Тайна «Соленоида»

«Соленоид» строился на подвижной площадке, лежавшей на железобетонном ящике-понтоне, полузатопленном в канале, который был проложен по середине цеха. Когда лодка строилась, понтон находился в плавучем состоянии, поддерживая площадку чуть повыше уровня пола в цехе. По мере утяжеления «Соленоида» понтон спускался, погружался все глубже. Но вот пришел момент спуска судна в воду. Арбалетов подошел к металлическому киоску, стоящему возле одной из стен цеха, отпер дверцу и открыл. Внутри находились манометр, термометр, электрические измерительные приборы, предохранительные пробки, рубильники. Под одним из рубильников было написано: «Подъем понтона», под другим: «Погружение понтона».

— Внимание! — крикнул Арбалетов. — Опускаю понтон.

И повернул рубильник. В тот же миг послышалось резкое, свистящее шипение — это через открывшееся отверстие в стенке понтона стал вырываться воздух, вытесняемый водой, которая хлынула в нижний клапан понтона. Заполняемый водой, понтон стал медленно погружаться. В воду канала ушла площадка с подпорками, на которых покоился «Соленоид». Вот и «брюхо» лодки очутилось в воде… Стабилизаторы скрылись… Центральная труба… Прожекторы…

Капитанская рубка… Но дальше лодка не стала погружаться: вода достигла лишь капитанской рубки. «Соленоид» очутился на плаву. Все знали, почему он так глубоко осел: на лодку погрузили очень много балласта. Сделано это было по двум причинам: чтобы испытать остойчивость, прочность лодки в надводном положении, а также для того, чтобы загнать лодку поглубже в воду и сделать ее менее заметной; последнее обстоятельство было очень важным, так как лодку следовало вывести в бухту, опробовать, окончательно снарядить и отправить в предстоящий поход к хребту Лазарева.

Лодку в ту же ночь вывели в бухту и поставили между двумя огромными баржами, стоявшими возле заводских причалов. Они заслонили «Соленоид» своими высокими бортами от посторонних глаз, и Томпсону пришлось обследовать на следующий день буквально каждый метр водной поверхности у причалов завода с помощью бинокля, прежде чем он обнаружил подводную лодку, так интересовавшую Моррила, а следовательно, и его, Волка. Завод и бухту он рассматривал с вершины Маяка.

Два дня он пытался пробраться к «Соленоиду» и прикрепить к его бортам магнитные мины, но все попытки оканчивались неудачей. Между тем приближался крайний срок выполнения задания, после чего «Каракатица» должна была уйти, не дожидаясь больше его, Томпсона. Надо было спешить. Поэтому Томпсон решился на крайний шаг: поручить уничтожение «Соленоида» Барону. Не хотелось бы делать этого: и такого хорошего агента можно потерять, и для себя опасно.

Для себя опасно потому, что придется опять лично встретиться с Бароном. Как бы он не привел за собой хвост… Но ничего не поделаешь, это в последний раз. Надо будет передать ему несколько мин. Пусть лучше сам придет за ними, чем нести ему на дом… Заодно нужно будет вызвать в пещеру и Галину.

Глава 8. Под сводами «Планетария»

После долгих, мучительных размышлений Галина все же решилась на разрыв с Томпсоном и выжидала только случая встретиться с ним. Она хотела спокойной жизни, хотела выйти замуж за Юрия и чувствовать себя достойной уважения и любви честного человека. Сегодня утром Томпсон, купаясь неподалеку от лодочной станции, приказал ей прийти ночью в пещеру «Планетарий», используя вход номер два.

В конце дня, отпросившись у администратора парка, Галина поехала к Юрию. Она застала его сидящим за чертежным столом.

— Здравствуй, Юра. Может, отдохнешь? Смотри, уже ночь на дворе. Пошли погуляем, хватит дома сидеть.

— Сейчас… Ну вот, теперь все… Пока все. Куда же пойдем сегодня? В парк?

— А ну его. Он мне надоел. Давай лучше сходим в ваш заводской Дом культуры.

Там сегодня «Чужая тень» идет. А завтра в парке «Сильва» идет. Пойдем?

— Завтра я буду занят.

— Это в воскресный-то день? Вот еще новость. А чем будешь занят?

— Есть дело…

— Ну ладно, не можешь, — не надо. Я не хочу мешать тебе.

Окна заводского Дома культуры ярко светились, некоторые были раскрыты и оттуда доносились звуки мазурки. У кассы — очередь, в фойе полным-полно народа. Купили билеты и прошли в фойе. Галина зорко оглядела толпу — и отметила про себя, что Томпсона как будто бы здесь нет. А впрочем, кто его знает…

Юрий тоже оглядывался, разыскивая знакомых. Тут были инженеры, рабочие, строившие «Соленоид». Вот Берсенев, Житков… И Зотов здесь…

Томпсон тоже пришел в клуб. Выждав некоторое время, он сделал незаметный для окружающих знак Барону и вышел на улицу. Попетляв по переулкам и убедившись, что за ним и Бароном слежки нет, вышел на шоссе, а оттуда свернул к заливу.

Ночь была безлунная, темная, как смола, но Томпсон уверенно двигался вперед.

По пятам шагал Барон…

Юрий и Галина не досидели до конца спектакля: у девушки разболелась голова и пришлось проводить ее домой. Когда пересекали улицу, позади раздался автомобильный гудок: из-за поворота неожиданно выскочила машина. Если бы Юрий обернулся в этот момент, он заметил бы человека, метнувшегося в подворотню. То был Зотов.

…Зотов шел следом за ними до самого дома, где жила Отрогова. Он видел, как молодые люди стояли у калитки, как Юрий уходил… Когда Курганов скрылся за углом, дверь в доме медленно приоткрылась… Галина, высунув в щель голову, осмотрела улицу — никого нет. Она выскользнула из двери, обогнула дом, вошла в переулок.

Зотов, как тень, последовал за ней. Отрогова тихими улочками вышла на окраину и направилась к ресторану «Якорь». Миновав ресторан, спустилась по крутому берегу: этот путь она уже проделывала, когда была с Кургановым.

Зотов следил за ней. Как он и предполагал, Отрогова села в лодку и отчалила.

Значит, она решила переправиться на ту сторону залива. Возможно, она и высадится в той же бухточке, где причаливал Курганов…

Из опыта наблюдения за ней Зотов еще раньше заключил, что ему может опять понадобиться лодка, чтобы следовать за Отроговой или за кем-нибудь из ее сообщников, если они вздумают переправиться через бухту. И стал держать наготове моторную лодку на лодочной станции. До нее, до лодки, было от ресторана не более трехсот метров. Вскоре Зотов уже плыл по заливу к противоположному берегу. До середины он доплыл, включив мотор, а потом выключил его и в тишине ночи стал работать веслами.

Вот и берег. Он отвесный, но у самой воды есть узенькая полоска гальки. По ней можно дойти до самой бухточки… Впрочем, еще неизвестно, где пристанет Отрогова…

Запрятав лодку среди камней, лежавших в воде у берега, Зотов посмотрел в ночной бинокль и разыскал на водном просторе лодку Отроговой. Девушка хотя и спешила, но все же лодка шла медленно, слабо подавалась вперед после каждого удара весел.

Притаившись за камнем, Зотов видел, как она, не очень ловко обращаясь с веслами, подгоняла лодку почти к тому месту, где находилась его лодка. Черт возьми, как бы эта случайность не спугнула Отрогову. Увидит лодку — и повернет обратно…

Галина причалила к берегу метрах в семидесяти от того места, где затаился Зотов. Выскочив на берег, она сняла туфли, чулки, прислушалась и двинулась вперед, в сторону, противоположную той, где находился лейтенант. Зотов, прячась за выступами берега, пошел за ней. Оглянувшись, она шагнула в воду.

Берег в том месте, как и везде, был отвесный, но полоска гальки и песка под кручей обрывалась. Волны с легким плеском разбивались об отвесные скалы, нависшие над водой. Куда же пошла Отрогова? Что-то новое выдумала…

Дальше нельзя было идти следом за девушкой, и Зотов притаился за ближайшим камнем. Дождавшись, когда Отрогова скрылась за поворотом берега, он тихо двинулся следом. Ботинки не стал снимать — некогда было… Выглянул из-за выступа скалы. Девушка все еще брела по колено в воде. Вот она поравнялась с другим выступом берега, завернула за него — и скрылась.

Зотов достиг поворота. Девушка исчезла. Значит, где-то здесь вход в пещеру…