Семь корон зверя

Глава 5

УЧИТЕЛЬ

– И что же было дальше? Доплыла его «Изабелла» до Стамбула или нет? – спросила Ритка, когда Фома вдруг прервал свой рассказ.

– Доплыла, конечно, куда бы она делась! – ответил ей Фома и зевнул, прикрыв ладонью рот.

– Михая жалко. Наверное, неплохой был мужик... – Ритка затеребила Фому за рукав рубашки: – Эй! Не спи, замерзнешь! Давай дальше!

– Нет уж, на сегодня хватит. У меня уже башка не варит, так спать хочу. В другой раз доскажу. – Фома поднялся со стула и потянул за собой Ритку: – Пошли-ка баиньки, а то у тебя уже глаза как у совы.

– Ладно, пошли, – согласилась с ним Ритка, чувствуя, что ее и в самом деле тянет прилечь. Они вошли в дом.

В последующие дни Ритка в душе еще не раз пережила подробности жизнеописания хозяина, и сам он, его образ, застывший занозой в сердце еще со времени ночи ее первой охоты, не давал ей покоя, наполняя Ритку сладким и романтически возвышенным ароматом. Она начала намеренно искать встреч с хозяином, мысленно уже не пугаясь и не стесняясь его общества. Ей стало просто необходимо видеть его и говорить с ним, хотя бы изредка. Рита не могла, конечно, навязывать хозяину свое общество и долго, мучительно ждала, когда Ян сам найдет время и повод для встречи и беседы. С ее стороны это не была любовь в традиционном и естественном понимании этого слова. Ритины чувства скорее были сродни исступленному обожанию первыми христианками магической фигуры Христа, чей путь страдальца, пророка и учителя недостижим и желанен.

Хозяин распознал изменения в настроениях девушки, быть может, раньше, чем об этом догадалась она сама, и счел, что этот факт ему на руку. Осторожный и дальновидный Ян Владиславович отмерял ей внимание аптекарски рассчитанными дозами, чтобы не спугнуть и не переборщить с доступностью, но в то же время окончательно завладеть ее мыслями и переживаниями. А Рита не просто хотела мыслить и переживать, она чувствовала еще и безотлагательную потребность поделиться с кем-нибудь посторонним подспудно зреющими в ней новыми ощущениями, щекочущими, захватывающими и беспокойно радостными. Единственным, и она хорошо это осознавала, было то справедливое соображение, что для задушевных бесед в этот раз ни в коем случае не стоит выбирать Мишу. И Рита остановилась на двух милых рабочих лошадках, разговорчивых домохозяйках, на Таточке и Лере. В последние дни Риту никто не доставал занятиями или нравоучениями, ее, казалось, на время предоставили самой себе, отпустили попастись на волю или просто отдохнуть. Только хозяин ежедневно, словно следуя ритуалу, подзывал Риту к себе, ласково улыбался и задавал ей несколько непонятных вопросов, на которые она отвечала, что придет в голову, лишь бы подольше побыть рядом с Яном Владиславовичем.

Так, Рита стала частым гостем на кухне, забегала по несколько раз на дню, иногда помогала, в чем просили, и, главное, вволю болтала с девчонками о хозяине. Исподволь, через дальние огороды, подбиралась к волновавшему ее воображение и томящему сердце вопросу. Пока однажды вопрос не был наконец озвучен. Лето было уже на исходе, и в этот день Тата как раз затеяла возню с вареньем, сливовым и абрикосовым. Выдавливая очередную непослушную косточку из тугого фиолетового плода, Ритка, переводя дыхание, спросила:

– Девочки, как вы думаете, Ян Владиславович интересуется женщинами, ну, не конкретно, а вообще, в принципе?

Ответом ей был дружный хохот, перемежающийся возгласами «Ну ты даешь!» и «Ну спросила!».

– Конечно, интересуется, он же не монах, – отсмеявшись, уверенно ответила Лера.

– А ты откуда знаешь, к нему что, кто-то приходит или ребята специально доставляют? – возразила Рита, не зная сама, чего хочет больше – задеть ли Леру или подосадовать на хозяина.

– Ну зачем ты так? Он в этом смысле с людьми дела не имеет, по крайней мере на моей памяти. – И Лера лукаво и с усмешкой отвела глаза.

– То есть как это? Хочешь сказать, что кто-то из наших, кто-то из домашних?.. – Ритка прикрыла рот ладонью, но тут же отдернула руку от лица, злого и расстроенного. – Это Ирена, да? Точно, она, больше ведь некому. Ой, девочки, неужели правда?

– Ну и дура же ты, Ритка! – резко оборвала ее Тата, красная, распаренная, с запачканными абрикосовым соком руками. Она пыталась сдуть набок лезшую в глаза прядь волос, у нее не получалось – волосы липли к мокрому лицу, и Тата все больше раздражалась. – Смотрите, как взъелась. Что, побежишь и мадам в морду вцепишься? Я не могу, тоже мне выискалась леди Макбет Мценского уезда!

– При чем здесь эта леди? – растерялась от неожиданного напора Рита. Лескова она не читала, впрочем, Шекспира тоже не удосужилась и потому уловила на слух только слово «леди», опустив ее титулование.

– А при том! При том, что если хочешь знать, то мы все здесь леди – и я, и Лерка, и, уж конечно, Ирена. – Тата помолчала с секунду и добавила: – И ты будешь, если захочешь, так что не о чем здесь говорить.

– Кем буду? – совершенно уже обалдело спросила Рита.

– Ты совсем отупела или голову морочишь? – надвинулась на нее Тата.

Возможно, мир в кухонных границах был бы нарушен, если бы не выступившая под белым флагом Лера:

– Погоди, Татка, дай я объясню толком. Ты сейчас можешь сказать лишнее и ненужное. А ты, девочка, послушай меня. – Лера подвинулась вместе со стулом поближе к Ритке и одними строгими глазами, казалось, развернула девушку к себе лицом.

– Я слушаю, – пролепетала Рита и замерла в морозном ожидании.

– Ты запомни накрепко главное – у нас в общине по личным и интимным вопросам полная свобода. Никто никого не заставляет и не принуждает, но и не навязывается... – Лера выдержала многозначительную паузу, чтобы придать вес последним своим словам. – И у нас не принято лезть в чужой огород и делать братьям, а особенно сестрам, гадости.

– А как же хозяин? – попыталась вернуться к главной волновавшей ее теме Ритка.

– Об этом я с тобой и говорю. Если тебя угораздило влюбиться в Яна, а ты ему тоже симпатична, я же вижу, то вряд ли будут какие-нибудь препятствия, если вы вдруг захотите заняться друг с другом любовью. Тебе достаточно только намекнуть, что ты не против.

– Что, так просто?

– Лечь к нему в постель? Да, просто. Совсем не просто задержаться в ней надолго.

– Откуда ты знаешь? – Рита не ждала откровенного ответа, она и так уже все поняла, но Лера и не подумала уклоняться.

– Пока что это никому не удалось. Ни мне, ни Тате, ни даже, представь, Ирене. Хотя нашу мадам попутным ветром иногда и теперь заносит в хозяйские объятия, но это уже чистая физиология. – Лера усмехнулась, но не то чтобы весело. – Да-да, не одна ты, все мы сохли по хозяину. В свое время. Пока не поняли, глупые, что Ян никому из нас не по зубам.

– Может, мои зубы покрепче ваших будут! – с вызовом бросила ей Ритка, которую как кнут ожгла неведомо откуда взявшаяся ревность.

– Давай, мотылек, дерзай. Смотри не опали крылышки, – только и ответила ей Лера, беззлобно и немножко печально.

И Рита решила непременно дерзнуть. Начать сегодня же, сейчас же. Она бросилась вон из кухни, подальше от варений и кулинарных ароматов, оставив подруг в недоумении от своего стремительного порыва. Рита выскочила в пустой холл, оттуда в сад, быстрым шагом, бормоча себе под нос, дошла до кирпичного забора, дальше идти было некуда, и ей пришлось остановиться и оглядеться. Мысли ее потихоньку возвращались из сумбура бессвязного потока, приступ возбужденной, ни на что не направленной активности стал иссякать. Рита присела возле ограды на сухую, колкую травку и глубоко задумалась.

Очаровать, привлечь хозяина, влюбить его в себя – все эти желания не потеряли силу, а только видоизменились, превратившись из недосягаемой сладкой мечты в осуществимую, возможную реальность. Риту нисколько не смущали пророчества и печальный опыт ее общинных сестер. Считая их откровенно мокрыми курицами, даже подколодную мадам Ирену, Рита уверяла себя, что вот у нее-то все получится, что она добьется любви хозяина и уж постарается ее не потерять, а как она это сделает, совсем не важно. Главное – не отступать и не теряться. И заблуждалась, как многие ее товарки по несчастью, в том, что любовь будто бы можно удержать настойчивостью и интригами и что для счастья достаточно желания и решительности только одной стороны. Зная, что в дневное время Ян Владиславович обычно никогда не покидает кабинета на первом этаже, где спущены наглухо тяжелые плюшевые шторы, от коих, по мнению Таты, одна пыль, и что именно в это время он совещается по деловым вопросам с мадам и Стасиком, а чаще всего с Мишей, Рита собралась выбрать удобный момент и тоже постучать в заветную дверь. Но для этого требовалось прежде всего подняться наверх, в свою комнатку, и привести лицо и волосы в надлежащий порядок, а попросту говоря – постараться навести неотразимую и смертельно неземную красоту. Ибо чем крупнее добыча, тем и мощнее должно быть оружие.