Страница 44 из 55
— Ну что ж, давайте проверим.
— Садитесь, Клавдий Владимирович, вот здесь, рядом со мной, а ты, Петя, с той стороны. — Майгин стряхнул пепел и поднес тлеющую папироску сперва к мутному стеклу аппарата, а затем к пластинке, похожей на гривенник.
Несколько мгновений прошло в напряженном ожидании. Но вот наконец послышалось гудение; оно все усиливалось, и Берсеньев увидел, как от стеклянной поверхности аппарата заструилась серебристая пелена… Прошла еще минута, и на месте лагеря возник уже знакомый Майгину и Пете пейзаж — низкий лес, огромные валуны… Только теперь вулкан находился совсем близко, а город под прозрачным куполом — далеко, верстах в двух. «Пиния» над кратером вулкана разрослась, она застилала все небо, и ее с сухим треском пронизывали молнии. Вдруг раздался оглушительный грохот. Казалось, небо над вулканом разорвалось, из кратера вырвались языки пламени, и по склонам его быстро поползли потоки огненной лавы. Мимо оцепеневших от удивления геологов откуда-то пробежала толпа людей в цветных одеждах. Это были те самые люди, которых Майгин и Петя видели в первый раз, но теперь их движения не были ни плавными, ни величественными. Они бежали, спасаясь от огненных потоков. Вот один из них остановился и, схватившись за горло, упал. За ним упали еще несколько. Они задыхались, отравленные вулканическими парами. Петя с тревогой искал среди них «снежную красавицу». Наконец он увидел ее. Она стояла, шатаясь и зажимая нос и рот руками… Еще миг, и она упала ничком, и багровое пламя сомкнулось над нею. Петя ахнул и закрыл глаза.
— Гляди, гляди! — сквозь стиснутые зубы прошептал Майгин.
В десятке шагов от них корчился на земле полуголый рыжеволосый мальчик. Вот он схватился за горло, перевернулся на живот и застыл. Но из облаков пара и дыма выдвинулась огромная фигура, закованная в серый — теперь почерневший — панцирь. Гибкие крючковатые руки тянулись к погибающему мальчику.
Геологи забыли, что видят лишь изображение какой-то драмы, ушедшей в далекие века. Гигант в серых доспехах, идущий вброд через огненную реку, поразил их воображение, оледенил сознание…
Гигант остановился над мальчиком. Еще миг, и доспехи стремительно раскрылись. Геологи узнали златокудрого человека, которого впервые увидели на экране «саркофага». Он поднял мальчика, вставил его ноги в неуклюжие голени доспехов и захлопнул этот удивительный костюм, как футляр, в который вложил драгоценную скрипку… Затем он нагнулся, повозился полминуты у ног чудесного футляра, и тот зашагал прямо в огненную мглу, отрезавшую его от сказочного города…
Майгин даже зубами заскрипел:
— Спас!..
— А сам… — тихо сказал Берсеньев.
Человек с бронзовыми волосами оглянулся: лава стремительно катилась на него. Он сделал несколько шагов, волосы на его голове вспыхнули, и он упал…
Геологи даже не заметили, как исчезло страшное видение, и, когда оглянулись вокруг, увидели прежнюю мирную картину своего лагеря. Все было на месте, и надо всем стояла безмятежная тишина.
— Но это совсем не то, Андрей Гаврилович! — воскликнул Петя. — Мы видели другое…
— Да, это совсем не то. Я думаю, что это вторая часть той картины, которую мы видели с тобой, Петя. И нужно сказать, это довольно сильная ее часть.
— Ваш опыт, Андрей, подтвердился, — сказал Берсеньев, беря в руки аппарат и с величайшим вниманием разглядывая его. — Вы правы, это какой-то иллюзионный аппарат, который когда-то, видимо, запечатлел картину извержения вулкана и гибели жителей нашего подземного города. Это было очень давно… Теперь для нас все ясно: город, найденный нами в земле, находился на поверхности, лава залила его, а жители погибли, задохнувшись в ядовитом газе, скорее всего — в углекислоте, выброшенной вулканом.
Петя помотал головой, словно стараясь отогнать от себя страшную картину.
— Какая бессмысленная гибель! — пробормотал он.
— Да… Странно, что извержение застало их так врасплох, заметил Майгин. — Кстати, как вы думаете, спасся этот мальчик?
— По-видимому, — сказал Берсеньев.
— Тогда где он?
Берсеньев пожал плечами.
— С тех пор прошли века… Он умер, конечно…
— Один, в пустом городе, — сказал Петя. — Должно быть, тоскливо ему было умирать. А может быть, за ним приехали?
— Кто?
— Ну… — Петя неопределенно помахал рукой. — Его соплеменники… Из других городов.
— Не похоже, — сказал Майгин. — Это все твои фантазии, Петушок, насчет «северной цивилизации».
— Кстати, — задумчиво проговорил Берсеньев, — вы заметили, что среди этих людей была только одна женщина?
Петя вскочил.
— А может быть, не все погибли? Может быть, кто-нибудь оставался во время извержения в городе?
— Тогда где они? Город пуст, ты сам видел…
— Но лампы! Как же горят эти лампы под землей, если их никто не зажигает?
— Да, это удивительно… И лампы и многое другое, что мы здесь увидели, — это все загадки, — задумчиво ответил Берсеньев. — А теперь, друзья, идемте в подземный город. Мне кажется, что мы сегодня должны найти Нэнэ. В этом нам помогут такие же шары, найденные нами в комнате с живым портретом «снежной красавицы»…
«Метаморфоза» в доме
В доме, где несколько дней назад исчез Нэнэ, по-прежнему на всем лежала печать внезапной, на много веков затянувшейся тишины, и лишь приглушенная музыка тихо шелестела в родниковом воздухе подземного мира.
— Вот, — сказал Майгин и положил на стол шар, найденный в «спальне». — Это точно такая же штука. Держу пари, что и она нам тоже кое-что покажет.
Берсеньев и Петя отошли в сторону, а Майгин раскурил папироску и поднес ее к металлическому «гривеннику». «Метаморфоза» произошла почти мгновенно, и действие ее развернулось тут же, в комнате. По-видимому, аппарат демонстрировал какой-то эпизод, запечатленный в этой самой комнате еще до катастрофы. Все здесь осталось на своем месте, лишь за столом появились новые «троны», и их занимали люди-гиганты, появлявшиеся уже в двух предыдущих «метаморфозах». Теперь их можно было рассмотреть вблизи… И Петя, к величайшей своей радости, узнал среди них прекрасную незнакомку. Она сидела рядом с золотоволосым мужчиной. Они о чем-то говорили, вернее, тихо пели дуэтом какую-то арию, заменяющую им разговор.
Затем женщина встала и направилась к стене. Петя глядел во все глаза. Красавица плыла вокруг стола, улыбаясь каждому из своих друзей, мимо которого проходила, и те, помахивая рукой, произносили одно несложное слово: «Эа». (Петя решил, что это было ее имя.) Сияющее, почти прозрачное, лучистое ее платье струилось от плеч к ногам, как мерцающие волны света.
И Майгин, и Берсеньев, и Петя уже успели привыкнуть к мысли, что они видят «озвученные» объемные изображения, излучаемые волшебными шарообразными аппаратами, но на чем основано действие аппаратов, каким образом воспроизводится объемное изображение в воздухе, они, люди 1913 года, знакомые лишь с плоским экранным немым кинематографом, конечно, понять не могли. Но они ни на секунду не допускали мысли, что видят нечто сверхъестественное. Геологи уже не сомневались, что они столкнулись с какой-то высшей техникой. Не понимали они лишь одного: где и когда, в какие времена могла существовать такая техника, когда жили люди, заснятые в этих объемных картинках, и как могла такая высокая цивилизация остаться неизвестной современной науке…
Тем не менее, отойдя в сторону и не отрывая глаз от чудесного видения, Майгин, Берсеньев и Петя никак не могли освободиться от впечатления, что видят подлинно живых людей — так реальны, так осязаемы были эти призраки прошлого, возникшие за круглым столом в серебристых волнах излучения. Казалось, их можно было потрогать… Петя не выдержал: он вытянул руку вперед и, как лунатик, пошел к прекрасной женщине, скользившей по комнате. Берсеньев и Майгин затаив дыхание следили за ним. Петя подошел к ней… Рука его висела в воздухе, он закрыл глаза от волнения, еще миг, и он коснулся бы плеча чудесной незнакомки, приближавшейся к нему, но она не заметила его и прошла… сквозь него… Вернее, Петя прошел сквозь нее, как проходит неподвижный прибрежный камень сквозь набежавшую волну.