях города одна-единственная, а оказалось, что их аж четыре. Что и говорить, кубанцы уважают нежное куриное мясо и питательные яйца!
Последовательно объезжать все места обитания несушек и бройлеров мне не хотелось. Вспомнив, что эйхорния – растение экзотическое, в природных условиях произрастающее в Индии, я сообразила, кто бы мог помочь мне в поисках места ее дислокации.
Оставив Вадика нетерпеливо дожидаться моего возвращения, я спустилась по лестнице на первый этаж, в редакцию газеты «Живем!» и прошла прямиком к верстальщикам.
За «Макинтошем» в углу просторной комнаты виднелась коротко стриженная, почти бритая белобрысая макушка.
– Петька там? – указав на этот блондинистый скальп, спросила я ближайшего работника мыши и клавиатуры.
– Пирепон-то? Там, куда ему деться!
Я удовлетворенно кивнула и проследовала в нужный угол.
– Петя, привет! – сказала я белобрысому юноше за «Макинтошем», без приглашения плюхаясь на свободный стул. – Ответишь мне на один вопрос?
Не снимая рук с клавиатуры, Петя посмотрел на меня большими голубыми глазами ласковой сиротки и кивнул.
Вот, всегда-то он такой молчаливый и благостный! И, что удивительно, при этом именно Петя Пирепон регулярно становится причиной самых жарких редакционных скандалов!
Дело в том, что душка и обаяшка Петя Суслачев придерживается нетрадиционных для нашего региона религиозных воззрений. Петя убежденный кришнаит. Внешне это выражается в том, что Петюша носит на шее деревянные бусики, волосы стрижет «под машинку», оставляя тоненькую, как крысиный хвостик, косичку на затылке, и никогда, повторяю – никогда! – не теряет благодушного настроения. Кажется, кришнаиты все такие миляги и душки, неизменно улыбчивые и всем довольные. Во всяком случае, именно такое впечатление сложилось у меня после посещения какого-то развеселого кришнаитского праздника в краевой филармонии. Мужчины там щеголяли в свободных одеяниях прелестных абрикосовых тонов, женщины – в потрясающих ярких сари, все приветливо улыбались и друг другу, и посторонним, пели мелодичные песни, усердно били в бубны и угощали гостей праздника восточными сладостями. Даже всем с собой на выходе давали крошечные пакетики с пирожными, похожими на знакомую нам «картошку». В общем, лично мне они очень по душе.
Однако главный редактор газеты «Живем!» относится к кришнаитскому благодушию совершенно иначе. По его мнению, в наших широтах оно катастрофическим образом ложится на почву отечественного «пофигизма». А скомпроментировал всех кришнаитов оптом в глазах уважаемого редактора все тот же Петя. Пребывая в уверенности, что все к лучшему в этом лучшем из миров, он то и дело допускает редкостные по глупости опечатки в статьях и заголовках, которые ему поручается набрать и сверстать.
Помню Петиных рук дело – дивной прелести подзаголовок к одной из новостных статеек: «Старушки получат пенисии!» Не пенсии, а именно пенисии! Петя допустил очаровательную опечатку, корректор Витя Трофимов ее проворонил, и газета так и вышла в свет. Право, я ожидала, что наутро под дверью редакции соберутся игриво настроенные бабушки, пришедшие истребовать обещанное! А главный редактор, отплевавшись кипятком, демонстративно прикнопил на редакционную доску объявлений вырезку со злосчастным заголовком «Старушки получат пенисии!», снабдив ее собственноручной припиской: «Которые будут отрезаны непосредственно у Суслачева и Трофимова в случае повторения подобного безобразия!»