Страница 39 из 57
— Раз! Два! Три! Четыре!.. Вот я и в Париже!.. Раз! Два! Три! Четыре!.. Вот я и в Бомбее!..
III. ОРЛИ ПЕРЕХОДИТ В НОВУЮ ЛАБОРАТОРИЮ
Прошел месяц. За этот срок Орли получил всего две записки от Вери. В первой было три слова:
«Работаем. «Бегемот» найден».
Во второй записке было два слова:
«Скоро испытание».
Орли отправил Вери еще одну записку, в которой давал ценные советы, как направить излучение Энергона по периферии. Между прочим, он попросил Вери и Спиро изготовить специальные белые плащи, капюшоны и перчатки и пропитать их препаратами бора, а сверху покрыть слоем буры. Такая одежда могла бы отражать рассеянные в воздухе частицы и гамма-лучи и служить защитой от вредного соседства с Энергоном.
«Когда я начну «работать» у Фланго, я попрошу разрешения привлечь вас, Вери, к моей работе. Остальное сообщу потом», — приписал Орли в записке…
Наконец, однажды все через того же раздатчика хлеба Орли получил записку, которая его радостно взволновала:
«Испытали. Все в порядке. А.С. готовит машину. Действуйте…»
В тот день Орли с большим аппетитом съел свой довольно несъедобный хлеб вместе с этой чудесной запиской и тотчас же стуком в дверь позвал надзирателя:
— Ну, что тебе? — с угрожающим видом спросил тот, заглянув в глазок двери.
— Господин надзиратель! — торжественно сказал Орли. — Немедленно передайте начальнику тюрьмы, что заключенный Ролландо Орли хочет сделать ему лично очень важное заявление.
— Ишь ты! Очень важное заявление! У вас у всех тут «очень важные» заявления, — ворчливо сказал надзиратель и повернулся от двери.
— Я должен открыть ему важную тайну государственного значения, — сказал Орли. — Если вы не сообщите об этом начальнику тюрьмы, он все равно узнает о моей просьбе и посадит вас в соседнюю камеру, рядом со мной.
Потоптавшись возле камеры Орли, надзиратель прохрипел: «Будь ты проклят!», но все же спустился вниз по железной лестнице на первый этаж. Через двадцать минут Орли был уже в управлении тюрьмы.
— Что случилось, милейший? — с удивлением глядя на него, спросил начальник тюрьмы, молодой хлыщеватый полицейский офицер.
— Я решил рассказать властям все о своей работе и передать им то, что я утаил от них в прошлом году, — деревянным тоном сказал Орли.
Начальник тюрьмы пожал плечами:
— Странно! Сидя на гвоздях, ты, милейший, никак не мог припомнить, куда девалась вся ваша лабораторная труха. А сейчас, когда тебя уже оставили в покое, ты вдруг все вспомнил.
— Сидя на гвоздях, трудно что-нибудь припомнить, господин начальник тюрьмы, — насмешливо сказал Орли. — Удобнее думать, когда спокойно пролежишь на койке почти полтора года.
— Это верно, — согласился начальник тюрьмы.
В тот же день Орли был доставлен к начальнику полиции Танголико. Здесь его ожидал Штук. Танголико больше слушал, разговаривал с Орли почти исключительно Штук.
— Я очень рад вас видеть, коллега! — восторженно воскликнул Штук.
— Я тоже… — лаконично ответил Орли.
— Я слыхал, что вы стали общительнее и хотите нам кое-что рассказать? — спросил Штук.
— Да… Я хочу передать вам все, что мы вывезли когда-то из университетской лаборатории. Если вы не возражаете, я совместно с вами буду продолжать работу, начатую профессором Кордато.
— Прекрасно! — воскликнул Штук. — А в чем заключалась работа профессора Кордато?
— Он открыл новый метод получения искусственных радиоактивных элементов.
— Ага! Это интересно. И ему удалось с помощью своего метода получить новые радиоактивные элементы? — с видимым интересом спросил Штук.
— Да. Он был близок к этому.
— На каком принципе основан его метод?
— На бомбардировке тяжелыми частицами устойчивых элементов.
— Гм… — Штук поморщился. — Это не ново…
— Возможно. Но результаты, которых мог добиться профессор Кордато с помощью сконструированного мною весьма мощного, но миниатюрного по форме ускорителя, были бы новее самых больших новостей в области ядерной физики, — уверенно сказал Орли. — К сожалению, наша работа была прервана на кульминационной своей стадии.
— Миниатюрный ускоритель? — спросил Штук. — Миниатюрнее бетатрона Керста, помещающегося на письменном столе, по-моему, ничего пока быть не может.
— Мой ускоритель не больше бетатрона Керста, но эффективнее во много раз и построен на ином принципе.
— И его сконструировали вы сами, в своей университетской лаборатории? — недоверчиво спросил Штук.
— Вам кажется это невероятным, но это так, — спокойно глядя в прищуренные глаза Штука, сказал Орли.
— Гм… Я хочу на него посмотреть. Где он? — спросил Штук.
— Там же, где и вся остальная аппаратура лаборатории и записи профессора Кордато, — невозмутимо ответил Орли. — Он будет передан вам моими друзьями, как только мы с вами договоримся о совместном продолжении работы Кордато.
Штук внимательно всматривался в лицо Орли. Он был убежден, что этот молодой ученый, фанатично преданный своему погибшему учителю, человек, от которого не удалось добиться ни слова, ни вздоха самыми страшными пытками, не может сейчас так просто разгласить тайну работы Кордато.
«Несомненно он хочет нас провести», — думал Штук, пристально глядя на бледное, заросшее густой бородой лицо Орли.
— Я полагаю, доктор Штук, что заявление господина Орли следует обдумать, — сказал молчавший до того Танголико. Напишите, господин Орли, заявление на имя генерала Фланго, укажите в нем, где вы скрыли аппаратуру лаборатории, материалы профессора Кордато и свой аппарат. Мы перевезем все в новую, лабораторию, и я не сомневаюсь, что господин генерал разрешит вам совместно с доктором Штуком продолжать свои опыты.
— Я знаю, что все вывезенное из лаборатории сохранилось. Но где оно находится, знают только мой друзья, — ответил Орли. — Я могу с ними снестись, и они передадут мне все, что нам нужно.
— Они не могут вам ничего передавать. Пока генерал не вынесет своего решения, вы будете находиться в тюрьме. А заключенным, как известно, ничего передавать нельзя, — официальным тоном сказал Танголико.
— Я ничего не буду писать генералу. Вы отлично можете передать ему все, что сообщил вам я, — резко сказал Орли, но тотчас же спохватился и сбавил тон. — Добавьте к этому, что я полностью раскаиваюсь, но мои друзья вручат мой аппарат и прочее только мне лично. Против конвоя я, конечно, не возражаю.
— Мы обсудим ваше заявление, — сказал Штук.
Танголико подал знак конвоирам, и Орли увели.
— Ну?… — спросил Танголико.
— Он что-то задумал, — ответил Штук.
— Он даже не умеет этого скрыть, — сказал Танголико.
— Но все же я уверен, что Макчерти посоветует Фланго принять его предложение. Мне нужно только взглянуть на его ускоритель, перелистать записи Кордато, и мы можем этого Орли сейчас же отправить либо обратно в тюрьму, либо на тот свет.
— Я доложу сегодня о нем генералу, — сказал Танголико.
— А я поговорю с Макчерти, — добавил Штук.
Через два дня Штук явился в тюрьму к Орли. Они говорили недолго: Штук объявил Орли, что Фланго приказал отвести для его опытов специальное помещение вне тюрьмы, куда будут перевезены оборудование университетской лаборатории и аппарат Орли, и что сам Орли может немедленно покинуть тюрьму и перейти в дом, где будет находиться его новая лаборатория.
— Там есть отличная комната, где вы сможете жить, — вежливо сказал Штук. — Кстати, там для вас приготовлены костюм, белье и все необходимое.
— Ну, что же, доктор Штук! — воскликнул Орли. — Я уверен, что мы с вами доведем до конца работу профессора Кордато. Нам поможет мой ускоритель.
Штук загадочно улыбнулся:
— Я в этом не сомневаюсь.
— Вы не знаете ли, доктор Штук, в новом помещении лаборатории существует телефон? — спросил Орли.
— Помнится, там телефон есть, или, во всяком случае, был, — ответил Штук.
— Очень прошу вас, сообщите мне завтра же номер телефона нашей с вами лаборатории.