Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 3

Гость священника выглядит как тучный, раздражительный торговец средних лет; землистого оттенка кожа, волосатая грудь, тяжелая челюсть и красные, словно от бессонницы, глаза.

Матфей привечает его радушно, щедро выделяет оперативное пространство и права доступа. Горячо настаивает на посещении хранилища:

— Там много довольно интересных дивергенций… Посланник прерывает его на полуслове:

— Я проделал тяжелый путь не для того, чтобы тратить время на жалкие несовершенные игрушки. — Взглядом он пригвождает Матфея к месту. — Нам известно, что ты строишь новую вселенную. Причем настоящий мир, не искусственный. Первородный, бесконечный и густонаселенный, как наш собственный.

Священник замирает. Он должен бы признаться… Оценить жертву посланника; ведь тому пришлось разорвать себя на части, чтобы прибыть сюда хотя бы крупицей привычного величия… Но, к своему стыду, Матфей пускается в уклончивые объяснения:

— Я провожу кое-какие эксперименты…

— Я знаю! Неужели ты полагаешь, что от нас можно что-либо скрыть?

Матфей заметно нервничает:

— Пузырек вселенной… Я воздействую на его формирование, чтобы добиться однородности и стабильности. Но надеюсь, вы прибыли не для того, чтобы… То есть, я хотел сказать, это теоретический интерес, не более… Проникнуть внутрь мы не можем…

— Ошибаешься. Я нашел способ поместить свою сущность в новую вселенную, — возражает посланник. — На начальной стадии моя матрица займет паразитные частоты в зоне молчания и будет воспроизводиться струнами,[5] пока на десятой в минус тридцатой степени секунде не начнут формироваться субвейвлеты.[6] Я буду существовать, искривляясь в свернутых измерениях,[7] воплощаясь в каждой частице, возникающей из вакуума. Тогда я смогу применять движущую силу, используя мощность генератора монад,[8] который я уже установил в парапространстве.[9] Матфей трет глаза, словно на них пелена.

— Вы шутите. Быть в каждом атоме вселенной — и обречь себя на вечное бездействие и заточение?! К тому же новый мир может пострадать от влияния внешних энергий…

— Я готов пойти на риск. — Посетитель оглядывается вокруг. — Я и любой, кто пожелает присоединиться. Мы не станем сидеть и смотреть, как все покрывается льдом. У нас есть возможность стать ангелами нового Творения.

Матфей молчит.

Подпрограммы посланника, вводя давно забытые коды, устанавливают более тесное соединение с преподобным через доверяющий домен:[10] представьте, как гость перегибается через стол и кладет широкую серую ладонь на худое плечо священника. В этом прикосновении — древние мощь и ожидание.

Другую руку он протягивает для ключей.

Матфея окружают только тонкие стены домика. Снаружи — протосферный хаос, бесформенный, оглушающий, враждебный. И лишь за хижиной ютится крошечный пузырек чего-то, что еще не стало сущим; пока еще нет. Что-то драгоценное и непознанное. Священник неподвижен.

— Что ж, — говорит гость, — не желаешь давать ключи мне, отдай ей.

И являет Матфею другое лицо.

Ее лицо. Ныне она часть посланника, а прежде — взрастила способность чувствовать в первой из струн, коими мы создавали священника. Начальным ее воплощением был лес симбионтов — гибких серебристых существ, что шелестели ее пурпурной листвой, напевали ее мысли, рассеивали споры ее эмоций… Исполненная покоя, она вела бесконечные беседы с Матфеем. Любящая, ласковая, с серебряным голосом… Ее улыбки, молчание или неодобрение пробуждали младенческое сознание.

— Все хорошо, Матфей, — говорит она, — ты молодец. Дыхание шевелит пунцовую листву ее лица, кроткая улыбка источает пьянящий, тягучий аромат.

— Мы создали тебя как ориентир, путевую станцию… Но теперь ты мост в новый мир. Идем с нами. Идем домой.

Матфей подается вперед. Как же ее не хватало, как хочется рассказать обо всем: о хранилище, о маленькой девочке!.. Уж она знает, что делать, — или, пока она будет слушать, священник догадается сам.

Его системы исследуют и анализируют каждый бит информации, проверяют подлинность, сличают стиль, вычленяют древние матрицы ее возможных воплощений в прошлом. Все блоки, ответственные за верификацию и контроль кодов доступа, подтверждают достоверность…

И все же что-то в нем сопротивляется.

Вы бы сказали: Матфей смотрит ей в глаза и понимает, что обманут.

Он отдергивает руку.

Но поздно: слишком долго он любовался ее пурпурной листвой. Посланник уже взломал его защиты.

Взрываются протосферные бомбы, чистильщики Небытия, пагубного для Сущего. Некоторые попугаи оказались предателями: по высокоскоростному обходному каналу посланник успел соблазнить их обещаниями власти и новой жизни. Они раскрыли секреты входа. Токсичные снаряды запущены; их цель — вывести из строя сознание каждого обитателя дома. Частицы Матфея разрознены, наполняются ядом и разлетаются по всему его оперативному пространству. Попугаев уничтожают системные ошибки — Осы.

Дом объят пламенем. Стол перевернут; на полу осколки чайных чашек.

В руках посланника Матфей сжимается до размеров тряпичной куклы. Гость опускает его в карман.

Частичка священника, еще свободная, уносит в себе ключи от дома, мчится сквозь невероятный лабиринт остатков разорванных соединений. Без ключей победа пришедшего не будет полной.

То, что осталось от Матфея, мечется под хваткой преследователя, сопротивляется изо всех сил. Крупица сознания ныряет в еще открытый выход, несется по спасительной цепи, рассыпающейся на ходу, уносит ключи. Укрывается в хранилище, в плюшевом медвежонке маленькой девочки.

Софи встает между родителями.

— Детка, — говорит мама надломленным от страха голосом, пытается подняться, — иди к себе.

Кровь на ее губах, на полу.

— Мамочка, можешь взять мишку, — предлагает Софи.

И поворачивается к отцу. Вздрагивает, но глаза не закрывает.

Посланник подносит куклу-Матфея к лицу.

— Пора сдаваться, — произносит он. Матфей чувствует его дыхание. — Ну же, скажи, где ключи. Тогда я отправлюсь в Новый Мир. И оставлю тебя и эти примитивные поделки, — он кивает в сторону хранилища, — в покое. Иначе…

Священник дрожит. Господь Всемогущий, на то ли воля Твоя? Матфей не воин. Он не допустит гибели обитателей дома и хранилища. Лучше рабство. Не таков Джеффри.

Пока священник собирается с духом, Селевкиды врываются в основное оперативное пространство хижины. Кровожадный народ. Заключенные на целую вечность в своем мире, дом Матфея они не забыли. Вооруженная до зубов и готовая к схватке армада.

И Джеффри — их союзник.

Теперь он полководец Селевкидов. Ему известны все углы и щели в доме, а также то, что посланника не одолеть мемами[11] или бесконечными циклами,[12] не уничтожить логическими бомбами.[13] За миллиард лет тот значительно улучшил арсенал программного оружия общего назначения.

Тактика Селевкидов — в физическом воплощении. За пределами дома, вдали от виртуальной темницы, они строят гарнизон, строят по странным законам, неизвестным посланнику. А затем протосферными подобиями алмазных резаков вспарывают память дома.

Множатся пространственные прорехи — как если бы домик на склоне горы был нарисован на холсте, из которого теперь вытягивают нити.

Посланник упорствует — разрастается, распределяет себя по всей хижине, уклоняется от лезвий. Его преследуют попугаи-разведчики, которые отслеживают каждую частичку, докладывают о расположении врага. Жужжат резаки, множатся яркие вспышки там, где теряют устойчивость и коллапсируют сущностные гиперсостояния…[14] Все гибнет: посланник, попугаи, Селевкиды… Их первичные данные, а также копии уничтожены.

5

Имеются в виду ультрамикроскопические струны, фигурирующие в «теории струн» и в «теории суперструн». Это активно развивающееся направление квантовой физики постулирует, что все частицы возникают из колебаний микрострун.

6

Вейвлеты — математические функции, позволяющие анализировать различные частотные компоненты данных.

7

Свернутые измерения — в «теории суперструн» это компактные воспроизведения пространства-времени, в которых существуют различные типы струн.

8

Автор использует здесь положения монадологии. Монады (по теории Лейбница) — живые, духообразные единицы, из которых состоит все и кроме которых ничего нет. Каждая из них — это вселенная во вселенной. Движущая сила свойственна каждой монаде, она основа ее жизни. Монадология Лейбница — это попытка уменьшить пропасть между внешним и внутренним, материальным и духовным, где материя — лишь способ внешнего воздействия духа.

9

Парапространство — основываясь на теории многомерной вселенной, автор использует термин «парапространство» для обозначения одного из бесчисленных подуровней пространства.

10

Доверяющий домен — в Windows домен, предоставляющий другим доменам доступ к своим ресурсам.

11

Мемы — единицы культурной информации, отвечающие за хранение и распространение отдельных элементов культуры.

12

Циклы в операционных системах, которые не завершаются в силу логической ошибки или выполняются до прерывания их пользователем.

13

Логические бомбы — предустановленная в программе ошибка, вызывающая ее сбой при определенных обстоятельствах.

14

Процесс описан автором по аналогии с одним из вариантов гибели звезды, которая, исчерпав запас термоядерной энергии, теряет устойчивость и начинает сжиматься к центру, затем теряет внешнюю оболочку и вспыхивает как сверхновая.