Воробьи галактики

— Мы в любой момент, можем вернуться к ракете, и тогда спасательная группа отыщет нас без труда, — беззаботно добавила Вера.

— …без труда, — повторил за ней Дор, пожал плечами и первым ринулся в узкое ущелье между двумя каменными утесами.

Когда мы вышли на обширную равнину, террасами спускающуюся к массиву, камни, разбросанные в радиусе нескольких километров, почти совершенно исчезли. Видимость была хорошая, потому что Солнце и Юпитер светили одновременно, и я различал даже самые незначительные неровности рельефа на многие километры вокруг. И все же пейзаж казался нереальным. Нужно провести на спутниках Юпитера долгие годы, чтобы привыкнуть к этой планете. Во всяком случае, мне подобная картина напоминала декорации к мрачному кинофильму, в котором все герои гибнут, и глаз камеры скользит лишь по скалам и бесконечному звездному фону. Я немного отстал и теперь ускорил шаг, чтобы догнать остальных. Мы приближались к следующему уступу. Однако не успели мы с него спуститься, как я услышал крик, который почти тут же перешел в придушенный хрип. Подняв голову, я увидел, что Дор упал на колени и, упираясь руками о камень, на секунду застыл в такой позе, потом перевернулся на бок. Я бросился к нему. И на бегу столкнулся с Гай. Она схватила меня за руку.

— Куда? Это же тороид!

Я остановился. Выглянув из-за скалы, я различил сквозь прозрачный шлем Дора седые, коротко остриженные волосы. Гай прижалась к неровной коричневой поверхности валуна и осторожно высунула голову, так, чтобы видеть тороид. Потом сняла со спины дезинтегратор и приложила его к плечу. Два голубых разряда на мгновение ослепили меня. Полыхнуло жаром. Гай вышла из-за валуна и посмотрела на то, что осталось от тороида.

— А если б он тебя опередил? — показал я глазами на остатки тороида.

— Тогда я выглядела бы так, как сейчас он, а вернее, как Дор, — она пожала плечами.

Я взглянул на Дора. Около него на коленях стояла Вера. Потом она поднялась, мы вместе перенесли тело под валун и уложили в небольшом углублении.

— Возвращаемся? — Вера сказала это как-то невнятно, а может, ее передатчик плохо работал?

— Нет, пойдем дальше.

— Погибнем, как и он. Вот увидишь.

— Его смерть в конце концов случайность.

Она опустила голову и не ответила. Гай смотрела на нас, стоя в стороне.

— Пошли. Чего мы ждем? — сказала она.

Мы прошли всего с десяток шагов, когда вдруг потемнело. Туча падала на нас огромным черным листом, чересчур тяжелым, чтобы кружиться на ветру. Стало совершенно темно; Вера, по-видимому, потеряла нас из виду, потому что секунду стояла в нерешительности, а потом побежала.

— Серг… Серг… — раздался ее крик.

— Падай на камни. Сейчас же падай на камни! — я старался говорить спокойно, не кричать.

— Серг, где ты?

Я видел очертания ее скафандра; она споткнулась, с трудом удержала равновесие и продолжала бежать.

Тогда я увидел щупальца, огромные черные щупальца тучи, напоминающие трубы. Они медленно тянулись в сторону Веры.

— Беги! Беги! — крикнул я.

Но было уже поздно. Она мгновенно исчезла в черном столбе, который почти тут же поднялся вверх. Там, где еще секунду назад стояла Вера, не было никого. Туча улетела. Мрак отступал. Я увидел на камне Верин дезинтегратор. Она хотела защищаться, хотела стрелять во что-то…

— Пошли обратно, — сказал я.

— Нет, — ответила Гай.

— Почему?

— Она… она тоже хотела вернуться. Ты заставил ее идти дальше. И вообще мы не на пикнике, чтобы возвращаться, как только надоест. Из такого похода приходят с чем-то конкретным… С чем-то большим, чем краткое сообщение о смерти друзей.

— Да, но теперь мы знаем, что их смерть — не случайность. Туча… туча прилетает тогда, когда мы встречаем тороид…

— Ты хотел проверить и проверил… Но я еще не уверена в этом. Пошли дальше, тогда… убедимся, — в ее голосе звучала явная насмешка.

— Мы погибнем, — я сказал это спокойно, совершенно спокойно,

— …но, вероятнее всего, поодиночке. Если погибну я… ты вернешься. Если ты… то, может быть, это убедит меня…

— Гай, — я осекся. А что, если она не хочет возвращаться на базу, не хочет никуда возвращаться? Чушь.

Она всегда была совершенно нормальной девушкой. Любила танцевать, кататься на лодке по озеру, целоваться… Но так было раньше. Потом годы на Ганимеде с Анодо, который всегда относился к смеху подозрительно.

Разве после всего этого еще можно плавать наперегонки к бую и смеяться так громко, что зеленые берега отвечают эхом? Не знаю…

— Не знаю, — сказал я громко.

Она вопросительно взглянула на меня, но промолчала, и мы пошли вниз к массиву Тукопататана. Переход на нижние уступы был не очень трудным. Там лежало много валунов. Гай опередила меня и шла первой. Я догадался почему. Она ждала тороидов. Но их не было.

Нижний уступ переходил в однообразную равнину, тянувшуюся до самого горизонта. Это было унылое зрелище: ни единой точки, на которой можно было бы остановить взгляд. Мы шли долго. Юпитер медленно перемещался в сторону Солнца. Наконец я почувствовал усталость. Гай шла со мной в ногу, как когда-то в Андах, во время самых тяжелых восхождений. Вблизи массив Тукопататана казался еще выше, словно он касался диска Юпитера. Я как раз смотрел в ту сторону, когда у подножия горы три раза подряд что-то сверкнуло. Это были голубые вспышки, они исходили откуда-то снизу, с края уступа…

До края уступа мы дошли примерно через час. Там громоздились камни, много камней. Неожиданно камни кончились. Гай схватила меня за руку. Мы прижались к скалам. Перед нами лежала обычная котловина диаметром в несколько километров. В центре се стоял конус.

Высокий, идеально отполированный конус. В нем отражались звезды, Юпитер и стены скал. Это был их корабль, их база, плацдарм вторжения… В котловине царило оживление. Со всех сторон к конусу двигались какие-то машины и исчезали в белом тумане у его основания.

Большинство машин напоминало воронки, которые заканчивались шаровидными резервуарами. Они висели над самой поверхностью, перелетая с валуна на валун, словно бабочки среди цветов на поляне. Две машины разбивали ослепительным голубым пламенем огромный валун.

Вспышки их огнеметов мы и видели, подходя к котловине.

— Что они делают? — спросила Гай.

— Они? Это автоматы. Собирают камни. Смотри, как близко подлетел вон тот…

Действительно, не больше чем в двухстах метрах от нас проплыл один из автоматов. Очевидно, из воронки широким снопом струилось какое-то силовое поле. Камни, попадающие в этот сноп, срывались с места и исчезали в воронке. Неожиданно машина изменила направление и начала подниматься к нам, без труда преодолевая крутой склон. Я вскочил.

— Стой! Не успеешь… — Гай скинула с плеча дезинтегратор, старательно прицелилась, слегка наклонив голову.

— В основание. Там должны быть двигатели. — Она говорила это с такой уверенностью, словно сама была конструктором странной машины. Я тоже скинул дезинтегратор, но не успел даже снять предохранитель, как машина неожиданно взвилась на несколько метров над скалой и направила свою диковинную воронку прямо на меня. Гай что-то крикнула и подняла дезинтегратор.

Вдруг все стало красным, словно я надел красные очки.

— Беги, Гай, беги! — кричал я, но услышал в наушниках только прерывистый треск, хотя Гай стояла в двух шагах от меня. Разумеется, все это продолжалось лишь несколько секунд. Я хотел подбежать к Гай и оттащить ее, но вдруг увидел, как сначала дезинтегратор, а за ним Гай поднимаются вверх и летят в раструб воронки. Не успел я удивиться, как сам почувствовал смену ускорения, — как в лифте, когда он трогается вниз, — и тоже полетел в воронку. «Направленное гравитационное поле», — только и успел я подумать. Темный раструб поглотил меня. Воронка оканчивалась огромным резервуаром, и я почувствовал, что проваливаюсь куда-то в глубину. Там было совершенно темно. Инстинктивно, не задумываясь над тем, что делаю, я зажег лампу на шлеме. В нескольких метрах от меня лежала Гай… Тут же я увидел камни, уложенные ровно, с таким расчетом, чтобы они занимали как можно меньше места. Нас бросили на них. Я тотчас вскочил, боясь, что в нас вот-вот полетят камни, которые всасывала в себя воронка. Однако камней больше не было.