Патриций

– Да, как тайный раб, – пальцы Захарии, едва касаясь, ласкали стопы девушки, – я раб твой, моя Вселенная.

– Но почему? Объясни мне, что во мне такого?! Я понять хочу! Что во мне такого необычного? Какая я?!

– Ты – дыхание планет, ты – единственная. Позволь мне снова любить тебя, божество мое?

Анаис встала и подошла к столику с винными бутылями. В громадном настенном зеркале отражалась беломраморная скульптура Захарии.

– Выпьешь вина?

– Конечно.

Краешком своего бокала Анаис прикоснулась к своему зеркальному отражению.

– За что? – улыбнулся Захария.

– За мою путеводную звезду, она зажглась на небе совсем недавно.

– Ты знаешь, где она светит?

– Конечно, знаю.

– А у меня она есть?

– Она есть у всех, только некоторые в нее не верят.

Анаис снова улыбнулась, но на этот раз улыбка получилась хищной.

В присутствии Стеллы разговор не клеился. С видимым отвращением Сократ цедил коньяк, поругивая себе под нос его вкус и запах, Дэн тихонько переговаривался с Ластенией, а Анаис с Терр-Розе рассматривали посетителей.

– Не нравится мне местное народонаселение, – Терра извлекла из сумочки изящную плоскую шкатулочку с сигаретами. – Нехорошие лица.

– Не обращай внимания. Хочешь попробовать местный фруктовый салат?

– Нет, – она подняла украшенную спилами кристаллов крышку. – Я хочу домой, в этом мире крайне неуютно.

– Ой, какая потрясающая штучка! – Стелла потянулась, желая рассмотреть шкатулку получше. – Там сигареты, да? А можно одну попробовать?

К счастью, Терра не успела ей ответить – в ресторанный зал вошел Алмон, следом торопился Макс с двумя набитыми вещами целлофановыми пакетами. Увидав на плече полуволка темно-синюю спортивную сумку, Дэн перевел дух.

– Ну, что? – вскочила им навстречу Стелла. – Они ничего вам не сделали?

– Ничего! – зло огрызнулся Макс, заталкивая пакет под стол. – Спасибо Алмону, во время пришел!

– Алмон, а ты с ними ничего не сделал? – поинтересовался толстяк.

– Нет, конечно, ребята вполне адекватные, прекрасно понимают слова, – он задвинул сумку под стол и присел рядом с Терр-Розе. – У нас состоялся вполне любезный диалог.

– Ага, адекватными они стали после того, как ты вынес железную дверь вместе с петлями! Как только дверной проем не рухнул – не понятно!

– Я же сначала постучал, но никто не хотел открывать. А дверь я потом на место поставил, все как прежде. Кстати, Макс, чем у тебя так воняет в подъезде?

– Я тебе потом объясню, – вздохнул Сократ. – Как ты с ними договорился, Алмон? Что-то пообещал или просто выбросил товарищей с балкона?

– Нет, никого я никуда не выбрасывал, сказал, что Максим отдаст деньги после праздника.

– Где же ты их возьмешь? – удивилась Стелла. – У тебя же денег все равно не будет.

– После праздника здесь уже не будет меня!

– А где же ты будешь? – удивилась Стелла.

– На Луне я буду, на Луне!

Стелла и вообразить себе не могла, насколько он был близок к истине.

– Не пора ли двигаться на ночлег? – зевнул Сократ. – Все равно мы больше ничего интересного здесь не высидим. Макс, ты с нами идешь или все-таки куда-нибудь в другую сторону?

– С вами. Вы пока одевайтесь, а я посажу Стеллу в такси и подожду вас у входа, ладно?

Толстяк нехотя кивнул. Попрощавшись со Стеллой, друзья расплатились и направились к гардеробу. Все чувствовали себя порядком уставшими.

– Как вам Макс? – спросил Дэн, подавая шубку Ластении.

– Хорошая у него прическа, – Сократ тщательно обмотал шею шарфом и водрузил на голову шапку. – Симпатичный молодой человек, не отягощенный интеллектом, не испорченный умом…

– Ладно тебе, – перебила Терра, прихорашиваясь перед зеркалом, – нормальный парнишка, вот только подружка у него неудачная. Омерзительная девица!

– Да ладно тебе, – хмыкнул Сократ. – Девушка в порядке, а вот Макс со своими преступными наклонностями…

– Ой, кто бы говорил!

Одевшись, они вышли на улицу. Тихая ночь порошила мелким снегом, вокруг не виднелось ни души, только темнота и бесконечное небо с мерцающими звездами в разрывах невидимых туч.

– Тишина и темнота, как в могиле, – усмехнулся Сократ, глядя по сторонам. – Настоящая предпраздничная атмосфера. У вас тут что, всегда так весело празднуют?

Дэн не успел ответить, подоспел Макс.

– Ну, что, идемте? Вы в какой гостинице остановились?

– В страшненькой такой, облезленькой с длинным бестолковым названием вроде «Серпантина».

– В «Бригантине», что ли? Так это рядом, можно пешком пройтись.

Они снова шли по набережной, вдоль тяжелого, продрогшего до самых водорослей моря. И никто не обратил внимания на одинокого человека в длинном черном пальто на темном берегу у самой воды. Он стоял неподвижно, как изваяние, видимо зачарованный размеренным, глубоким дыханием воды.

– Макс, Дэн, сегодня на полу поспите, а завтра еще номер снимем. – Сократ зевал, почти что засыпая на ходу.

– Я буду спать где угодно, – сказал Дэн.

– Мне тоже не принципиально, – поддакнул Макс. – Вот мы и пришли.

Миновав пустой полутемный гостиничный холл, вызвали сразу обе лифтовые кабины и поднялись на четвертый этаж.

– Всем добрых снов, – Анаис вставила ключ в замок. С душераздирающей зевотой Сократ открывал дверь напротив.

– У меня добрых снов уж точно не будет, – скорбно вздохнула Терр-Розе. – Надеюсь, никто никогда не узнает, где нам пришлось ночевать.

– Не беспокойся, – Сократ вошел в номер и зажег свет, – как только вернемся домой сразу же всем об этом расскажу.

– Анаис, Ластения, девочки, давайте толстого здесь оставим? Просто забудем его на Земле, как старый чемодан!

Не успела Анаис закрыть дверь, как раздался крик Сократа:

– Ют! Ютфорда нет!

Девушки бросились в номер напротив. Кровать малыша пустовала, исчезли и подушка с одеялом.

– Куда ты? – Захария приподнялся на локтях.

– Сейчас вернусь, – ответила Анаис, – не засыпай без меня.

– Вернись скорее, хотя ждать я готов вечно.

Анаис улыбнулась, завязала поясок длинного черного халата, такого тонкого, невесомого, что он казался туманной ночной дымкой. Поцеловав юношу, она вышла в коридор. Холод Дворцовых коридоров мгновенно пробрался под ткань одеяния, и девушка вздрогнула от этих настойчивых прикосновений.

Торопливо спустилась Анаис тремя уровнями ниже, и словно бесплотный Дворцовый фантом, заскользила по коридорам. Остановившись у массивной резной двери, девушка посмотрела на другую такую же, на противоположной стороне. «Та или эта? – задумалась она. – Если ошибусь, старого болвана удар хватит». Анаис усмехнулась и, тихонько приоткрыв дверь, заглянула в темноту покоев. Войдя, она бесшумно притворила дверь, прислушалась к тишине и осторожно, чтобы ни на что не натолкнуться, пошла вперед. Покои оказались огромными и, как на зло, практически ничем не подсвеченными, она с трудом отыскала спальню. У окна, на высокой, узкой, причудливой тумбе, голубоватым светом тускло мерцал овальный светильник, вокруг него все еще клубились дымные нитки дурманных курений. Девушка сняла туфли и, утопая по щиколотку в длинном ворсе ковра, подошла к кровати, приоткрыла полог и замерла. Тишину нарушало лишь неровное дыхание спящего. Анаис поморщилась от сильного запаха спиртного, развязала пояс, сняла халат и бросила его на пол. Вздрагивая от прохлады, она юркнула под одеяло ледяной грациозной змейкой. Человек что-то пробормотал, но не проснулся. Анаис осторожно положила свою руку к нему на грудь и пододвинулась вплотную, прижимаясь всем телом. Спящий снова что-то буркнул и, притянув ее к себе, так крепко сжал в объятиях, что девушка с досадой подумала о синяках.

Постепенно она согрелась и, глядя на тусклый светильник, не заметила, как уснула.