Шепот в ночи

– Мы купили всю эту еду и выпивку, чтобы хорошо провести время, и мы это сделаем, – решительно заявила Ферн. Она пристально посмотрела на меня. Я стала ее мальчиком для порки. – Начинай приводить в порядок ту комнату внизу. Я хочу устроить сегодня вечером праздник. Подмети пол, вымой окна и протри мебель.

– Ферн, давай уедем, – взмолился Мортон. Почему он просто не потребует? Что он за мужчина? Как ей удается удерживать мужчин в ежовых рукавицах? Как ей удается так на них влиять? Неужели из-за секса? У Мортона были деньги и машина, но решала все Ферн.

– Расслабься, Морти, – сказала она, успокаиваясь и вновь улыбаясь своей ледяной улыбкой. – Сначала у нас будет грандиозный обед, а потом Кристи устроит нам концерт. Затем мы поиграем кое во что… в то, что ты любишь, – сообщила она ему.

Что бы она ни пообещала, ему нравилось, поэтому он улыбнулся и кивнул.

– Хорошо.

– Вот и договорились. Иди, потрудись в той комнате, принцесса Мы собираемся сегодня вечером повеселиться, не так ли?

– Всем здесь будет только плохо, пока ты дразнишь и мучаешь нас, тетя Ферн.

– О, прекрати хныкать! Я развлекаюсь, и мне это нравится. Твоя мать и мой брат всегда прекращали мое веселье. Ну а теперь их нет. Я уже взрослая, понятно?

– Тогда веди себя как взрослая, – я не смогла сдержаться.

Она вспыхнула, и прежде чем я смогла это заметить, взмахнула рукой и ударила меня по щеке. Удар был такой сильный, что я пошатнулась. Мое лицо покраснело, и слезы обожгли мне глаза. Она снова подошла ко мне, и я инстинктивно подняла руку, чтобы защититься.

– Ты, маленькая шлюха! Не выдумай больше так разговаривать со мной! – рассвирепела она. – Ты слышишь меня? А?

Она, казалось, распухла от злости. Ее черные глаза горели как угли, ноздри раздувались как у взбесившегося быка. Все черты лица исказил гнев. Я съежилась, кровь застыла у меня в жилах, в ушах зазвенело, и силы оставили меня. Я видела перед собой совершенно незнакомую женщину.

– Придется связать тебя, заткнуть рот, спустить по этим ступенькам, швырнуть в машину Мортона и отвезти назад к Филипу, – процедила она сквозь зубы. – Да; а всех этих людей он мог бы отправить в сумасшедший дом. А когда я дам показания, что ты здесь живешь в грехе с Гейвином, никто не поверит в историю с Филипом. А с Филипом, как с попечителем по управлению этим имуществом… – Она оглянулась по сторонам. – Он, возможно, отдаст мне это место в награду. А мы с Морти сможем разнести все на куски и отлично проводить здесь время, не так ли, Морти?

– Вполне возможно, – быстро согласился он. Мне показалось, что он так же боится ее, как и я.

– Да, видишь? Морти понимает кое-что в таких вещах, и он сказал, что это возможно.

Она свирепо посмотрела на меня. Я отвела взгляд. Мое сердце так сильно билось, и я подумала, что могу потерять сознание. После обрушившихся на меня угроз, меня обуял ужас. У меня подкосились ноги, и я опустилась на пол.

– Я хочу услышать извинения, – сказала она. – Не помню, сколько раз мой брат заставлял меня извиняться перед твоей матерью то за одно, то за другое. Ну?

Я почувствовала себя в западне, ее ненависть и гнев пригвоздили меня к месту. Кто знает, какие ужасные вещи сделают с Шарлоттой, Лютером и даже Хомером, если она выполнит свои угрозы.

– Извини, – пробормотала я.

– Что? Я не слышу тебя.

– Извини меня, тетя Ферн, – сказала я так громко, чтобы и Мортон услышал. Я знала, что именно этого она и добивается.

– Хорошо, – удовлетворилась она. – Теперь все на своих местах, и мы снова друзья. До этого момента ты так хорошо вела себя, правда, Морти?

– Она была прекрасной хозяйкой, – заметил он.

– Да, правильно, прекрасной хозяйкой. Хорошо, – сказала она, снова поворачиваясь ко мне, – давайте продолжим. Приведи в порядок комнату так, чтобы мы могли устроить там вечеринку.

– Как насчет того, чтобы еще раз выпить? – спросил ее Мортон, подавая ей руку.

– Хорошая идея! Мне нужно пропустить стаканчик после этого. О, принцесса! Сходи в ту комнату и убери осколки стакана, который я уронила из-за этого недоумка. Будь осторожна, не поранься.

Раскаты ее смеха сопровождали ее и Мортона, когда она шла по коридору с таким видом, будто ничего страшного не произошло.

Мне следовало сбежать до этого, подумала я. Мне следовало действовать решительнее. Я должна была исчезнуть. Если бы я это сделала, она не стала бы мучить тетю Шарлотту.

С опущенной головой, с тяжелым камнем на сердце и ногами, двигавшимися как бы сами по себе, я последовала за тетей Ферн и Мортоном, чтобы сделать уборку в той комнате и ублажить ее. Я все еще лелеяла надежду, что скоро ей наскучат эти игры и она уйдет в небытие, поэтому я поклялась всеми святыми, что если она уберется из моей жизни, я никогда не позволю ей вторгнуться в нее снова, даже если она будет испытывать лишения и просить милостыню на улицах.

Вот как сильно научилась я ненавидеть!

В тот вечер за ужином тетя Ферн и Мортон были невыносимы и отвратительны. Они начали свои глупые игры. Думаю, она просто хотела показать нам, какую власть имеет над этим жалким подобием мужчины. Она командовала им, словно была его хозяйкой, и он был обязан подчиняться.

– Ты годовалый малыш, – объявила она. – Ты не умеешь есть сам. Скажи «агу-агу». Давай.

– Агу-агу, – сказал он и постарался выглядеть как младенец: он поднял взгляд к потолку, развел руки в стороны и открыл рот.

– Кушать хочешь, малышка Морти? – пропела тетя Ферн. Он быстро кивнул. Она набрала полную ложку картофельного пюре и поднесла ее к его губам, а он широко раскрыл рот. Она убрала ложку в сторону. – Нет. Нет, малышка Морти. Не так быстро. Не раньше чем ты сделаешь что-нибудь хорошее для мамочки. Вот, – она вытянула другую руку. – Лизни мамочкину руку. Давай, а то мамочка не будет тебя кормить.

Мы все смотрели, как он это делает. Шарлотта зачарованно следила за этим. Лютеру было противно. Джефферсон решил, что все это смешно, и тоже начал подражать Мортону, пока я не стиснула его руку. Гейвин покачал головой и закрыл глаза, чтобы не видеть, но на это нельзя было обращать внимание.

– Я положу немного пюре на кончик носика Морти, а он постарается слизать его. Давай! Морти, попытайся! Сделай это для мамочки.

Мы наблюдали, как он вытащил язык и, сморщившись, попытался дотянуться до кончика носа. Он не смог достать до носа и начал реветь, как это делают младенцы, пока тетя Ферн не вытерла его нос.

– Морти – хороший мальчик, он старался. Хорошо, Морти, ты теперь большой и можешь есть самостоятельно, – скомандовала она. Он улыбнулся и быстро принялся за еду, пока она не передумала.

– На что ты так уставилась, принцесса? Разве вы с моим братом не играли так друг с другом? – спросила она.

– Не в такие глупости, как это, – ответил за меня Гейвин.

– Не будь таким ханжой, каким был твой брат, – сказала она и повернулась ко мне. – Ты приготовила хорошую еду, принцесса. Ты во всем становишься все лучше и лучше. Кто знает? К тому времени, когда мы уедем, ты станешь отличной домашней прислугой. Как тебе это нравится, Джефферсон? – спросила она, наклоняясь к нему через стол. – Тебе понравится, если твоя сестра будет домашней прислугой?

Джефферсон пожал плечами.

– А мы сможем остаться здесь, если она будет прислугой? – спросил он.

– Конечно.

Она пристально посмотрела на меня.

– Пока она хорошая служанка, ты сможешь спрятаться навсегда здесь. – Она глубоко вздохнула. – Но Кристи на самом деле не настоящая домашняя прислуга. Она очень талантлива. Все об этом знают. Нам достаточно об этом много говорили. Морти жаждет услышать твою игру, не так ли, Морти?

– Что? – Он быстро оторвал свой взгляд от своей тарелки. – О, да. Ты можешь сыграть что-нибудь из Шопена?

– Конечно, сможет, – за меня ответила тетя Ферн. – Она все может сыграть на рояле. Не так ли?

– Я знаю немного из Шопена. Я играла его сонаты на занятиях по фортепианной технике.