Страница 7 из 8
Она стискивает Нарьяну руку, говорит тихо и убедительно, заглядывая ему в глаза.
— Миллиард лет назад Галактика, соседствовавшая с нашей, столкнулась с другой, гораздо меньшего размера. В результате столкновения звезды, принадлежавшие обеим Галактикам, разлетелись в разные стороны, потом образовали большое кольцо. Остальные собрались воедино, но все это было уже космическим мусором, не считая прежних плотных образований, переживших катастрофу благодаря своей мощной гравитации. Мы так и не нашли обитаемых миров. Во мне сидит память о планете, разорванной пополам колоссальной приливной силой, с такой эксцентрической орбитой, что в самой дальней точке ее сковывал холод, как на Плутоне, а в самой ближней — обдавало жаром, как на Меркурии. И о другом мире, состоящем из метана, холодном и темном, как сама Вселенная, и скитающемся среди звезд… По космосу носятся миллионы подобных миров. Я помню небесное тело, разбитое на миллионы осколков, которые разбросаны по орбите без малейшей надежды на воссоединение. И таких миров тоже миллионы. Помню и вывернутые наизнанку газовые гиганты — космические смерчи, и планеты, опаленные взрывами своих звезд, обугленные, как головешки. Жизни нет нигде.
Знаете ли вы, сколько Галактик прошло через такие столкновения? Едва ли не все. С точки зрения статистики, жизнь — извращение. Похоже, только у звезд нашей Галактики остались планеты, иначе в других уголках бескрайней Вселенной обязательно появились бы иные цивилизации. Почти не подлежит сомнению, что мы совершенно одиноки и вольны сделать с собой все, что нам заблагорассудится. Нам незачем прятаться, как это сделали ваши Хранители.
Наоборот, надо развернуться и наподдать Вселенной с помощью тех средств, которые позволили Хранителям просто скрыться из виду.
Она сильно сжимает руку Нарьяна, причиняя ему боль, но он терпит.
— Ты не сможешь стать Хранительницей, — говорит он с грустью. — Это никому не под силу. И напрасно ты обманываешь этих невинных людей.
— Мне никого не надо обманывать! Они вняли моему рассказу и превратили его в собственный. Теперь они знают, что могут унаследовать, если им хватит духу. Это будет крестовый поход! — И она спрашивает гораздо тише: — Ведь вы все это запомните?
И тут Нарьяну становится ясно, что она знает, чем все закончится. У него сжимается сердце. Ему бы взмолиться не взваливать на него такой груз, но мольба не может сорваться с его уст. Он прикован к этой женщине, он ее свидетель.
Толпа восхищенным криком провожает платформу, устремляющуюся к летающей резиденции. Платформа откалывает от нее еще один фрагмент. На крышу дворца валятся деревья, сыплются земля и камни. На краю резиденции появляются фигурки, и вниз, на крышу дворца, падает в свете факелов маленькая трубка. Кто-то из толпы подбирает ее, подбегает к Ангелу, кидается ей в ноги. Он принадлежит к низшей категории Заново Рожденных: на его коже отчетливо видны чешуйки с темной каймой, похожие на чешуйки сосновой шишки, жесткие черные волосы падают на глаза, горящие как угли.
Ангел хватает трубку, встряхивает ее. Трубка разворачивается и превращается в гибкий лист, на котором появляется лицо Дрина. Губы Дрина приходят в движение, раздается тихий металлический голос. Ангел внимательно слушает, потом кивает и произносит одно слово:
— Да.
Потом она встает и поднимает руки над головой. Затаившая дыхание толпа на крыше не сводит с нее горящих глаз.
— Они согласны сдаться. Не мешайте им спуститься. Мгновение — и от резиденции отделяется платформа,
сверкающая в свете усеивающих крышу факелов. Последователи Ангела кричат и прыгают от радости, из темноты вылетают снаряды — горящий факел, камень, ветка. Но ни один не долетает до платформы: их пожирает белый огонь. Команда корабля сумела защититься, изменив поле платформы.
Все они похожи на Ангела: такие же блестящие волосы, та же долговязость, те же резкие движения. Рядом с ними Дрин кажется карликом. Нарьян не сразу начинает отличать мужчин от женщин; провести более тонкие различия тем более невозможно. На всех длинные белые рубахи, но руки и ноги не прикрыты. Все подпоясаны ремнями, унизанными какими-то приборами. Они взывают к Ангелу, скандируя пронзительные слова:
— Возвращайся к нам…
— …здесь нам не место…
— …это не наш народ…
— …мы вернемся…
— …мы найдем свой дом…
— …мы зовем тебя с собой!
Дрин видит Нарьяна и кричит ему:
— Они хотят ее забрать!
Он совершает отважный поступок, какого Нарьян от него не ожидал: спрыгивает с платформы и прорывается сквозь толпу.
— Весь экипаж, все они — один и тот же человек или вариации одного человека, — говорит он, задыхаясь. — Корабль синтезирует себе команду, пользуясь единым шаблоном. Ангел — отклонение, сбой программы, ошибка!
Женщина встречает слова Дрина смехом.
— Ты смешон, карлик! Это я настоящая, а они — копии.
— Вернись к нам…
— …вернись и помоги…
— …помоги найти дом! Ангел кричит им в ответ:
— Нет никакого дома, искать нечего! Вот глупцы! Перед вами все, что есть в целом свете.
— Я пытался им это объяснить, — говорит Дрин Нарьяну, — но они не пожелали слушать.
— Они не могут подвергать сомнению пурану, — говорит Нарьян.
— Лучше отдайте мне корабль! — кричит Ангел.
— Он никогда не был твоим…
— …ты не могла им владеть…
— …а могла лишь служить!
— Нет! Я отказываюсь служить! — Ангел запрыгивает с ногами на трон и делает рубящее движение рукой.
Сотни тонких серебристых нитей вылетают из темноты и устремляются к платформе и ее экипажу. Достигнув края модифицированного поля, они чуть отклоняются, но потом выправляют траекторию и низвергаются на экипаж, лишившийся щита.
Толпа снова начинает обстреливать платформу подручными средствами, но женщина дает сигнал прекратить.
— У меня единственная действующая платформа, — объясняет она. — Я ее усовершенствовала и заберу с собой. Сопровождайте меня, — предлагает она Нарьяну. — Увидите, чем завершится мой рассказ.
Толпа вокруг Ангела поражена. Нарьян оборачивается и видит шествующего к ней члена экипажа. Он так же высок и строен, как она, его маленькое лицо с высокими скулами так похоже на лицо Ангела, что Нарьян жмурится, не веря своим глазам. Камень, брошенный кем-то из толпы, ударяет мужчину в плечо. Он вздрагивает, но продолжает путь, не замечая, судя по всему, что толпа сомкнулась у него за спиной, взяв его, Ангела и Нарьяна в кольцо.
— Я тебя не боюсь, — произносит женщина.
— Конечно, сестра, — говорит он и берет ее за запястья.
Нарьян падает на колени. Вокруг него завывает свирепый ветер, раздаются испуганные крики. Глаза делаются незрячими после ослепительной вспышки. Он не видит, кто помогает ему подняться, миновать потрясенную толпу и добраться до платформы.
Когда платформа начинает подъем, Нарьян снова падает на колени.
— Все кончено, — шепчет Дрин ему на ухо.
— Нет, — отвечает Нарьян, отчаянно моргая и не утирая бегущих по щекам слез.
Человек взял Ангела за запястья…
Дрин что-то втолковывает Нарьяну, но тот упрямо трясет головой. Нет, это не конец.
…и они взмыли в ночь так стремительно, что их одежды охватило пламя, и вокруг стало нечем дышать. Раз с гравитационным полем могла справиться пришелица по имени Ангел, значит, это было под силу и ее спутникам. Так она достигла состояния божества.
Платформа движется вдоль корабля, потом проваливается в огромный люк. У Нарьяна восстанавливается зрение. Он стоит на коленях перед открытым люком. Внизу раскинулся город. От Великой реки разбегаются объятые пламенем улицы, теплый ночной воздух отдает гарью.
Дрин восхищенно переводит взгляд с одного иллюминатора колоссального корабля на другой. Заметив, что Нарьян продолжает лить слезы, он пытается его утешить, но делает это слишком неуклюже. Он считает, что Нарьян оплакивает свою жену, оставшуюся в умирающем городе.
— Она была славной женщиной, — произносит Нарьян, сумев снова обрести дар речи, хотя горюет он не по ней или не по ней одной. Он оплакивает всех жителей Сенша. Их несет неумолимым вихрем перемен, и им уже не стать прежними. Его жена, торговец орехами, владельцы маленьких чайных на всех углах, дети, попрошайки и остальные — все они изменятся, и некоторые погибнут в процессе перемен. Там, внизу, рождается нечто совершенно новое, на руинах города созидается будущее.