Зов Амазонки

Из ближайшего леса вылетают бабочки парусники — черные с белыми и красными пятнами, принадлежащие к тому же семейству, что и наша бабочка махаон. Они вылетают на поляну, хотя раньше опасались это делать, и густо облепляют желтые цветы. Безошибочный инстинкт подсказал им, что поляна, вчера еще безраздельно принадлежавшая колибри, сегодня самое безопасное место для них, так как воинственные птички прогнали всех врагов.

И вот мы видим, как бабочки старательно копируют движения колибри. В лесу они летели медленно, степенно размахивая крыльями, теперь же, приближаясь к цветам, они быстро и нервно перебирают крылышками — совсем так, как это делают колибри!

А колибри прилетают теперь так редко и так мало их, что нет смысла охотиться за ними, и мы с Чикиньо решили однажды остаться дома. Но вскоре прибегает раздосадованная Долорес:

— Почему вы не пришли сегодня?

— Потому что колибри уже нет.

— Колибри нет, но зато есть масса других птиц!..

46. ИНДЕЙЦЫ ПРЕЗИРАЮТ БЕЛЫХ И ОБЕЗЬЯН

Индейцы из племени чама — честные, добросовестные пожиратели укаяльской рыбы — самого плохого мнения об умственных способностях белого человека; они считают, что белая раса обижена богом, а сам белый человек — растяпа.

— Почему ты считаешь, что я глупее тебя? — спрашивает полуголого чама задетый за живое белый.

— Причин столько, сколько рыбы в реке! Хотя бы потому, что ты не умеешь толком грести! — отвечает индеец.

— Это верно: мы не умеем грести так хорошо, как ты, но зато мы умеем строить пароходы! — парирует белый.

Чама пренебрежительно смеется:

— Скажи, а часто приходят сюда пароходы?

— Ну, примерно раз в месяц.

— Вот видишь! А грести ты должен три раза в день. Так скажи, что важнее?

Он прав, здесь важнее весло!

После такого объяснения индеец плотно закутывается в свою Кузьму — нечто вроде самодельного хлопчатобумажного мешка, защищающего тело от комаров, которые здесь, на Укаяли, немилосердно кусают. Кузьму соткала ему мать двадцать лет назад, и с тех пор чама носит ее, никогда не снимая и не стирая. К чему стирать? Когда-то Кузьма была белой, теперь она уже серая. Лет через пять, когда она от грязи совсем почернеет, ее выкрасят в отваре коры красного дерева, и Кузьма станет темно-коричневой. Так чама и проносит ее до конца своей жизни, ни разу не выстирав.

В верхнем течении реки Укаяли мне все время приходится соприкасаться с индейцами чама. Я познакомился со многими из них и изучил их обычаи. Племя чама занимается исключительно рыболовством и живет только на берегах Укаяли, не уходя далеко в лес. Нет их даже на лесных притоках. В лесах охотятся индейцы другого племени — кампа, весьма воинственный народец, и миролюбивые чама, спасаясь от них, иногда прибегают к защите белых.

Чама — крепыши низкого роста и округлых форм. В чертах лица явно монгольская примесь. Питаются они преимущественно рыбой и бананами. И то и другое они приготавливают на разные лады. Так называемая «патарашка» — рыба, запеченная в пальмовом листе, — могла бы стать украшением стола самого взыскательного лакомки. В любое время дня индейцы поедают невообразимое количество цяпу — что-то вроде супа, приготовленного из вареных и размятых руками бананов. Они обожают водку, добытую из тростника, но когда ее нет, пьют масату — сок юкки. Чтобы получить этот сок, женщины пережевывают юкку.[64]

Очевидно, рыба и бананы идут им на пользу: чама не знают болезней и обычно бывают в прекрасном настроении. Это просто поразительно: всегда они веселы, всегда смеются, даже когда их постигает какая-нибудь беда. На белого пришельца это производит странное впечатление; он смотрит на индейца, больно поранившего себе руку и при этом хохочущего, как на сумасшедшего. Смех чама не похож на наш смех. Он напоминает скорее ржание коня или хихикание, и мне кажется, что чаще всего они зубоскалят. В общем чама — веселые индейцы.

Хотя чама живут среди белых и повседневно соприкасаются с ними, они сумели отгородиться китайской стеной от влияния их цивилизации и культуры. Возможно, поэтому племя чама не погибло, а, наоборот, все больше размножается. Чама приняли христианство, но для них это только форма. Они продолжают соблюдать свои языческие обряды, а о христианском боге имеют самое смутное представление. «Люди без бога» — так называется, кажется, единственная монография о чама, принадлежащая перу выдающегося знатока этого племени — Тессманна. Колдовство играет в жизни чама немаловажную роль. Некоторые из них умеют считать на пальцах рук, а некогда был славен курака (вождь), который умел считать до десяти тысяч. О деньгах чама не имеют понятия. А может быть, и не хотят иметь? Вообще они не знают цены вещам, но зато хорошо знают цену своим капризам и ими руководствуются: если одному из них понравился нож соседа, он охотно отдаст за него свое индейское ружье — эскопету, стоящее раз в двадцать больше, чем нож.

Чама не приходится бороться за существование. В реке полно рыбы, а на берегу вдоволь бананов. Привольно живется этим большим капризным детям!

Среди других племен чама выделяются не только своим веселым нравом, но и художественными наклонностями. Я оговорюсь: наклонности эти присущи только женщинам. Женщины лепят из глины искусные горшки различной формы и украшают их характерными рисунками. Рисунки эти состоят из красных и темно-коричневых полосок. Скрещиваются они под прямым углом и в целом напоминают какой-то таинственный и своеобразный рисунок шахматной доски. Чаще всего они похожи на геометрические фигуры, но изредка похожи на стилизованных людей и животных. Поскольку у всех чама рисунки совершенно одинаковые, можно легко предположить, что они имеют особый смысл. Возможно, это иероглифы — отзвуки забытой письменности. Такие же изображения, как и на горшках, украшают вытканные чама кузьмы, а также женские платки и повязки на бедрах.

Как и у большинства других примитивных племен, женщины чама, в отличие от праздных мужчин, с утра до ночи заняты хозяйством. Мужчины, правда, сажают маниоку, но этим ограничивается вся их работа. Убирают маниоку женщины. Они также высаживают и убирают все другие растения.

Чама считают, что есть обезьян еще можно, но вот когда люди сами похожи на обезьян и имеют такие же круглые головы, это никуда не годится. Поэтому новорожденным они привязывают спереди и сзади головы дощечки, которые через несколько месяцев изрядно сплющивают череп. Такая изуродованная голова впоследствии является гордостью ее обладателя и повышает в нем чувство собственного достоинства. Волосы, растущие на теле, за исключением головы, тоже слишком напоминают обезьяну, поэтому их отовсюду тщательно выщипывают.

Нелегкое, а подчас даже невозможное дело для белого проникнуть во внутренний мир этих людей. Чама старательно прячут свои мысли от белых соседей, так же как и свои обычаи и свою веру. Жить среди белых они не прочь, но брататься с ними упорно не желают. Это умное, веселое племя хочет жить по-своему!

Может случиться, что белому человеку станут невмоготу его городские «друзья» и расшатанные нервы; ему захочется уйти от шума на лоно природы, поселиться на этой благословенной земле, на берегу большой богатой реки, под сенью пальм, среди скромных, честных людей, которые не желают знать, что такое деньги. Ему захочется вместе с ними и по-детски смеяться, и грести, и бросать гарпун в большую рыбу, есть цяпу и восхищаться их примитивным искусством. Словом, он хотел бы прийти к чама, живущим на берегу реки Укаяли, и с сердцем, полным лучших чувств, просить позволения жить в их шалашах и брататься с ними.

Но, увы, он будет разочарован. Смущенный вождь-курака долго будет почесывать затылок, а затем учтиво предложит вместо дружбы быть их господином или покровителем, а они-де будут его подчиненными. И пусть он построит себе большой дом подальше от их жилищ. Пришелец воскликнет:

— Но я не хочу быть для вас ни господином, ни покровителем!

64

Юкка, или айпин, — неядовитый вид маниоки (см. примеч. 10) — Manihot aipi. - примеч. канд. географич. наук Е. Н. Лукашовой.