Страница 4 из 40
Присев на скамейку, я нарисовала прутиком на земле длинноухий профиль. Тут в кармане застрекотал телефон. Определившийся номер был мне незнаком.
— Добрый день. Это питомник «Шато де Принцесс». Меня зовут Жюли. Вы оставили мне сообщение.
Голос ее был приятным, спокойным, неделовым. Меньше всего мне хотелось попасть на человека, делающего бизнес на собаках.
— Собственно, я только хотела узнать, есть ли у вас девочка шоколадного цвета, — сказала я.
— Есть! — радостно ответила Жюли. — Вам повезло! Она осталась последняя, пока не продана. Хотите посмотреть?
— Хочу. А когда?
— В четверг вас устроит? Вечером? Часов в семь?
— Хорошо, я приеду…
Договорившись о месте встречи, мы попрощались, и я осталась сидеть на скамейке в полной растерянности. Оставить сообщение — это одно, но получить конкретное предложение — совсем другое. Больше всего пугала необходимость принятия решения, на которое у меня теперь было ровно три дня.
К тому же, неумолимо приближались августовские каникулы: полгода назад мы задумали путешествие в Грецию, на остров Тинос — лучшее в мире море, вино и рыба. А щенок? Боже, куда я ввязываюсь… Я тут же перезвонила Жюли.
— Никаких проблем. Пусть она побудет у вас до начала августа, а потом я ее возьму обратно, до конца каникул… Если дадите мне ваш мейл, я перешлю последние фотографии малышки. Да, подумайте об имени: оно должно начинаться на «к»…
Я хотела посидеть в лесу еще немного, но любопытство, как всегда, победило. Вернувшись домой, я обнаружила в электронной почте фотографии моей будущей собаки. «Шоколадка» была сфотографирована с любовью, шерстка ее блестела, а глазки смотрели со свойственным всем младенцам потусторонним любопытством. Наверное, я назову ее Калинкой.
С трудом оторвав взгляд от беззаботно-счастливой щенячьей морды, я посмотрела в сад: знакомый холмик все так же чернел в глубине. В тот же вечер я посадила там цветы — розовато-лиловый вереск, символ бессмертия и красоты.
4.
Ее зовут Бригантина…
Четверг наступил неожиданно быстро. От необходимости скорого принятия решения я чувствовала легкое удушье. Но в сумке уже лежала чековая книжка, а я думала о том, где купить детские барьеры для лестниц.
Питомник Жюли оказался неожиданно большим. Это был огромный дом, каждый квадратный сантиметр которого отдан собакам. Разноцветные спаниели сновали повсюду, прыгали на диваны, на стулья, кто-то даже влез на стол. Они лизали мне руки и визжали, лаяли и рычали. Ладони мои сразу же покрылись липкой слюной, кто-то в порыве нежности грыз мои пальцы, двое тянули в разные стороны шнурки, а еще кто-то внизу тихонько жевал брючину, очевидно, в знак признательности за нанесенный визит.
Отбивая меня от радостно визжащей стаи, Жюли пыталась что-то объяснить, размахивала руками и притворно сердилась на собак. Потом просто схватила меня за рукав и потащила в комнату, отделенную от остальных помещений единственным в доме барьером. Это был детский сад, где в загончике смирно сидело три щенка. Увидев нас, они, как по команде, повернули головы и стали меня разглядывать.
Жюли перелезла через барьер и вручила мне Шоколадку. Я стала внимательно рассматривать ее, затрудняясь сказать что-то конкретное. Все маленькие спаниели ужасно трогательны, и это сильно сбивает с толку. Что-то должно было мне подсказать, что это именно она. Я прислушалась к себе. Тишина.
Мы немного поговорили о собаках, Жюли отвезла меня на вокзал, и я, смалодушничав, пообещала принять решение вечером и завтра позвонить. В вагоне я ехала одна и могла полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Признаться, этот первый опыт меня не столько разочаровал, сколько насторожил. Ни одна струнка не дрогнула во мне, когда я взяла щенка на руки. Может, виновата пустота, оставшаяся в моем сердце? Вернувшись домой, я послала Жюли короткую записку: извинилась за потерянное ею время и пожелала удачи Шоколадке.
Впрочем, я решила не сдаваться, открыла интернет и начала просматривать всякую всячину, посвященную спаниелям — приобретение щенка, стрижки, выставки… Все это было так близко, знакомо и в то же время бесконечно далеко, как будто я вернулась в свои двадцать лет.
Юджи… Она была ужасно смешная, даже нелепая: из одной брови торчали белые вибриссы, из другой — черные, а взгляд был не по-детски мрачен. Заводчица оценивала ее не очень высоко, настойчиво предлагая мне на выбор двух других щенков, гораздо более, с ее точки зрения, удавшихся. Но я захотела именно эту, ни на что не похожую и ужасно смешную. Я улыбнулась, вспомнив, как по дороге домой она описала мои новые джинсы…
Углубившись в воспоминания, я зашла на сайт знакомого питомника в Москве. Интернет отозвался глухой пустотой, сообщив, что сайт и питомник закрыты в связи со смертью хозяйки. Я искренне расстроилась, и тогда, наудачу, набрала по-русски «английский спаниель, питомник». Первый же выпавший сайт пробудил во мне смутные воспоминания: лицо хозяйки показалось знакомым. Мы точно виделись, наверное, на выставках, лет пятнадцать назад…
Я нажала на ссылку «Щенки». С единственной фотографии, размещенной в этом разделе, на меня смотрел… клоун.
Выражение морды совершенно невозможно описать, настолько оно было смешным. Я расхохоталась, не без сожаления понимая, что везти щенка из России — это полное безумие. И закрыла страницу.
Побродив еще немного по сайтам французских питомников, я поняла, что ни в чем не могу разобраться — шквал информации, фотографии, родословные… Попробуй-ка тут сделать выбор! А повторять опыт с «Шоколадкой» мне не хотелось.
Я вернулась на русский сайт, боясь, что клоун мог куда-то исчезнуть. Но фотография была на месте. Завтра позвоню, решила я.
Наутро, едва проснувшись, я позвонила в Москву. К телефону подошла сама хозяйка, Марина. Две минуты разговора, и вот оно, неизбежное:
— Вы у меня на сайте были? У меня девчонка сидит, ей четыре месяца. Продавать «на диван» не хочу. Лучшая сука в помете. Фото видели?
— Да…
— Хотите?
— Да…
— Ее зовут Бригантина, Брыся. Может, переименовать, если не нравится?
Я подумала, что ни мой муж, ни наши французские друзья никогда в жизни не выговорят это имя: французское нёбо абсолютно неспособно именно на «ы» и «я».
— Нет, не надо ничего менять. Брыся — это прекрасно, — твердо ответила я.
Она прислала мне несколько фотографий. На одной из них Брыся висела на заборе, корча рожи и уцепившись за сетку всеми четырьмя лапами. Я поняла, что деваться мне некуда.
Я позвонила мужу и сказала, что нашла именно то, что искала.
— А как же Греция? — спросил он.
— Я полечу за ней в Москву, как только мы вернемся. Хочешь, я пришлю тебе ее фото на мобильный?
— Давай, а то все-таки очень хочется узнать, что ты там такое приобрела. Пусть даже постфактум, — съехидничал ЖЛ.
Я отправила фото с забором. На том конце провода захохотало:
— Умора! А как зовут?
— Брыся.
— Как-как? Бри-иссъя-я?
— Ну, примерно…
— А сколько ей будет, когда ты ее заберешь?
— Семь месяцев.
— Хм… взрослая. Но ты довольна?
— Не то слово…
Главное — дождаться сентября. Ничего, я терпеливая. Скоро мы отправимся на остров Тинос, туда, где, согласно преданию, живет греческий бог ветров Эол. И каждый раз, когда подует северный ветер, я буду думать о маленьком клоуне с гордым морским именем, который еще не знает, что у него есть я…