Год девственников

– Все хорошо, сынок. Успокойся. Полицейские, поддерживая Стивена под руки, вывели его из комнаты.

Спустя несколько минут Пэгги вошла в спальню Мэгги и испустила душераздирающий вопль. Она зажала рот рукой, закрыла глаза. Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– Пойдемте, пойдемте. – Высокий полицейский вывел Пэгги из комнаты и усадил на кухонную табуретку. – А теперь расскажите, как нам связаться с тем членом семьи, который уехал в Лондон.

Пэгги долго ловила ртом воздух, прежде чем смогла вымолвить:

– Он должен быть у миссис Джексон, ее телефон в записной книжке. Но завтра у них свадьба.

– Боюсь, что одного на этой свадьбе будет не хватать. Уж не за него ли она собиралась выйти замуж?

– Нет, нет. Она его тетя. Она выходит замуж за негра. Хотя он и очень славный.

Неизвестно, как бы отреагировал на это замечание полицейский, но его товарищ перебил его:

– А вот и „скорая" приехала. Кстати, кто их врач? Тот молодой человек при смерти, кто его врач?

– Доктор Питерс.

– Будь хорошей девочкой и пойди позвони ему. Хотя нет, дай мне его телефон, лучше я сам поговорю.

Второй полицейский кивнул.

– Да, думаю, ему лучше самому оценить повреждения, прежде чем санитары поднимутся сюда…

Доктор Питерс приподнял стеганое одеяло, которым накрыли Дэниела, заскрежетал зубами и принялся искать пульс на окровавленной руке. Затем он подошел к Мэгги, тоже укрытой одеялом, проверил ее пульс и обратился к санитару „скорой помощи":

– Немедленно заберите их.

– А что с молодым парнем, инвалидом?

– Я скажу вам, как только осмотрю его. Но сперва заберите этих двоих.

– А тот парнишка?

– А, Стивен? Я осмотрю и его и позвоню вам, если вы понадобитесь еще.

Когда доктор взглянул на Дона, он, как и полицейский, сначала решил, что тот уже мертв. Но тут бледные веки больного дрогнули. Врач наклонился над ним.

– Дон, держись. Все хорошо.

Подняв голову и заглянув за кровать, он заметил валявшиеся на полу таблетки и повернулся к полицейскому.

– Будьте добры, соберите их. А после поможете мне немного приподнять его. Давай, Дон, выпей это.

Глаза Дона моргнули, затем открылись, голова слабо шевельнулась. Осознав присутствие полицейского, Дон остановил взгляд на докторе. Губы его зашевелились, и он прошептал:

– Мама. Мама…

– Да, мы знаем. Не волнуйся.

– Стивен?

– С ним все в порядке. Давай выпей воды и проглоти свои таблетки.

Дон отхлебнул воды и с болезненной гримасой проглотил лекарство. Ложась, он проговорил:

– Мама… сошла с ума.

– Да, Дон. Мы знаем. А теперь отдохни. Спи, утром тебе станет лучше.

С минуту еще Дон не отводил глаз от доктора, затем вздохнул и закрыл их.

В зале доктор сказал полицейским:

– Она основательно поработала. Теперь нужно ее найти, пока она не натворила еще больше дел. Хотя я не думаю, что она вернется сюда снова. И еще. Ведь двое из членов семьи…

– Мы уже связались с ее сыном, который в Лондоне. Он постарается вернуться ночным поездом. Конечно, он очень перепугался. Но, во всяком случае, хоть один уцелел.

– Бог мой! – Доктор приложил ладонь ко лбу. – Если она знает о ребенке, она двинется в сторону больницы. А она ведь достаточно безумна, чтобы действовать вполне здраво, лишь бы добиться своего.

Он схватил телефонную трубку, дозвонился до больницы и в течение минуты, а то и больше, объяснял дежурному врачу создавшееся положение. Тот заверил его, что они будут начеку и приставят к миссис Кулсон с ребенком сиделку.

Затем доктор Питерс позвонил в психиатрическую лечебницу и прямо велел директору созвать людей и начать поиски сбежавшей, так как она уже произвела разрушения в собственном доме, и еще неизвестно, доживут ли двое из ее жертв до утра. Директор ответил на это, что они уже ищут ее.

Вслед за этим доктор обратился к Стивену, все это время остававшемуся в тени:

– Иди наверх, Стивен, Пэгги приготовит тебе ванну. Отмойся, а потом я тебя осмотрю. Сейчас мне не видно, где у тебя действительно серьезные ушибы. Иди, славный парень.

Пэгги взяла Стивена за руку. Он обернулся и, глядя на доктора и полицейского, спросил:

– Она вернется?

– Нет, она не вернется. Никогда.

– Это точно, доктор?

– Точно.

Произнося это, доктор Питерс не был вполне уверен в своих словах. Вообще он как будто бы ждал сегодняшнего вызова уже давно. И уверен был лишь в том, что, пока ее не посадят под крепкий замок, события этой ночи могут в любой момент повториться…

Осмотр Стивена показал, что больше всего крови вытекло из раны на голове, позади уха. К счастью, рана оказалась неглубокой: густые волосы смягчили удар. Но руки, ноги, спина – все было покрыто кровоподтеками. Завтра они принесут ему куда больше боли, чем сегодня.

Доктор направился к выходу, но Стивен остановил его:

– Не надо ее жалеть. Ее никто не любит. Доктор задумался. Да, в этом-то все и дело.

Никто ее не любит. Никто ее никогда по-настоящему не любил. И она это прекрасно знала.

Джо приехал на следующее утро, в половине восьмого. Узнав из сбивчивых рассказов Стивена и Пэгги подробности событий, произошедших за время его непродолжительного отсутствия, он был потрясен.

Заботу о доме взяли на себя Пэгги и Лили. Новая сиделка практически не понадобилась, потому что последнее, что сделал доктор перед тем, как уехать рано утром, – это связался с сестрой Прингл и попросил ее снова принять дежурство в комнате Дона…

Ночью был сильный снегопад, слой снега достиг трех дюймов. Все ожидали этого, такой стоял холод. Вот так закончился март. Просто невероятно!..

Билл Уайт подошел к крыльцу и неуверенно обратился к Джо, говоря, что ничего бы не случилось, если бы он был на своем месте. Джо заверил его, что здесь нет и быть не может его вины. Не говоря уже о том, что это произошло в его выходной, но Уинифред ведь зашла не с парадного входа, а проникла через кладовую. Естественно, она прекрасно знала, где находится ключ…

Приезжали из лечебницы, интересовались подробностями происшедшего. Но Пэгги ничего не знала, а Стивен не мог сказать им, как долго он провалялся на полу, пока не начал действовать.

Ворота теперь охранялись полицией, но это не остановило двух репортеров, которые попытались в половине седьмого утра пробраться в дом. Однако Билл Уайт с ними быстро разобрался.

Все были рады возвращению Джо. Ведь теперь в доме появился человек, который мог взять на себя все заботы.

– Джо позаботится обо всем, – сказал Билл Уайт Джону Диксону, когда они стояли в оранжерее, обсуждая события прошедшей ночи. – Говоря по правде, именно он всегда и занимался этим.

– А ей теперь жизни не будет, – подхватил Джон.

– По мне, так давно пора. Что мне Лили рассказывала – так она с ним, как стерва, обращалась. Никакая она ему была не жена все эти годы. Вообще, знаешь, наша Лили разбирается в жизни. Какое-то время назад она говорила, что между хозяином и Мэгги что-то есть. Так и вышло. Когда хозяйка застала их врасплох – он совершенно голый, и та тоже. Удивительно?

– Нисколько. – Джон покачал головой. – Я уже давно знал, куда ветер дует. Она следила за ним, когда он, бывало, ездил на Боуик-роад. Я намекал ему пару раз.

– Да ну? Ты мне ничего не говорил.

– Ну… у тебя же есть жена. – Джон ухмыльнулся. – Ты бы небось рассказал ей, а она проболталась бы Пэгги, ведь та – твоя племянница. А у Пэгги язык как помело. Я подумал, что хозяин и так достаточно натерпелся, и лучше всего мне придержать язык за зубами. Но интересно, куда она делась после того, как прошлась по дому со своей колотушкой – или что там у нее было в руках? – Он помолчал. – Да что это стряслось с Ларри? – Джон указал на улицу, где за стеклянной дверью заливался неистовым лаем небольшой скотчтерьер. – Что с ним такое?

– Крысу унюхал или еще кого. Он всегда так лает, когда какого-нибудь черта унюхает. – Билл отворил дверь, и пес бросился к нему, подпрыгнул, стрелой метнулся обратно и остановился в ожидании. – Ну ладно, пойдем. Покажешь мне.