Страница 10 из 44
— Надеюсь, нам откроют дверь, — пропыхтел Рэмсден. — Пилот говорит, что хозяин — человек со странностями. Живет затворником и редко принимает кого-либо.
В этот момент мы оказались под прикрытием увитой виноградом стены. Несколько ступенек вели к большой двери, и, как только мы начали подниматься, дверь открылась, и на темном фоне возникла арка света.
— Пожалуйста, входите, господа, — произнес вежливый голос. — Граф д'Андрье ожидает вас.
Глава 5
ХОЗЯИН СТРАННОГО ЗАМКА
Большая дверь захлопнулась за нами. Я восстановил равновесие, чувствуя себя пробудившимся в комфортабельной комнате после дурного сна. Мы находились в каменном коридоре с высоким потолком и колоннами по обеим сторонам, напоминавшем неф маленького собора и оканчивающемся лестницей в дальнем конце. Камень почернел от сырости, но пол между колоннами покрывала чистая красная ковровая дорожка. Каждая вторая колонна была снабжена железными консолями для электрических ламп.
— Он ожидает нас? — переспросил Рэмсден. — А, понимаю! Вы имеете в виду, что видели, как мы подходим к замку?
— Нет, месье, — вежливо ответил крупный мужчина в поношенном вечернем костюме, с пышными усами и покрытыми бриллиантином волосами. — Я имею в виду, что монсеньор ожидает вас со вчерашнего дня.
— Господи! — воскликнул человек в щегольском кепи и посмотрел на женщину, все еще цепляющуюся за его руку. — Вы хотите сказать…
— Что говорит этот тип? — осведомился толстяк по фамилии Хейуорд. — Я смог понять только пару слов. Вроде бы нас ожидают?
— Вот именно, — произнес по-английски новый голос. — Позвольте мне объясниться.
Я не заметил, как в коридор спустился хозяин дома, который, заложив руки за спину и глядя на нас с вежливым интересом, направлялся к нам по красному ковру между наклонными тенями от колонн.
Это был худощавый мужчина лет шестидесяти с лишним, чью ковыляющую походку компенсировали легкость осанки и искорки юмора в блестящих темных глазах под набрякшими веками, с морщинками вокруг них и на лбу, словно от привычки поднимать брови. Волосы и подстриженная по-военному бородка начинали седеть, но усы под костлявым носом оставались черными. На нем были халат, белый галстук и черная ермолка. Кивнув каждому из нас, он поднял руку, призывая к молчанию. Его английский был вполне сносным, хотя слегка педантичным.
— Не бойтесь, друзья мои. Это не ловушка, и я не Фламанд. Ха-ха! Меня зовут д'Андрье. Все, что я знаю о сложившейся ситуации, содержалось в письме, которое я имел честь получить от самого Фламанда. Э-э… кто из вас сэр Джордж Рэмсден?
Он посмотрел на Г. М., который оставался бы наиболее колоритной фигурой в нашей группе даже без мокрого носового платка, прилипшего к лысине. Рэмсден, шаривший глазами по коридору, почти виновато вздрогнул.
— Это я, — ответил он. — Прошу прощения, сэр, но откуда вам все это известно?
— Письмо все объяснит. Вы переведете его вслух?
Рэмсден взял лист бумаги, который протянул ему хозяин дома, пробежал его глазами и поднял рыжеватые брови к мокрым полям шляпы.
— В жизни не видел подобной наглости! Слушайте!
«Монсеньор!
Имя месье графа д'Андрье всегда было известно мне как принадлежащее человеку, в прошлом обожавшему охоту. Если она все еще его интересует, могу предложить месье графу увлекательнейшее занятие — охоту на единорога.
Позвольте объяснить. Этим вечером я узнал, что на завтрашний вечерний авиарейс из Марселя в Париж зарезервировано место для некоего сэра Джорджа Рэмсдена — англичанина, чье доброе сердце я высоко ценю, но при упоминании об интеллекте которого невольно начинаю смеяться…»
— Как видите, — поспешно вставил наш хозяин, — письмо отправлено вчера вечером из Марселя.
— «Невольно начинаю смеяться…» — повторил Г. М. — Угу. Продолжайте, Рэмсден. Что там дальше?
«Меня интересуют сэр Джордж Рэмсден и то, что он везет с собой. Поэтому я зарезервировал место на том же самолете.
Я много думал о месте для посадки и в конце концов выбрал изолированный район около Вашего знаменитого замка. В должное время я приму меры, чтобы обеспечить вынужденную посадку. Так как на солидном расстоянии от этого места больше нет ни одного дома, мы, вероятно, нанесем Вам визит. Здесь у меня будет время для работы, хотя много времени мне никогда не требуется. Могу я попросить Вас приготовить легкую закуску для пассажиров? К сожалению, даже я не могу сообщить Вам точное время нашего прибытия, а в данный момент и количество пассажиров. Но холодных закусок будет достаточно, и я едва ли оскорблю месье графа, добавив, что полагаюсь на его хороший вкус в выборе не слишком сладкого шампанского…»
Рэмсден издал звук, как человек, получивший удар в живот.
— Что касается шампанского, — сказал д'Андрье, — могу предложить вам «Рёдерер» 1921 года. Надеюсь, это вас удовлетворит?
— Еще бы! — с одобрением отозвался толстяк Хейуорд. Все повернулись к нему. Его широкая физиономия покраснела, и он вцепился в переносье роговых очков, словно поправляя их. — Я только имел в виду… Ну, вы понимаете. Продолжайте, Рэмсден.
«Об одном, месье, я глубоко сожалею. Среди пассажиров самолета, безусловно не блещущих умом, вероятно, окажется настолько тупой, что я бы не стал навязывать его Вам, если бы не был почти готов убить его. Это субъект низкого происхождения, именующий себя Гаске. В данный момент я не могу информировать Вас, к какой неуклюжей маскировке он прибегнет на сей раз. Но Вы легко узнаете его, месье, по возмутительного размера ушам, близко посаженным глазам и носу, который на расстоянии двадцати шагов почти неотличим от помидора…»
Молодой человек в щегольском кепи — очевидно, американец — начал смеяться. Он снял кепи, и все посмотрели на него. Привлекательное лицо с карими глазами, широким носом и таким же широким добродушным ртом свидетельствовало скорее о богатом воображении, нежели об остром уме. Светлые волосы прилипли ко лбу. Нисколько не смущенный устремленными на него взглядами, он задумчиво почесывал нос. Женщина или девушка рядом с ним казалась обеспокоенной. Насколько я мог судить, она не была ни американкой, ни англичанкой, ни француженкой — скорее немкой или австрийкой, вероятнее всего из Вены. Она была маленького роста, с высокой грудью, почти прозрачной кожей и чисто венским темно-красным ртом. Ярко-голубые глаза и темные волосы придавали ей особое очарование. На ней были голубой берет и открытая кожаная куртка, какую носят автомобилисты, под которой угадывалась весьма соблазнительная фигурка. Я заметил, что покрытая грязью Эвелин смотрит на нее неодобрительно. Когда ее спутник засмеялся, она упрекнула его по-немецки.
— Ладно, Эльза, — усмехнулся он. — Могу добавить, что хотел бы взглянуть на ответ, написанный Гаске.
Глаза нашего хозяина блеснули.
— Можете это сделать, сэр, если пожелаете.
— Вы имеете в виду, что получили письмо и от Гаске?
— Оно пришло сегодня после полудня. Я нахожу обоих необычайно забавной парой… э-э… — он щелкнул пальцами, — микоберов.[22] Но я забыл о хороших манерах. Дамы, должно быть, испытывают неудобства. Пожалуйста, простите старого ветерана. — Он поклонился им. В ответ на приветствие Эвелин коснулась рукой головы, а женщина по имени Эльза присела в реверансе. — Я редко принимаю гостей, — продолжал д'Андрье, — но вы найдете требуемые месье Фламандом «легкие закуски» приготовленными для вас. Если хотите принять ванну и переодеться, мой дом в вашем распоряжении. Мои слуги могут принести ваш багаж…
Рэмсден уставился на него:
— Вы хотите сказать, что выполнили указания автора письма?
— Конечно. Он пообещал мне интересное развлечение.
22
Микобер — персонаж романа Чарлза Диккенса «Жизнь и приключения Дэвида Копперфилда», чье имя стало нарицательным обозначением оптимиста-неудачника.