Страница 2 из 13
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НЕМНОГО ИСТОРИИ
В наше время слово «дуэль» употребляется в столь различных, иногда взаимоисключающих смыслах, что необходимо сначала определить суть этого вполне конкретного социокультурного феномена и отделить дуэль от явлений родственных и схожих. Итак, дуэль — это ритуал благородного разрешения и прекращения конфликтов, затрагивающих личную честь дворянина.
В сословной структуре послепетровского российского государства главенствующее положение занимало дворянство. Оно имело исключительные права, но эта исключительность ко многому обязывала. Исключительность требовала сословной обособленности, замкнутости. Хотя Петр I и открыл формально сословие для выслуживших чин людей неблагородного происхождения, хотя приливы и отливы фаворитизма подчас ставили на первые места в государстве целые семейства из самых низов, тем не менее такие случаи были исключениями; для «новых» дворян подобная «милость» являлась лишь первым шагом к тому, чтобы стать настоящими дворянами Российской Империи.
Сословная обособленность основывалась, с одной стороны, на поддерживаемом культе рода, с другой — на культе общества. Род — это гарантия прошлого. Память о предках и ответственность перед ними, благородство — это противопоставление «Иванам, не помнящим родства», людям подлого происхождения. Общество — это гарантия настоящего. Дворянин всегда и повсюду включен в корпоративные связи, неформально уравновешивающие отношения формальные, служебные. Перед обществом дворянин отвечает за соответствие своего повседневного поведения, каждого своего поступка происхождению и положению. Суждение общества офицеров или общественное мнение в свете могут быть важнее, чем приказ командира или воля губернатора. Оказаться исключенным из родового клана или из общества — вот угроза, которая для дворянина была страшнее физической смерти.
По каким же правилам жило дворянское общество? Кодекс чести был универсальным этическим законом. Он объединял в себе все требования, предъявляемые к благородному человеку.
Вряд ли возможно на нескольких страницах описать такой сложный феномен, как дворянская честь. Может быть, в настоящей работе это не так уж и необходимо, потому что представления о том, что благородно и что неблагородно, что честно и что бесчестно, в значительной части сохранились до сих пор. Позволим себе лишь несколько самых общих замечаний.
Честь обязывала дворянина быть достойным своей свободы и силы. Недопустимыми считались ложь, трусость, неверность присяге или данному слову. Кража расценивалась как безусловная подлость. Любопытно, что присвоить казенные деньги, обобрать подчиненный полк, город или целую губернию казалось вполне нормальным. Е. П. Карнович в своей книге «Замечательные богатства частных лиц в России» {85} рассказал, как на губернаторских и министерских постах, на откупах и армиях наживались огромные состояния. Но вот вытащить кошелек из чужого кармана настолько унизительно, что уличенному в этом остается либо застрелиться, либо исчезнуть.
Дворянин призван уважать равных и защищать слабых. Человек чести должен признавать честь других, иначе и его собственная будет немногого стоить. Везде, где чести и достоинству угрожает подлость, дворянин обязан встать на их защиту.
Честь требует от дворянина полного и абсолютного подчинения ее законам. Вся жизнь дворянина посвящена служению чести, и даже угроза смерти не может остановить его. Впрочем, смерть угрожает в исключительных ситуациях, сложнее соответствовать своему благородному положению ежедневно и ежеминутно. Владение шпагой и пистолетом важно, но настоящего дворянина узнают по умению пользоваться носовым платком и столовым ножом, по умению одеваться и танцевать, по осанке, походке и речи.
Дворянин самостоятелен и свободен в своих поступках. Если он принял решение, ничто не должно ему препятствовать. Если он совершил тот или иной поступок, то он сам, один, несет за него полную ответственность. Все происходящее с благородным человеком необратимо, нельзя взять слово назад, начать сначала, переиграть. Что свершилось, то свершилось.
Честь представлялась не механической суммой требуемых благородных качеств и достоинств. Каждая из составляющих была таким же абсолютом, как и единое целое. В вопросах чести не могло быть никакой относительности, никаких полутонов. «Почти храбрый», «более-менее благородный» — это уже оскорбительная насмешка.
Дворянин не мог допустить, чтобы его честь подвергалась хоть малейшему сомнению. Однако в жизни неизбежны конфликты и ссоры. Поэтому-то и была столь необходима дуэль — ритуал, не допускающий между благородными людьми неблагородных отношений. Как только дворянин чувствовал, что его честное имя под угрозой, он мог потребовать удовлетворения, и противник не имел права ему в этом отказать.
Как же был построен дуэльный ритуал? Схема знакома многим из художественной литературы: за нанесением оскорбления следовали вызов и его принятие противной стороной, затем происходил поединок (бой) и, наконец, примирение (прекращение дела).
Центральной частью дела чести являлся поединок. Очень часто и современники, и исследователи позднейших времен отождествляли дуэль только с поединком, боем. На самом деле все предшествующее поединку не менее значимо и ритуально, в не меньшей степени обусловлено сценарием, чем сам бой. Но бой, поединок — это действительно кульминация ритуала. Поединок — это бой между двумя соперниками на благородном смертоносном оружии, происходящий в присутствии секундантов, по заранее установленным правилам, составленным в соответствии с кодексом или традицией.
Дуэль как институт регулирования отношений дворянской чести существовала на достаточно ограниченном отрезке русской истории. Условно можно поставить границы с середины XVIII до середины XIX века. До этого времени еще нельзя говорить о сложившемся европеизированном дворянском сознании, а во второй половине XIX столетия дворянство утратило главенствующую роль в постепенно распадающейся под напором буржуазных отношений сословной структуре России, и хотя дуэли еще случались, суть явления в значительной степени изменилась.
Дворянская культура, хотя и была вполне самостоятельным, замкнутым историческим феноменом, считала себя наследницей аристократической и воинской традиции Европы в целом. Она искала (и находила!) предшественников и предков; и в тех или иных современных реалиях усматривала черты сходства с историческим прошлым. В дуэли дворяне видели продолжение старинных традиций единоборств. Реальная история видов единоборств требует от историка универсальных знаний и некоторой самоуверенности. Не претендуя на обладание ни тем ни другим, мы постараемся восстановить представления русских дворян XIX века об истории дуэли и назвать те исторические ситуации, сходство с которыми находили дуэлянты, выходя на поединок.
Ритуальный поединок имеет глубокие традиции. Самая древняя разновидность — воинский поединок. Из мировой истории нам известны случаи, когда битва между войсками начиналась с того, что перед строем выезжали или выходили богатыри, известные ловкостью и отвагой, силой и доблестью, и вызывали из стана соперников «на честный бой» желающих померяться силой. Вызов мог сопровождаться насмешками и оскорблениями в адрес противников (впрочем, совершенно не обязательно) и демонстрацией собственной удали и мастерства. Такой поединок (часто он называется специальным термином — аристия), на который могли выйти и полководцы, не обязательно был «честным» боем, и хотя у каждой из сторон могли существовать свои правила (например, не наносить удара в спину, не добивать лежачего или раненого), но они не совпадали, и никаких предварительных договоренностей не составлялось. Победа (почти всегда — смерть соперника) была превыше всего, она становилась знаком, знамением, пророчеством; исход поединка мог оказать такое сильное влияние на армии, что сражение оказывалось излишним.