Неумышленное ограбление

В понедельник новость разнеслась по конторе. Все бегали, галдели, выдвигали версии, спрашивали друг у друга, закроется ли фирма. Об Олеге сожалели, но, подозреваю, в основном как об утраченном источнике безбедного существования. В его кабинете рассматривал бумаги следователь. После обеда я решила, что больше мне в офисе делать нечего.

Один лишь друг, кроме равнодушной Эванжелины, остался у меня Антрекот. Теперь только он будет скрашивать мои одинокие будни.

Часов в семь вечера в дверь позвонили. Это оказалась Светка. Она сгибалась под тяжестью большого чемодана.

— Я у тебя переночую, а завтра поеду к сестре в Тверь, — сообщила она.

— Да, в молодости я тоже любила путешествовать. Проходи. Это Антрекот. Это Света.

Светка бросила сумку на пол в прихожей и конечно же придавила хвост Антрекоту. Настроение у нее было такое же мерзкое, как и у меня.

— Шнурки изгнали за утрату девственности, — мрачно проинформировала она меня, когда мы сидели на кухне и пили чай с двумя последними конфетами. — Какая зашоренность, какой консерватизм и узость взглядов. Рудименты!

Я поперхнулась. Кажется, благодаря усилиям ВэПэ Светка основательно пополнила свой словарный запас.

— Кто же тот счастливчик, Света?

Теперь поперхнулась Светка. Так вот и будем с ней пускать фонтаном чай и по очереди кашлять, а Антрекот будет смотреть на нас, как на ненормальных.

— Таня, ты или наивная, как незабудка, или у тебя торможение в черепной коробке. Ты что, честно не знаешь?

Как все-таки вульгарна, невоспитанна сегодняшняя молодежь! Я в ее годы никогда не разговаривала со старшими в таком тоне.

— Света, я знаю, что предметом твоих воздыханий последние полтора месяца был Олег Васильевич. Но с кем ты спишь — это твое личное дело.

— Понятно. Антрекотушка, маленький, иди сюда, я тебя поглажу.

— Не хочешь — не говори. Но зачем интриговать? — обиделась я. — Налить еще чаю?

И тут Светка начала рыдать. Из ее всхлипываний и горьких стенаний я уяснила, что в ночь с субботы на воскресенье Олег Васильевич, слегка подшофе, пришел к ней в номер, и она ему конечно же открыла. А он воспользовался ее детской доверчивостью и коварно трахнул, предусмотрительно слегка придушив подушкой, чтобы не брыкалась. Вот это да! Честно говоря, мне и в голову не приходило, что Олег, при наличии жены за стеной, жены, которую, как все утверждали, он очень любил, мог совершить такую гнусность. А Светка, чьи представления о сексе были диаметрально противоположными, — легкий ветерок из окна, розы на столе, нежные объятия и прочая ерунда, высмотренная в кинотеатрах, — никак не могла прийти в себя.

Ох, не люблю, когда моего кота используют в качестве носового платка! Я отобрала у Светы Антрекота и обняла за плечи несчастного ребенка.

— Ну, не плачь, бедная. Видишь, за тебя кто-то отомстил.

— Меня из дому выгнали… Не верят… Говорят, сама напросилась… Ы-ы-ы-ы… Они теперь вспоминают всех моих знакомых мальчиков, начиная с детского сада, и говорят, что я со всеми спала… Это не правда!..

Возможно, это действительно не правда. Но, честно говоря, как-то не верится, что Олег Васильевич был пионером в этой области.

— Света, а хочешь, я поговорю с твоими родителями? Давай адрес, я съезжу и поговорю.

Светка втянула в себя воздух:

— Думаешь, поможет?

— Давай. Если я их уломаю, ты завтра поедешь от меня домой. Только не реви на кота, он промокнет и заболеет ангиной.

Вот такая у меня судьба — успокаивать рыдающих и улаживать чужие конфликты. Кто бы мне помог! И поехала я через всю Москву на другой конец города.

Родителей, надо сказать, я уломала в два счета. Впрочем, они и сами уже были достаточно перепуганы исчезновением дочери. Я нарисовала перед ними мрачную картину поголовной развращенности, на фоне которой Света представлялась чистым ангелом, непорочной Девой Марией. Она, конечно, тоже была виновата, но кто же знал, что на невинную стрельбу глазами Олег ответит залпом тяжелой артиллерии? Каким же мерзким типом он оказался!

В конце концов родители прослезились, схватили меня, мотор и поехали за своим растерзанным чадом. Антрекот с молчаливым удивлением снова наблюдал коллективные рыдания — встреча на Эльбе происходила в моей прихожей. Все простили всех. Светлану приласкали и реабилитировали как почти невинно пострадавшую. Напоследок я шепотом спросила у нее:

— А кирпичом, случайно, не ты заехала?

— Не-а, — ответила Света. — Мысль была, но реализовать ее я не успела.

Пропавший Вадим не появился в конторе и во вторник. Зато мне позвонил старый знакомый, Николай Долгачев, с которым мы не виделись лет сто, и предложил встретиться.

Долгачев сделал себе имя на скандалах и шокирующем стиле письма. Там, где раньше печатались точки, теперь у нас пишут полное слово, а такими словами Долгачев густо унавоживал свои статьи. Я признавала его уникальную способность выкапывать из-под земли головокружительные факты. Но зачем же через каждые три строчки употреблять слово, характеризующее естественные физиологические процессы, я не понимала. В общении он был довольно неприятен — развязен и высокомерен. Мы встретились с ним в кафе «У Вероники». Он ждал меня за столиком, на котором уже стояли кофе и два высоких бокала с коктейлем.

— Привет, мартышка, ты все такая же тощая! Ну зачем я согласилась встретиться с этим типом?

— Не будем тянуть, а сразу приступим к делу. Я предлагаю тебе обмен. Ты мне досье на Олега Васильевича Дроздовцева, я тебе полтысячи баксов наличными.

Моя вытянувшаяся физиономия побудила его скорректировать сумму.

— Мало? Ну, я всегда удивлялся, как Серж живет с такой умной бабой? Женщина должна быть кроткой, покорной и глупой. Шестьсот.

Я молча смотрела на него.

— Киса, я преклоняюсь, я целую твою коленку. Неужели дело тянет на тысячу? Что ты там накопала?

Наконец я открыла рот:

— Что ты торгуешься? У меня ничего нет.

— Ладно заливать. Зачем же ты тогда месяц торчала в его конторе?

Да, видимо, последнее время я занималась не тем, чего ожидала от меня прогрессивная общественность города. Оказывается, надо было рыть под Дроздовцева, а я валяла дурака и страдала по утраченному возлюбленному.

Тут уж настал черед Долгачева увеличивать горизонтальные пропорции своей физиономии. Лицо его вытянулось, и челюсть буквально свалилась в коктейль.

— Девочка, да ты меня, наверное, не за того принимаешь. Да вся московская пишущая братия об этом только и говорит: Таня Максимова внедрилась в «Интерком», ждите сенсации.

— Откуда там сенсация, фирма как фирма, — слицемерила я.

— Не разыгрывай. Олег Дроздовцев пусть не первая фигура отечественной мафии, но кое-что из себя представляет. Подробности ожидаю услышать от тебя. Давай, старушка, оправдывай мои надежды.

Как и в случае со Светой, я, очевидно, оказалась единственной непосвященной. Народ ждал разоблачений, а у меня в загашнике так же пусто, как у кенгуру в сумке после женитьбы кенгуренка. Конечно, я помнила про дискету, записанную в кабинете Олега, но пока еще не знала, как ее можно будет использовать, — как это ни грустно признать, но в происшествии с дискетой я лишь подтвердила свои воровские наклонности, а отнюдь не профессионализм в области журналистики.

— Николай, все, что я там нашла, это мое.

— Знаешь, ты всегда была несговорчивой, а сейчас, когда от тебя ушел Сергей, вообще стала похожа на гремучую змею, — злобно проговорил Долгачев.

Знает, гад, куда бить. Я встала и пошла к выходу. На сцене в полумраке интересная блондинка пела песенку Мэрилин Монро «I wo

В метро я обнаружила, что вся моя тушь давно уже переместилась с ресниц на подбородок. Я украдкой достала косметичку и стала растирать лицо носовым платком. Какая же я дура — сенсация ушла у меня из-под носа. Я целый месяц ничего не делала, ходила в казино, тратила доллары, вместо того чтобы узнать, откуда они берутся. Я размышляла о загадочном характере Олега Дроздовцева, вместо того чтобы собирать на него компромат. Если я не замечаю очевидного, значит, я исчерпала себя как журналистка.