Червь в колодце

— Антивещество?

НЕТ. ЕЕ ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННАЯ КРИВИЗ­НА ПРОТИВОПОЛОЖНА НОРМАЛЬНОЙ МАТЕРИИ.

— Не понимаю.

Червоточина соединяет две области пространства, иног­да это точки, разделенные множеством световых лет, — это она знала. Они были остатками первозданной горячей Все­ленной, морщинками, которые не смогло разгладить даже ее расширение. Материя могла проходить сквозь один ко­нец червоточины и появляться на другом ее конце — субъ­ективно мгновение спустя. Вот вам и путешествия со сверх­световой скоростью.

Эрма объясняла, используя свой канал высокоскорост­ной связи. Клэр слушала, едва успевая схватывать суть.

Имелась вероятность того, что за пятнадцать миллиардов лет, миновавшие после рождения червоточины, один из ее концов проглотил больше материи, чем другой. Если один конец застрял внутри звезды, то он поглотил огромную массу. И локально стал более массивным.

Но материя, льющаяся в приемный конец, выбрасыва­ется на другом конце. Локально это выглядит так, словно выбрасывающий конец теряет массу. И пространство-вре­мя вокруг него искривляется в сторону, противоположную относительно принимающего конца.

— Поэтому он и выглядит как отрицательная масса?

ДОЛЖЕН ВЫГЛЯДЕТЬ. ПОЭТОМУ ОН ОТТАЛКИВАЕТ МАТЕРИЮ. А ДРУГОЙ КОНЕЦ ПРИ ЭТОМ ВЕДЕТ СЕБЯ КАК ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ, ОБЫЧНАЯ МАССА И ПРИТЯГИ­ВАЕТ МАТЕРИЮ.

— В таком случае почему он не улетает от Солнца?

УЛЕТИТ И ЗАТЕРЯЕТСЯ В МЕЖЗВЕЗДНОМ ПРО­СТРАНСТВЕ, НО ЕГО УДЕРЖИВАЕТ МАГНИТНАЯ АРКА.

— Откуда мы знаем, что у него отрицательная масса? Я видела лишь...

Эрма вывела на экран изображение:

ОТРИЦАТЕЛЬНАЯ МАССА ДЕЙСТВУЕТ КАК РАССЕИ­ВАЮЩАЯ ЛИНЗА ДЛЯ ПРОХОДЯЩЕГО РЯДОМ СВЕТА. ВОТ ПОЧЕМУ НАМ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ОНА СЪЕЖИВАЕТ­СЯ, КОГДА МЫ НАД НЕЙ ПРОЛЕТАЛИ.

Клэр знала, что обычная материя фокусирует свет, по­добно собирательной линзе. Взглянув на экран, она сразу увидела, что конец червоточины с отрицательной массой преломляет свет противоположным образом. Входящие лу­чи отклонялись в стороны, оставляя перед собой темный туннель. Они пролетали поперек этого туннеля, ныряя в него, поэтому кажущийся размер червоточины умень­шался.

— Но чтобы так сильно сфокусировать свет, нужна це­лая звезда.

ВЕРНО. ОДНАКО ЧЕРВОТОЧИНЫ УДЕРЖИВАЮТСЯ ВМЕСТЕ ЭКЗОТИЧЕСКОЙ МАТЕРИЕЙ, СВОЙСТВА КОТО­РОЙ НАМ ПОКА СОВЕРШЕННО НЕИЗВЕСТНЫ.

Клэр не любила лекции, даже когда их читают с боль­шой скоростью. Но у нее в голове уже забрезжила идея...

— Значит, этот червь не упадет на Солнце?

ОН НЕ МОЖЕТ УПАСТЬ. Я БЫ ДАЖЕ ПРЕДПОЛОЖИ­ЛА, ЧТО ОН ЗАСТРЯЛ ЗДЕСЬ, ВЫБИРАЯСЬ НАРУЖУ ПОСЛЕ СТОЛКНОВЕНИЯ С СОЛНЦЕМ.

— Ученые будут счастливы. Червь не сожрет ядро. ВЕРНО. И ЭТО ДЕЛАЕТ НАШИ РЕЗУЛЬТАТЫ ЕЩЕ БО­ЛЕЕ ВАЖНЫМИ.

— Более важными, но не более ценными.

Работа за фиксированную плату всегда действовала ей на нервы. Ты можешь выложиться и добиться выдающихся результатов, но получишь столько же, как если бы работала спустя рукава.

НАМ НЕОБЫКНОВЕННО ПОВЕЗЛО, ЧТО МЫ ЗАМЕ­ТИЛИ СТОЛЬ РЕДКИЙ ОБЪЕКТ. ЧЕРВОТОЧИНЫ НАВЕР­НЯКА РЕДКИ, А ЭТА ВРЕМЕННО ЗАДЕРЖАЛАСЬ ЗДЕСЬ. МАГНИТНЫЕ АРКИ ЖИВУТ ЛИШЬ НЕСКОЛЬКО МЕСЯ­ЦЕВ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ...

— Погоди-ка. Насколько велика эта штуковина?

ПО МОИМ РАСЧЕТАМ, ОКОЛО 10 МЕТРОВ В ПОПЕ­РЕЧНИКЕ.

— Значит, в институте ошиблись — она маленькая.

ОНИ НЕ ЗНАЛИ ОБ ЭТОМ ЭФФЕКТЕ ПРЕЛОМЛЕНИЯ И ИНТЕРПРЕТИРОВАЛИ ДАННЫЕ, ИСПОЛЬЗУЯ ОБЫЧ­НЫЕ МЕТОДЫ.

— Нам повезло, что мы вообще ее видим.

ОНА УНИКАЛЬНА, РЕЛИКТ ПЕРВОЙ СЕКУНДЫ ЖИЗ­НИ НАШЕЙ ВСЕЛЕННОЙ. КАК КАНАЛ ПЕРЕХОДА В ДРУ­ГУЮ ЕЕ ТОЧКУ, ОНА МОЖЕТ...

— Стоить целое состояние.

Клэр размышляла быстро. Эрма, вероятно, была пра­ва — семьдесят пять миллионов не спасут ее и корабль. Но теперь она знала нечто такое, чего не знал никто. И здесь она в первый и в последний раз.

— Отмени сброс щита.

НЕ СОВЕТУЮ. ТЕРМИЧЕСКАЯ НАГРУЗКА БУДЕТ БЫ­СТРО ВОЗРАСТАТЬ.

— Ты программа, а не офицер. Выполняй.

Клэр стала действовать, уступив порыву.

В этом и заключается разница между инженерами и пилотами. Инженеры продолжают сомневаться и подсчи­тывать, даже когда их уже убедили. Пилоты — никогда.

Они просто выходят на нужную орбиту и не потеют над цифрами.

Потеют. Клэр старалась не воспринимать свой запах.

Думай о чем-нибудь прохладном. Теория.

Полулежа на кожаной кушетке, Клэр вспоминала ин­структаж у научного сотрудника. Графики, замысловатые уравнения, статьи. Червоточины как окаменелости Боль­шого Взрыва. Червоточины как туннели, ведущие во все уголки Вселенной. Червоточины как потенциальные разру­шители, если они попадают в звезду и пожирают ее.

Клэр попыталась представить рот поперечником всего в несколькометров, высасывающий звезду, перекачиваю­щий ее раскаленную массу куда-то в дальний космос. Что­бы червоточина могла такое проделывать, она должна со­стоять из экзотического материала, определенного рода ма­терии «с отрицательной средней плотностью энергии». Чем бы она ни была, она родилась в момент Большого Взрыва. Она пронизывает червоточины от входа до выхода. Заме­чательный строительный материал, если суметь его раздо­быть. А Клэр, может быть, сумеет.

Итак, червоточины могут убить нас, а могут сделать бо­гами. Человечество должно знать,сказал ей тощий науч­ный сотрудник.

— Да будет так, — произнесла она тост, тщательно все обдумав и обращаясь к экранам. На них в полную смерто­носную мощь полыхало пламя термоядерного синтеза.

Клэр никогда не тратилась на оснащение голых металли­ческих коробок, каковыми были почти все рудовозы и бук­сиры. У нее был суровый бизнес, в котором из рук в руки переходили толстые пачки наличных. Прибыль в последнее время была низкой, а иногда и убыток, поэтому она и задол­жала «Исатаку» так много. Перевозка мегатонн массы вверх по градиенту гравитации была делом медленным и долгим. Но кто мешает добавить немного стильности? Облицовка из фреснеля, которую Клэр заказала, совершив удачную сделку на рынке руды, помогала поддерживать внутри корабля про­хладу, и она не обжигалась, ползая по смотровым каналам. Добавочная масса толстых ковров, журчащего водопадика и бильярдного стола была ничтожной. То же относилось и к водяной оболочке вокруг ее жилого помещения, которая теперь деловито спасала ей жизнь.

Клэр осталось ждать два часа, скользя, подобно плоскому камешку, над солнечной короной. «Серебряный лагтер» уже сбросил шлаковый щит, и тот унесся по длинной параболе в бесконечность, поблескивая расплавленными лужицами.

После этого Клэр впервые за несколько недель включила двигатель корабля. Струйка антивещества вырвалась из маг­нитных ловушек, столкнулась с реакционной массой, и в ка­мере двигателя вспыхнул ад. Камера сфокусировала ревущую массу аннигилирующей материи в реактивную струю, и се­ребристый корабль вышел на новую, более низкую орбиту.

Смертельную орбиту, если они задержатся на ней доль­ше нескольких часов.

Я НАКАЧИВАЮ БОЛЬШЕ ВОДЫ В ТВОИ ЭКРАНЫ.

— Хорошая идея.

Корабль уже был посеребрен настолько, насколько по­зволяла технология, и отражал солнечный свет почти пол­ностью. Облицовка из узкополосных фреснелевых фильт­ров была многослойной. Лучше не бывает.

Без щита кораблю понадобится более десяти часов, что­бы стать таким же горячим, как и бьющий снизу поток

Преломление света объектом с отрицательной массой (горизон­тальная шкала сильно сжата), свет выметается из центральной области, создавая область тени с нулевой яркостью. По краям тени лучи накапливаются, создавая радужную каустическую ли­нию и повышая яркость света.

раскаленного света с температурой шесть тысяч градусов. Чтобы выжить в таких условиях хотя бы два часа, придется испарить большую часть запаса воды. Клэр покупала ее на Меркурии по местным заоблачным ценам — для полета к Луне. Теперь она задумчиво прислушивалась к тому, как вода журчит между стенами.

Тост за воду Клэр поднимала бокалом шампанского из единственной на корабле бутылки. Если ей суждено погиб­нуть, то хотя бы не придется сожалеть, что шампанское пропало зря.