Патриций

– Сократ! – в дверях стояла Анаис с щенком на руках, за нею высился Алмон с грудой конфет и фруктов – трофеев Ютфорда. – Идем, пора.

– Да, верно, нам пора, – толстяк поднялся из-за стола. – Прощайте, друзья.

– Пачэму пращай? Да встрэчи! Пайдэм, ми вас праводим!

Компания высыпала на свежий морозный воздух и направилась в глубь улиц. Народ переговаривался между собой, а Терра разглядывала здания в поисках излучения площадки Вихря.

– Сюда, – кивнула она на потрепанный двухэтажный дом с облезлой штукатуркой и кое-где заколоченными окнами.

Толпа вошла внутрь, вся лестничная площадка заполнилась людьми и Терр-Розе едва выкроила место для созидания Вихря.

Прощались друг с другом до тех пор, пока королева не поторопила:

– Скорее, можем упустить Вихрь!

Друзья, один за другим, шагнули в синий конус и через мгновение исчезли, будто растворились в воздухе, а на полу осталась горсть голубоватого песка. Вахтанг покачал головой и с грустью произнес:

– Как жалко, кагда исчэзают такие замэчательные люди!

Палач тихонько постучал в дверь цвета темного вишневого дерева и с трудом проглотил комок, застрявший в пересохшем горле.

– Заходи, – раздался спокойный приглушенный голос.

Набрав в легкие побольше воздуха, Палач приоткрыл дверь и шагнул через порог. У неярко горящего камина стоял Патриций и длинным, причудливо отлитым прутом помешивал угли.

– Проходи, чего стоишь? – произнес он, не оборачиваясь. – Случилось что?

– Да, нет… вернее, да… – промямлил молодой человек.

Нерешительно потоптавшись за спиной Владыки, он присел на край кресла, подальше от Георга. Красноватые отблески пламени освещали картины в драгоценных рамах, огонь искрился на вазах и в глазах толстого мраморного ангела, стоявшего в углу, отчего глаза скульптуры казались живыми и злобными. Хоть ангел и не вписывался в тщательно выстроенный интерьер этой залы, Патриций его не убирал и, бывало, разговаривал с ним, не желая, впрочем, услышать ответ из мраморных уст.

– В чем же тогда дело? – Повелитель отложил прут, выпрямляясь во весь рост, он был облачен в тонкую домашнюю одежду темно-красного цвета.

– Даже и не знаю, как вам сказать, – Палач пристально рассматривал картины на стенах.

– Говори, как есть, – Патриций подошел к ангелу и провел рукой по кудрявым каменным волосам.

Палач набрал в легкие побольше воздуха и с отчаянием выпалил:

– Повелитель, я прошу руки вашей дочери!

Пальцы Патриция замерли на мраморной голове, Палач приготовился к самому худшему… но ничего не происходило, Патриций по-прежнему стоял к нему спиной. Если б Палач мог видеть его лицо, он бы с удивлением обнаружил, что Повелитель улыбается.

– Ты что же, ее любишь? – медленно произнес Георг.

– Да, очень, – дрожащим голосом ответил молодой человек и добавил: – она меня тоже любит.

– Надо же, – вздохнул Патриций, – не думал, что у моей дочери настолько дурной вкус. Так ты за этим пришел?

– Да…

– Ну, если любите друг друга, что ж поделать, женись.

– Правда? – последняя надежда на то, что этот брак не состоится, угасла в сердце Палача. – Я пойду?

– Иди, – кивнул Патриций, – скажи Анаис, пусть придет поужинать со мной. Ужин прикажи накрыть в Большой Каминной.

– Хорошо.

Палач ушел, а Владыка с минуту смотрел в мраморные глаза ангела.

– Ты слышал? – усмехнулся Георг. – Двойник желает выйти замуж. Тебе смешно?

Сидя на пригорке, покрытом яркой травой Кираса, Анаис наблюдала за щенком, он резвился на полянке перед домом, гоняясь за бабочками и мошками. В душе девушки вязко плескались отчаяние и пустота, а перед глазами то и дело возникал собственный двойник с неподвижными, стеклянно-аквамариновыми глазами.

– Анаис… – как всегда неслышно подошел Алмон.

– Извини, мне хотелось бы побыть одной.

– Понял, – полуволк ушел обратно в дом.

Накручивая на палец светлый локон, Анаис пыталась найти выход из ситуации, принять хоть какое-то бескровное решение. В конце концов, она была вынуждена признать – ничего не получится, они никак не смогут вернуть Ютфорда, не отдав Глаза Идола Георгу.

Анаис взяла на руки собаку, и щенок зарычал, ухватив зубами прядь ее волос. Девушка медленно пошла в дом. Друзья в полном составе сидели у незажженного камина и молчали. Сократ отрешенно цедил коньяк, захваченный с Земли, Терра, Дэн и Макс курили. Макс то и дело порывался обследовать дом и приступить, наконец, к изучению нового мира, но, натыкаясь на упреждающий взгляд Дениса, вынужден был сидеть вместе со всеми.

– Ребята, – упавшим голосом произнесла Анаис, – надо оповестить жителей, они немедленно должны покинуть планету.

– Почему?

– Кирас придется уничтожить.

Огромный камин пылал, наполняя пространство музыкой и силой огня. Патриций изредка поднимал взгляд на девушку, сидевшую на другом конце стола, она едва-едва притрагивалась к еде.

– Значит, ты решила выйти замуж за Палача? – нарушил молчание Владыка. – Зачем тебе это?

– Вы и так знаете, – Анаис с нервным стуком положила вилку на край своей тарелки.

– Интересно послушать из твоих уст.

Слуга, которого вполне можно было принять за статую, ожил на мгновение, наполнил бокалы вином и снова замер.

– Я хочу, чтобы у меня все было, как у настоящего человека, и семья тоже.

– Чтобы прочнее утвердиться в Жизни?

– Может и так.

– Ну, что ж… – Патриций взял со стола хрустальный бокал – небольшое произведение искусства, выполненное из хрустальных ягод и листьев, столь искусное, что видны были тончайшие прожилки и червоточинки, будто оставленные жучками.

– Почему именно Палач? – Повелитель сделал глоток вина.

– А почему нет? – равнодушно пожала плечами Анаис. – Не Дракула же. А ближе их к вам никого нет.

– Как я понимаю, ты хочешь утвердиться не только в Жизни, но и во Дворце?

Анаис промолчала.

– Вполне законное желание, – продолжал Патриций, – вполне. Замечательное вино, ты не находишь?

– Да, конечно, – Анаис подняла взгляд и посмотрела в удивительные глаза сидящего напротив Георга. – Я хотела бы сказать вам спасибо.

– За что?

– За то, что относитесь ко мне, как к живому человеку, зная, что я всего-навсего имитация. Вы даже ни разу не напомнили мне об этом.

– Зачем напоминать? Ты и так это знаешь.

Георг принялся за свой любимый салат из очищенного баго, неторопливо пережевывая полупрозрачные ломтики.

– Все равно я вам благодарна. Я совсем иначе вас представляла, о вас столько всего рассказывали… – взгляд девушки лучился жадным восхищением.

– Портрет тирана? – усмехнулся Патриций.

– Да, а вы совсем не такой! – улыбнулась она.

– Какой же?

– Вы… вы необыкновенный, вы словно светитесь изнутри, и с вами так интересно! Я безумно рада, что смогла освободить вас!

– Для меня это был сюрприз, также забавляла вся эта таинственность: Дракула с Палачом в плащах с капюшонами, как последние дуралеи, и то, как меня доставляли во Дворец, – Георг усмехнулся, пригубив вина.

– Я хотела сохранить ваше возвращение в тайне, – похоже, смутилась девушка. – Простите, что спрашиваю, но… ваше заключение, должно быть, это было ужасно?

– Да нет. Тем более, у меня еще никогда не выдавалось столько спокойного времени на размышления, единственное, что могло бы огорчить, так это наличие какого-нибудь соседа, но, к счастью, моего уединения никто не нарушал. Надо сказать, я был немного удивлен, когда узнал, что Анаис меня освободила. Потом уже узнал, что она – это ты.

– Спасибо, что позволили мне остаться во Дворце.

– Ты пока не мешаешь мне.

– Я слышала, во Дворце редко появляются новые люди? – Анаис предпочла увести разговор в сторону.

– Нет, появляются они часто, остаются редко. Население этого дома отличается редким постоянством, со временем они становятся частью Дворца, клетками в его организме.