Ориноко

— Отряды, посланные на озеро, взяли с собой несколько ружей, — напомнил Манаури.

— Ладно, обойдемся без них! — ответил я. — Впрочем, они взяли с собой всего три или четыре ружья, это не так уж много.

— Три, — уточнил Арнак.

— Значит, в роще должны собраться все, у кого есть огнестрельное оружие? — спросил Вагура.

— Да, все.

— Наберется около сорока человек. Ты думаешь, Ян, акавои не обратят внимания, что столько людей направляется к роще с ружьями и пистолетами?

— Надо думать, обратят.

— Значит, можно не скрываться?

— Можно, но пусть акавои думают, что мы хотим скрыть от них оружие, а им удалось подсмотреть за нами и его обнаружить.

— О-ей! Понятно! — воскликнул Вагура. — Пусть видят, сколько у нас оружия!

— Именно так! Ты, Арнак, проследи, чтобы в рощу перенесли со шхуны все имеющиеся у нас бочки с порохом.

— Вот всполошатся негодяи! — ликовал Вагура.

Тем временем акавои, как и накануне, разложили перед своими хижинами товар, и пошла торговля. Сегодня здесь толпились в основном женщины, мужчины занимались другими делами, а торговцы теперь не требовали столь высоких цен и охотно покупали аравакские ткани.

В назначенный час пальмовая роща превратилась в арену невиданного зрелища. Индейцы на высоте трех-четырех футов от земли привязали к стволам деревьев жерди и прислонили к ним стволами свои ружья всех калибров и размеров. Чуть выше на лианах, протянутых от ствола к стволу, развесили один подле другого пистолеты. Всего оказалось тридцать восемь ружей и тридцать четыре пистолета — внушительный арсенал, достойный уважения, есть на что посмотреть.

С помощью Арнака и Вагуры я тотчас же принялся за осмотр, и, надо сказать, весьма своевременно: ржавчина во влажном климате стала разъедать оружие, особенно недавно выданное нашим новым стрелкам. Сало, вытопленное из добытых нами апий, оказалось отличным лекарством от всех поверхностных болезней металла и помогло привести ружья в относительный порядок. Не меньше внимания уделил я тому, чтобы у каждого ружья был кожаный чехол, прикрывающий замок с курком и предохраняющий полку от влаги и дождя.

Осмотр оружия не был еще окончен, когда мне незаметно дали знать, что к нам приближается Дабаро. Рыбка все-таки клюнула на приманку! Мы намеренно не обращали внимания на акавоя, и, лишь когда он оказался рядом, я обратил на него вопросительный взгляд.

Нашим гостям — они же торговцы! — не возбранялось днем бродить по всей Кумаке, куда им заблагорассудится.

— У нас кончился хворост для костра, — обратился ко мне Дабаро. — Позволь пойти в лес за дровами. Мы не будем уходить далеко.

— Я велю нашим людям принести вам дров сколько надо, — любезно возразил я.

— Зачем вам трудиться? — не менее любезно ответил он.

— Хорошо, Дабаро, идите в лес сами! Но остерегайтесь, как бы наша стража в лесу не причинила вам вреда.

— А зачем вам стража в лесу? — удивился он.

— Разве я тебе не говорил? На нас собираются напасть испанцы и отомстить за плохой прием, оказанный им недавно.

— Испанцы! — задумался Дабаро, а затем добавил: — Хорошо, тогда дай нам проводника, пусть он объяснит страже, зачем мы идем в лес.

— Ладно, проводник будет.

Он собирался уже уходить, но вдруг вспомнил:

— Да, после полудня мы хотим снова исполнить для вас танец.

— Отлично! Вы превосходные танцоры! Теперь понятно, почему вам нужно так много дров для костра.

— Нет, Белый Ягуар! Костра не будет. Теперь мы исполним вам танец воинов…

Он ушел, даже мельком не взглянув на оружие, чем немало всех нас поразил.

Акавои отправились в лес в сопровождении Фуюди и еще двух наших воинов. Оружие они оставили в Кумаке. Менее чем через час они вернулись, нагруженные дровами. Стража по дороге им попалась, но ничего подозрительного замечено не было, и Фуюди тоже не удалось подслушать что-нибудь особенное.

Незадолго до полудня вернулись после осмотра берега озера отряды разведчиков: ничего, никаких следов украденной лодки и вообще никаких особых следов У воды.

— Положение начинает проясняться, — объявил я старейшинам. — Акавои на реке.

— Ты, я вижу, этим доволен, — горько заметил Манаури, качая головой.

— И даже очень. Если сегодня на Кумаку не нападут, то нынешней ночью станет ясно, где размещен их лагерь.

— У тебя есть какой-нибудь план?

— Есть… Но вы должны отобрать мне из всех родов Кумаки пятнадцать воинов с мужественными сердцами, а еще важнее — с глазами филина, способных видеть все в ночи. Пусть они явятся сюда часа через два пополудни.

Воины прибыли точно в срок, а вместе с ними и сами вожди, горя от нетерпения узнать мой план. Я выложил им свои соображения:

— С вечера мы укроем в проливе, соединяющем наше озеро с рекой, две лодки. Уверен, что нынешней ночью акавои, ободренные вчерашним успехом, снова явятся в попытаются увести у нас другие лодки. Если мы отбросим их от Кумаки, они наверняка обратятся в бегство и сломя голову поплывут обратно в свой лагерь. Тут-то две наши укрытые в проливе лодки незаметно последуют за ними и таким образом откроют месторасположение их лагеря. Вы согласны?

— А ты, Ян, тоже пойдешь к проливу?

— Конечно. Мы поплывем сразу после наступления темноты. Я поведу одну лодку, Арнак другую.

Не теряя времени, мы тотчас же отправились к проливу, находившемуся в полумиле от Кумаки, чтобы засветло подыскать подходящее место для ночной засады, оставив в селении Манаури. Берега пролива, довольно узкого, а длиной шагов в двести, были укрыты сплошной стеной из ветвей прибрежных деревьев. Под их сенью не составляло труда надежно укрыть лодки. Выбрав для них наиболее подходящие позиции, мы вернулись в Кумаку.

Вскоре акавои начали свой танец, танец воинов, как и обещал Дабаро. Они снова держались за руки, но на этот раз бешено подпрыгивали на одном месте, издавая дикие вопли, а время от времени то один, то другой выскакивал в центр круга и начинал судорожно извиваться и дергаться как сумасшедший. Костра они действительно не разжигали, но зато один из них выбивал на барабане из полого ствола дерева гулкий, постоянно меняющийся ритм.

— Догадываешься? — спросил я стоявшего рядом Манаури.

— О чем?

— Теперь они передают донесение гулом своего барабана.

— Что будем делать?

— Пока рано срывать с них маски.

— А если они передадут своим что-нибудь важное?

На этот раз выручил Арасибо, наш новоиспеченный шаман. Еще накануне он вбил недалеко от шалашей гостей в землю шест и водрузил на него череп ягуара с одной глазницей, обращенной на акавоев. Когда воины начали сегодня свой танец, похожий на какие-то ритуальные заклинания, он, дабы отвести чары, в ответ тоже стал танцевать вокруг шеста, поминутно подскакивая к своему барабану и слегка ударяя по нему.

Я послал к Арасибо Вагуру с просьбой, чтобы шаман непрестанно бил по своему барабану и заглушал барабан акавоев. Арасибо отменно с этим справился, и теперь в воздух несся слитный гул двух барабанов сразу.

После короткого внезапного дождя вечер наступал тихий и ясный. Мы размышляли, взять ли нам в ночную вылазку Фуюди, и порешили взять. Итаубы отобрали небольшие, каждую человек на восемь. Хотя плыли мы только на разведку, я велел всем полностью вооружиться.

Когда стемнело, мы отчалили от берега, предварительно убедившись, что все наши акавои спят в своих хижинах.

Без всяких приключений добрались мы до пролива и заняли выбранные днем позиции: я на своей лодке — со стороны озера, Арнак — у выхода на реку. В небе собирались тучи, луна появится только во второй половине ночи.

Мы рассчитывали, что акавои, если вообще этой ночью появятся, то появятся до восхода луны, — и рассчитывали правильно.

Около полуночи до нашего настороженного слуха донесся легкий плеск крадущихся весел, и тут же посреди пролива в тумане замаячил темный силуэт, медленно продвигаясь в сторону озера. Какое же мы испытали облегчение, какую радость! Да, это были они, и, когда проплывали мимо, нам удалось различить в лодке пять или шесть припавших к бортам фигур. Мы наблюдали, не появятся ли другие лодки, но нет — акавои приплыли только на одной этой.