Невредимка

Григорий Гребнев

НЕВРЕДИМКА

КАТАСТРОФА НА УЛИЦЕ СВЯТОГО ДУХА

В Зурбайле, на улице Святого духа, от светофора до светофора — полкилометра, а шириной своей эта улица известна на всем континенте. Шоферы ведут машины по улице Святого духа в несколько рядов и почти всегда на высшей скорости. Правила уличного движения здесь особенно точные, и малейшие отклонения от них грозят серьезными неприятностями. Но пятнадцатого июля, когда красный сигнал задержал пешеходов и от ближайшего перекрестка ринулась вперед лавина автомобилей, высокий молодой человек вдруг шагнул на мостовую и преспокойно направился к противоположному тротуару.

Шоферы уже заметили неосторожного ротозея и сигналили издали. Вряд ли кто из них затормозил бы: шоферы надеялись, что молодой человек в последний момент славирует между автомобилями. Но он по-прежнему брел через улицу не спеша, безмятежно глядя в небо, и придерживал рукой какую-то темную вещицу, висевшую у него на груди, Внезапно пешеход остановился. Машины были в нескольких шагах, гудки их ревели, шоферы неистовствовали.

И в этот момент он… чихнул. То, что произошло потом, показалось многим сверхъестественным: раздался чудовищный грохот. Несколько передних машин были отброшены от странного пешехода каким-то могучим неведомым ударом. Оглушительный треск и крики раненых смешались со свистками полицейских. Люди бежали к месту катастрофы.

Молодой пешеход мгновенье стоял, удивленно оглядываясь по сторонам. Вдруг он схватился за голову, затем сорвал с себя темный предмет, висевший у него на груди, яростно покрутил что-то в нем, сунул в карман и побежал к месту катастрофы.

«ДОРОГА КАЖДАЯ МИНУТА»

— Вы должны спасти Эгнаса, Год. Ведь он ваш лучший друг!

Голубоглазая девушка выжидательно и просительно смотрела на своего собеседника. Он был бледен и стоял потупившись.

— Слишком много событий в один день, Гертруда. — Год поднял голову. — Лишь час назад я стал виновником ужасной катастрофы. О чем-то задумавшись, я проходил улицу Святого духа при закрытом семафоре. Один миг — и я был бы убит машинами. Но вдруг я чихнул. «Эмасфера» от толчка о грудь стала действовать, она висела у меня на ремешке. Дальше произошло нечто страшное. Вы не можете себе представить, Гертруда… Изувеченные люди, разбитые машины…

— Вам удалось скрыться? — быстро спросила девушка.

— В первые минуты обо мне забыли. А когда я увидел, что меня ищут, я ушел. Вряд ли кто поймет, в чем дело.

— Ну, а как же с Эгнасом? Неужели этот случай мешает вам помочь ему, Год?

На лице Года отразилось страдание.

— А теперь это известие об аресте Эгнаса. Это значит, что я должен использовать свой аппарат, свою «эмасферу» для насилия над людьми.

— Не над людьми, Год, а над тюремщиками!

— Я плохо разбираюсь во всем этом, Гертруда. Я не политический деятель, я ученый. И Эгнас ученый. Зачем он связался с коммунистами?

— Сейчас не время спорить, Год! Дорога каждая минута.

Год, видимо, колебался. Гертруда не сводила с него тревожных, ожидающих глаз.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я включу свою «эмасферу», я пройду с нею сквозь тюремные стены. Но это будет первый и последний случай, когда мое изобретение используется для политической борьбы. Вы должны меня понять, Гертруда…

— Я понимаю вас, Год. Но и вы меня и Эгнаса поймете немного позднее, — сказала девушка и протянула ему руку.

В ТЮРЬМЕ ЛЕТЯТ КИРПИЧИ

— Гм… У вас есть какие-нибудь бумаги, предписывающие мне освободить заключенного Эгнаса Чармена? — спросил начальник тюрьмы.

— Нет… — Год с сожалением развел руками. — Это только личное мое убеждение. Видите ли, Эгнас Чармен отличный химик. И я убежден, что его место не в тюрьме, а в лаборатории.

— А вы убеждены в том, что вы не спятили с ума? — резко спросил начальник тюрьмы.

Год покраснел.

— Я здоров и говорю вполне серьезно.

— В таком случае убирайтесь отсюда вон, пока я вас не посадил в одну камеру с вашим дружком-коммунистом, — прокаркал тюремщик, наливаясь лиловой кровью.

Году стоило большого труда сохранить спокойствие. Стараясь быть кратким и понятным, молодой человек объяснил взбешенному чиновнику, что он, доктор физико-математических наук Санто Год, почитатель и продолжатель работ великого Герца, является изобретателем сверхмощного вибратора «эмасферы», создающего на некотором расстоянии от себя сферу циркулирующих по кругу электромагнитных волн совершенно нового, доселе в науке неизвестного вида. Частота колебаний этих волн стоит где-то далеко, за рядом частот космических лучей, и так велика, что никакое постороннее тело не может проникнуть сквозь энергетическую броню «эмасферы». Снаряд, пуля, автомобиль, человеческое тело, соприкоснувшись с невидимой броней, будут с силой отброшены и повреждены. Он, доктор Санто Год, не хотел бы прибегать к помощи «эмасферы», но если его друг Эгнас Чармен не будет немедленно освобожден…

— Задержите этого шарлатана! Я сейчас созвонюсь с полицией, — сказал начальник тюрьмы двум надзирателям, внезапно появившимся у двери. Пока Год говорил, чиновник успел незаметно нажать кнопку на столе.

При виде надзирателей Год быстро вскочил со стула и схватил в руки «эмасферу», висевшую у него на груди. В следующее мгновенье начальник тюрьмы вместе со своим письменным столом был отброшен к стене.

Год сделал шаг вперед, и чудовищная сила вышвырнула обоих надзирателей вместе с дверью из комнаты. Вслед им полетели кирпичи и штукатурка, как будто могучий ветер выдувал стену в коридор…

ГАЗЕТЫ СООБЩАЮТ

Имя Санто Года появилось в печати на другой день после событий в городской тюрьме Зурбайля, и с тех пор оно уже не сходило со страниц газет. Намеренно извращая обстоятельства происшествия, газеты рассказывали, как какой-то коммунист, называющий себя доктором физико-математических наук Годом, вооруженный таинственным разрушительным аппаратом, ворвался в тюрьму. Срывая с петель и запоров массивные железные двери, Год добрался до камеры, где сидел коммунист Эгнас Чармен, и увел его, поставив позади себя. При этом чудовищном нападении был убит один надзиратель.

Он выстрелил в Года из револьвера, но пуля отскочила обратно и убила надзирателя на месте.

В связи с событиями в тюрьме, газеты Зурбайля вспомнили об автомобильной катастрофе на улице Святого духа. Теперь загадка этой катастрофы разъяснилась — в ней, несомненно, был повинен все тот же Год. Вся буржуазная печать требовала ареста Года и суровых мер против коммунистов.

Но об одном факте буржуазные газеты не написали ни слова — о разгроме физического кабинета Года. Варварская расправа полиции с кабинетом молодого ученого была подробно описана в тот же день в других газетах Зурбайля — в подпольных коммунистических. Полиция проникла в квартиру Года в его отсутствие. Взломав дверь, полицейские испортили все приборы и сожгли рукописи Года. Очевидно, полиция рассчитывала на то, что Год, лишенный своих приборов и чертежей, не сможет в дальнейшем использовать силу «эмасферы» и его легче будет арестовать.