Страница 67 из 71
Она потратила долгие годы на работу с гадательными методиками, которые давали точность не более пятидесяти процентов, курила трубку долголетия, после чего ее долго мучила бессонница и раздражительность, — короче говоря, не было такой галиматьи, к помощи которой она не прибегла. Но постепенно йиспийская система медитации и визуализации начала являть ее взору картины мира, бывшего не менее реальным, чем Институт исправления истории — ужасного, прекрасного и тоскливого мира млекопитающих. И тогда муравьиха начала понимать великое мистическое учение, положенное в основание культа Сзн. Втттрл вскоре нашла формулу: она содержалась в первом квеаве древнего гимна "Сзн Сд Бгбмб". "СЗН КОТОРОГО МОЖНО ПОМЫСЛИТЬ — НЕ ИСТИННЫЙ СЗН". Именно при помощи этой формулы Втттрл рассчитывала создать свою собственную гипервременную дыру.
Она, как обычно, начала с "везде и всегда" и приступила к вычислению точного "здесь и сейчас".
И из глубин времен до нее начал смутно доноситься голос, брюзжавший что-то насчет грязных носков и дурного запаха изо рта…
Пятое условие перспективы
Эта морковка, как вы ее назвали, сконструировала космический корабль, приводимый в действие неведомой нам силой, который способен преодолевать расстояния в миллионы миль.
— И все эти детоубийцы, эти сторонники абортов, и люди, которые лгут другим людям, и адский морок НЛО, и даже Хиллари Клинтон, — вещал Джоули Фаллоу, обращаясь к телевизионной камере, — всем им воздастся по заслугам в день Великого Перелома — да, да, я говорю именно о Переломе…
Саймон Мун, затянувшись посильнее трубочкой с гашишем, ухмыльнулся и переключил телевизор на канал «Плейбоя».
Интерпретация Вселенной началась… Анти-миллениалистский мем проник в христианское измерение реальности.
Шестое условие перспективы
Божество — это вам не ярмарочный балаган для зевак.
Когда Абдель Рахман Массуд, директор Института фундаментальных исследований нелепостей и абсурда решил отправить себя на двести лет в прошлое, из шестнадцатого столетия в четырнадцатое, он знал, что, возможно, совершает большую ошибку.
Тем не менее он вполне серьезно полагал, что выбор его был продиктован необходимостью. Это, если хотите, была миссия, возложенная на него Богом. Кроме того, он утешал себя высказыванием Неверной, Имя Которой Запретно — высказывание это, написанное большими буквами, висело у него на стене в кабинете:
НЕ БОЙСЯ СВЕТОПРЕСТАВЛЕНИЯ:
АЛЛАХ РЕГУЛЯРНО ПРОИЗВОДИТ БЭКАП СВОЕГО ЖЕСТКОГО ДИСКА!
Абдель заменил в цитате слово «Богиня» использованное Неверной, Имя Которой Запретно, на слово «Аллах».
Поскольку Абдель был вполне нормальным для своего времени, — да и для любого — мусульманином, он тщательно проштудировал запрещенные труды Хассан-и-Саббаха, Абдуллы Альхазреда, Нобеля Дрю Али и Хаким Бея. Может быть, даже чересчур тщательно. Даже во снах он иногда видел, как некоторые, наиболее шокирующие, их высказывания пляшут у него перед глазами: "Ничто не истинно, все разрешено", "Прошлое, настоящее, будущее все одно в Йог Сатот", "Покурим это дерьмо", "Порвались цепи закона!".
Кроме того, у него имелась бесстыжая (только слегка подправленная) табличка с надписью высказывания прославленной ведьмы Лолы из Капитолы, которая жила двести лет назад, во времена Великой Ошибки, т. е. в те времена, которые для Абделя являлись четырнадцатым столетием[!* Лола, на самом деле родилась в 1358 АХ и пребывала в мире сем до 1393 АХ. Она покинула его на космическом корабле, отправившемся на Сириус.!] (а необрезанные неверные псы, парившие на геостационарной орбите в космических станциях, из которых теперь и состоял весь дар аль-харб[!(араб.) "мир войны", неисламский мир!], считали это столетие двадцатым веком от Рождества Христова, хотя христиан среди неверных давно уже не наблюдалось).
У Абделя насчет Лолы был пунктик. Она знала что-то такое, о чем не догадывались даже Саббах, Альхазред, Нобиль Али и Бей. "У Аллаха есть жесткий диск для бэкапа" — чем больше вдумываешься в эту фразу, тем меньше понимаешь ее смысл. Но уверенность в том, что смысл есть, не исчезает.
Кроме того, после всего, что случилось, Абдель потерял веру в мулл, которые правили дар аль-исламом (в прошлом — планетой Земля). По мнению Абделя, исламские муллы ничем не отличались от жрецов всех прочих религий. Они понимали в метафизике столько же, сколько заяц в геометрии. Многие из них даже полагали, что Институт фундаментальных исследований нелепостей и абсурда — это какая-то прикольная шуточка суфиев! Они даже смели дразнить Абделя «муфи-Суфи»! Слепцы, они не могли заметить всех тех маленьких примет, разбросанных в самых заурядных местах и присущих самому устройству космоса, которые ясно указывали на то, что Вселенная — куда более абсурдное место, чем могли предполагать даже самые благочестивые умы. Синэргическую сумму этих моментов Абдель именовал Фактором Космического Хи-хи.
Абдель самостоятельно соорудил гипервременной переход — всего-то понадобилось соединить две черные дыры в соответствие с чертежом, который прилагался к эректору, принадлежавшему третьему сыну Абделя от второй жены. Подобные переходы были уже довольно распространены во времена Абделя, хотя муллы в один голос утверждали, что при помощи подобных штучек дозволено только заглядывать в прошлое, но не менять его.
Хуже того, муллы добились, чтобы это их мнение возвели в ранг закона. То, что замышлял Абдель, было одним из самых тяжких преступлений, предусмотренных уголовным кодексом, и наказывалось самым тяжким из существовавших в ту эпоху наказаний: выбором между сумасшествием и самоубийством. Приговоренным к высшей мере давали коробочку с капсулой цианида и запирали пожизненно в камеру с постоянно включенным телевизором, по которому двадцать четыре часа в сутки крутили древние видеозаписи выступлений Джоули Фаллоу. Почти все приговоренные принимали цианид в первый же год заключения.
Муллы хотели, чтобы люди использовали временные тоннели как телевизоры, настроенные на показ величайших моментов истории. От одной этой мысли у Абделя сводило зубы. Во всем Лос-Анджелесе — от потонувшей в роскоши Санта-Барбары на севере, до неприглядного Феникса на востоке — проживало больше исламских ученых, чем существовало на свете за все время предыдущего существования ислама. И никто из них так и не отважился пренебречь повелениями мул, войти в гипервременной переход и изменить прошлое. Прошлое не может, не должно и не будет изменено, — утверждали муллы, — ибо так повелел Сам Аллах.
Религиозные консерваторы всегда и повсюду одинаковы. Никто из них не в силах понять, что Аллах достаточно мудр, для того чтобы иметь в запасе несколько жестких дисков с бэкапом. И ему не занимать умения в работе с Отделом переписывания истории.
Возможно, что некоторые события ему даже удается отправлять в контору "Чего не было, того не было".
Абдель был готов: он окончательно решился. Он больше не мучился сомнениями. Он войдет в тоннель, вернется в прошлое в тот момент, когда история пошла неверным путем, убьет Джоули Фаллоу — этого Большого Шайтана, который во всем виноват — и вернется в мир, который в соответствии с железной логикой следствий и причин будет другим, будет намного лучшим, чем тот мир, который Абдель покинул.
Он фликнул на позитронный электрофраммис, проверил кварковый компактор на нейрофранце еще один раз, раскрыл субпространство в узле Финагля и смело вошел в гипервременной тоннель.
Первым, что он увидел, выйдя из перехода, был гигантский черный муравей, размером с взрослого самца носорога.
Муравей тоже увидел Абделя и обратился к нему на рафинированном классическом арабском со следующими словами:
— О презренная и ничтожная пылинка верблюжьего помета, что ты делаешь в моем гипервременном переходе?