Ловчий желаний

Последними старожил случайно зацепил курных. Передовой отряд из двух петухов и полста курей вывалился на него внезапно, словно из ниоткуда, и всерьёз озаботил Луча. С курами – не шутят. А у него от усталости чуйка сбой дала…

Долго бегали сталкеры вокруг уцелевшего дома, перезаряжались по три раза, событие принимало угрожающий оборот. Пули рикошетили от «перьев». Покуда придумали курных осколочными накрывать, забегая за угол и прячась от взрывов, осталось у каждого по парочке магазинов. Луч уже собрался пустить в ход лучемёт, как вдруг ураганный огонь, разразившийся со стороны, вмиг выкосил остатки стаи курных. Несси и Луч остановились, бурно дыша после неожиданного чемпионского забега…

Поодаль стоял Клоун с «мини-миниганом», новой уменьшенной версией старой роторной «радости пулемётчиков». Производитель кардинально уменьшил срок службы до считанных перезарядок, вместе с размерами и стоимостью. Этот почти одноразовый «ураган» огня появился, следуя моде. А мода явно склонялась ко всему компактному и лёгкому, пусть даже недолговечному. Вполне под стать скоротечному стилю зонных экспедиций, в каждую из которых сталкер уходит как в последнюю… и каждая из которых может оказаться последней без всякого «как».

– Ну я задолбался чекать, покуда вы тут нормативы сдаёте. – Клоун опустил китайскую «пушку». – Дай, думаю, полчасика покемарю в нычке, не буду мешать. Но, ребята, больше двух часов хернёй страдать…

– Кто страдает ею, а кто тренируется днём и ночью!

Луч для порядка отгавкался, однако на самом деле он, конечно, был рад. Не появись Клоун, неизвестно, сколько бы они с учеником кругов ещё навернули вокруг общаги. От курных отбились бы, в этом он не сомневался, но только с помощью новой ЛК, дай Зона ей исправности и долгих лет службы.

– Ну, если я и прервал ваши мужские забавы, так прошу прощеньица. – Новоприбывший поклонился, размахивая кепкой, как шляпой с перьями.

Эту кепку в Зоне лысый ветеран носил всегда – на противогазе, просто поверх капюшона комбеза, даже на шлем штурмовой один раз натянул. Это был его «флаг» и талисман. Интересно, что за нужда Клоуна привела сюда?

Он явно искал Луча.

Видимо, неспроста. Какой-то серьёзный движняк в сталкерском сообществе, если старожила выискивал опытнейший ветеран, почти старожил.

Новейшая профессия

– Спасибки, что позволил чайком побаловаться… Похоже, Мумба не вернётся, но давай ещё полчаса подождём, я договорю. Переваривать инфу и принимать решение уже на ходу будешь.

– Ты давно с ней знакома?

– Достаточно. Но пока мы не убедимся окончательно, что сгинула, о ней ни слова, хорошо? Именно потому, что я не вчера с ней познакомилась…

– Да, да, конечно. Просто я…

– Ни слова, хорошо?!

– Извини, Леа…

– Ник, всё-таки ты иногда туго думаешь, конкретно. Ну, будем надеяться, что со временем избавишься от этой вредной привычки. Так вот, продолжая использовать аналогию, падающий в реактор контрольный стержень сдерживания, способный замедлить цепную реакцию, не допустить набора критической массы – графитовый. Графит и алмаз в основе – одно и то же. Мы с ней одной крови…

– Тугодум просит уточнения! «Мы с ней» – это всех людей касается или только… э-э-э… ловчих? Блин, привык я говорить «сталкер»!

– Всех это касается. Но у ловчих с нею кровь, образно говоря, одной и той же группы. Поэтому мы способны её слышать, кто лучше, кто хуже… Поэтому и пытаемся по-родственному контролировать её реакции. Сдерживать, чтобы на весь мир не бабахнула. Само наше присутствие Зону спасает от чувства одиночества. И она нам за это… э-э… благодарна не то слово, скорее признательна. Очень надеюсь, что наши усилия не напрасны и удастся предотвратить реализацию программы: всех убить, одной остаться. Понимаешь, Ник, именно для этого её сотворили те… м-м-м… нет слов, одни выражения по адресу тех выродков человечества.

– Я, кажется, уловил… в игровой форме, как бы соблюдая привычные для неё, понятные ей правила…

– Вот видишь! Можешь ведь, если захочешь. Да, мы играем, Ник. Вся эта детская беготня – самая что ни на есть игра. Спроси у ребёнка, какой смысл в игре, он ответит своими словами, но суть сведётся к тому, что кайф непосредственно в самом процессе содержится. Спроси взрослого и получишь ответ: игра обучает. Но хороший учитель и сам учится. Играя, кропотливо собирает крупицы наблюдений и навыков и складывает их в… э-э… в вагонетку, чтобы выдать нагора. В нашем случае добраться на уровень, начиная с которого Зона замечает другого индивидуума. Начинает узнавать в лицо, коротко говоря. Симпатизировать. И что-то подсказывать по ходу игры.

– Но почему настолько важно не пускать никого в станционный Саркофаг? Если не имеет значения, в какой точке способно материализоваться желаемое…

– Там – как бы апофеоз прохождения Зоны. Гейм-овер. В награду реально даётся новая жизнь. Но проблема в том, Ник, что натурально новая… Которые возвращаются, уже не похожи на прежних. С них… скажем так, срываются все маски. Всё, что раньше было придавлено воспитанием, обстоятельствами, социальными нормами и законами. И человек возвращается, лишённый масок. Всех, понимаешь? И тех, что под внешней прятались, тоже. Я почему-то ни разу не видела, чтобы вылетел оттуда святой с нимбом, весь из себя сияющий. Такие демоны выползают… Они позже и становятся прототипами всех этих реальных и вымышленных историй, связанных с монолитом, ноосферой, осознанием, шатунами, контролёрами, зомби и прочими существами и сущностями, имеющими сверхчеловеческие возможности. Если я чего-то и боюсь ещё в этой жизни, так попасть в Укрытие. Абсолютно уверена, что ангелочка из меня не получится.

– Хотел бы я посмотреть на реального безгрешного человека. Найдётся ли хоть один такой среди нас… вот была бы Сенсация Номер Один!

– Ник, вряд ли для этого хватит даже твоей предполагаемо неимоверной удачливости… Да, кстати, чуть не забыла этой темы коснуться. Зонная удачливость – один из главных критериев распознавания потенциальных ловчих. Те, кому везёт крупно, как бы уже чувствуют настроение Зоны, улавливают ритм движения и вовремя реагируют на изменения в окружающей среде.

– Я слышал… У сталкеров есть поговорка: лучше быть везучим, чем умным. Я вот что ещё хотел спросить, Леа. Куда делись миллионы жизней? Чёрный Край же сплошная братская могила для…

– Ну, наконец-то, журналист! Я уже прямо жду не дождусь, когда же ты помянёшь массово убиенных. Они не мёртвые в каком-то смысле. Они… э-э… трансформированы и преобразованы. Вот все они здесь и сконцентрировались, в Чёрном Краю. Ребёночек наш невинный – не такой уж безобидный. Каждое живое имеет право выжить, как у него получается, Ник, но с нашей точки зрения Зона играет в далеко не гуманные игры. Мы тут всё о разуме Черноты, о её труднодостижимом для нашего понимания интеллекте толковали, а другое ключевое слово – живая, как-то на второй план отодвинулось. Но она живая, и тело её… э-э-э… сконструировано, чтобы выжить за счёт других живых, в прямом смысле слова. Она сосёт жизненную энергию. Пока что ей хватает той, которую поглотила в двадцать шестом. Надолго ли? На год, пять, десять, пятьдесят? Вот к тому времени, когда ей понадобится впитать очередные миллионы жизней, лучше бы среди нас появились ловчие, способные не только слышать её, но и отвечать. Может быть, им удастся её как-то отвлечь от остального мира. Как бы огонь на себя вызвать…

– Я уже запутался, Леа. Какая же у ловчих высшая цель? Каким-то образом убить Зону, избавить от неё Землю и человечество или заботливо обхаживать, задабривать, отвлекать разными играми в надежде, что рано или поздно… ну, например, человечеству удастся с этой планеты куда-нибудь эвакуироваться, чтобы спастись?

– Ни то, ни другое, Ник. Воспитать всесторонне развитого полноценного ЧЕЛОВЕКА, с которым можно будет подружиться, чувствами поделиться и договориться, а не воевать бесконечно. Война не совместима с жизнью, а разве не во имя жизни мы тут умираем?! Душа Черноты ещё не изведала бесценности жизни. Для этого она должна наконец-то заметить чью-нибудь ещё, не свою жизнь, окончание которой для неё было бы страшнее, чем даже утрата собственной… То есть познать любовь. Ключевое словосочетание я тебе давно сообщила, но сейчас повторяю: она не может любить. Любовь – это диалог. Чтобы полюбить по-настоящему, человеку всё-таки нужно пообщаться. Воистину родственную душу обрести…