Патриций

– В ресторан «У Максима», – с облегчением улыбнулся Денис. – Покажу друзьям это замечательное местечко, может они захотят там как-нибудь собраться.

– По дороге завернем в гостиницу, – Сократ осмотрел со всех сторон тщательно упакованного Ютфорда, – надо ребятенка спать уложить.

– Еще чего! – прогудел из-под шарфа Ют. – Я в ресторан хочу! а настроились на совместную прогулку и не знал, как бы по тактичнее сказать, что, в общем-то, им хотелось.

– Ты смотри какой кутила ресторанный выискался, – толстяк подтолкнул его к выходу. – До встречи, ребята, не прощаемся.

Закрыв за гостями дверь, Макс перевел дух, пошел на кухню, приоткрыл форточку и закурил, присев на подоконник. В голове еще крутился пестрый шум, смех и лица.

– Бутылка такая красивая, даже выбрасывать не хочется, – зашла следом Стелла. – Не забыть бы спросить, в каком театре они играют, может, даже где-то в сериалах снимались.

Приоткрыв дверцу шкафчика под раковиной, она бросила бутылку в мусорное ведро.

– Мне, конечно, очень хотелось бы верить, что они артисты, – Макс излишне аккуратно стряхнул пепел в керамическую пепельницу в виде башмачка, – но вот что-то Алмон или как его там зовут, на актера не сильно смахивает.

– Девочки говорились, он вроде бы военный.

– И что военный делает в компании актеров?

– Возможно, он с ними дружит, – снисходительно усмехнулась Стелла. – Сократ-то уж точно актер, да и девушки – вылитые модели с журнальной обложки. Артистки…

– Ты когда-нибудь видела, как журнальные модели в жизни выглядят? – Макс тяжелым взглядом смотрел на девушку, думая о том, что почему-то раньше не замечал, какая она дура. И нос, оказывается, утиный и волосы висят спутанными патлами.

– Нет, я с моделями не общалась, а ты видел? – она двусмысленно хихикнула.

– Доводилось. – Макс затушил окурок. – Ты домой идешь?

– Я хотела помочь тебе прибраться.

– Сам приберусь.

– Ладно, – пожала она плечами. – Вернусь минут через пятнадцать.

Сократ с Ютфордом поднялись на этаж, а друзья остались дожидаться их в холле.

– Что-то я нервничать начинаю, – Денис мерил шагами вестибюль.

– Погоди еще, – сказал Алмон, – нервничать следует по мере обнаружения проблемы, да и то не всегда.

– Да-да, – кивнула Терр-Розе, присаживаясь на потертый дерматиновый диван рядом с Анаис и Ластенией, – при столкновении с большинством проблем нервничать вообще не имеет смысла – это все равно не поможет.

– С чего вы взяли, что какая-то проблема вообще существует? – Как ни старалась Ластения выглядеть спокойной, в ее глазах была тревога. – Какой-то человек помог Денису связаться с нами, и что в этом такого? Он же не вызвался организовать ему бесплатный перелет с Земли, даже не предложил сформировать Транспортный Вихрь.

– Как же он узнал, где вы находитесь, если я ему никаких координат не назвал? – Дэн потер ладони, ему казалось – руки замерзли, как на морозе.

– Так же, как он узнал и все твои проблемы, – сказала Анаис. – Зачем все настолько усложнять? Нас много, мы известны всей Системе и вы полагаете, для всех и каждого наше местопребывание неразгаданный секрет? Никто по сей день не в курсе создания новой планеты, ее координат и названия?

– Это Сократ всех нас своей подозрительностью заразил, – Терра поправила волосы и посмотрела в сторону лифта. – Что-то он задерживается.

И, словно в ответ, лифт открылся, выпуская из кабины толстяка.

– Извиняюсь что так долго, еле упаковал наследника в кровать, пришлось применять угрозы. Идемте?

Ветер стих, хлопья снега парили в свете фонарей, как мошкара. Друзья шли по пустынной набережной, им вслед шепталось, вздыхало и всхлипывало тяжелое зимнее море.

– Странный мир, – сказала Ластения, они с Дэном шли чуть позади остальных. – Он как будто и молодой и древний одновременно. Любопытная здесь природа.

– Зимой все выглядит не так, как летом, – Денис бережно поддерживал ее под руку. – Когда город утопает в цветущей зелени, совсем иначе себя ощущаешь, воздух пахнет свежей водой и солнцем, а море цветом точь-в-точь как глаза Анаис.

– Часто вспоминаю историю вашего знакомства, – Ластения с улыбкой посмотрела на идущую впереди Анаис. Оживленно жестикулируя, Сократ что-то ей рассказывал.

– Да уж, я сам этого никогда не забуду. Ты знаешь, где-то в глубине души чувствовал, что прикасаюсь к чему-то величайшему, к некой фантастической тайне, аж дух порой захватывало. Знал бы я тогда, во что разовьется наша встреча… Сократ, Алмон! Налево сворачивайте, на аллею!

Через пять минут они подошли к ярко освещенному фасаду двухэтажного здания с иллюминированной вывеской «У Максима». Войдя внутрь, друзья разделись в гардеробе и прошли в зал. На этот раз посетителей было немного, почти все столики пустовали. Расположившись в угловой кабинке, взяли по совету Анаис большой чайник зеленого чая с жасмином.

– Может, с барменом поговорит? – не мог успокоиться Дэн. – С официанткой господин общался как завсегдатай, возможно его тут знают, смогут сказать, как часто приходит, когда бывает?

– Ты его хорошо рассмотрел? – Алмон разлил по чашкам напиток. – Описать сможешь?

– Конечно, надеюсь, это что-то даст. Он довольно высокого роста, отлично сложен, осанка просто королевская, безупречно причесанные светлые… нет, я бы даже сказал – белые волосы, черты лица как у античной статуи и глаза пронзительно голубого цвета. Да, еще на пальце перстень с рубиновым камнем.

Поперхнувшись чаем, Сократ надрывно закашлялся, у остальных вытянулись лица.

– Что такое? – Дэн почувствовал, как кровь отливает от лица. – В чем дело? Вы его, похоже, знаете?

– Похоже, да! – толстяк глотнул чая прямо из чайника, промочил горло, еще раз откашлялся и добавил: – Это был Патриций.

Ничто вокруг не движется, никто не идет вперед. Все стоит на месте, движется лишь время. Ветер времени дует из будущего, из самой сердцевины каменных часов. Время проходит сквозь людей, выдувая молодость из их тел и застывает в прошлом. Там время превращается в расплывчатые, отретушированные и далеко не правдивые воспоминания.

Это только кажется, что все идет вперед, на самом же деле движение происходит по кругу, и этот круг пытается разомкнуть всякое поколение, любая новая раса каждой планеты…

Если бы только люди захотели жить дольше, хотя бы тысячу лет или две! Быть может, тогда у них появился шанс раскрутить волчок в другую сторону или же превратить круг в иную геометрическую фигуру… Но, рождаясь и умирая учениками, они так ничему и не успевают научиться. Если бы, возвращаясь после смерти, они продолжали учиться дальше… но, к сожалению, люди каждый раз все начинают сначала.

– То есть как, Патриций? – с трудом обрел дар речи Дэн. – Ты что, Сократ, шутишь?

– А похоже, что мне сейчас весело?

– Но этого не может быть!

– Тише, не шумите, – сказала Терра. – Ничего не понимаю, разве он мог выйти раньше срока на целых полтора года? Анаис?

– Я сама ничего не понимаю, – растерянно ответила она.

– Это не мог быть, к примеру, его двойник? – предположила Ластения.

– У Патриция нет двойников, – сказал Алмон. – И никогда не было, он ими брезговал всегда. Если это был Георг, значит, это был Георг собственной персоной.

– Как же он получил свободу?

– Только один приемлемый вариант – его выпустил твой, Анаис, двойник.

– Как двойник мог что-то предпринять самостоятельно? – Анаис смотрела на полуволка остановившимся взглядом.

– Сейчас расскажу.

– А почему ты мне это только сейчас рассказываешь?

– Потому что раньше мне никак не удавалось вставить слово во всеобщую полемику. И если сейчас все помолчат минуты три, у меня возможно получится связно выразить свою мысль. Так вот, если двойник существует достаточно долго, его связь с хозяином истончается, и он становится вполне самостоятельно действующим субъектом. Их желательно менять раз в три-пять лет.