Рассказы

— Конечно, — сказала миссис Роуби, — трудность в том, что на нее идет уйма времени. Она очень длинная!

— Не могу себе представить, чтобы можно было жалеть о времени, затраченном на такой интересный предмет, — заявила мисс Ван-Влюк.

— И очень глубокая местами, — продолжала миссис Роуби. (Значит, это все-таки книга!) — И ведь ни одно из них нельзя проскочить.

— Я никогда ничего не проскакиваю, — наставительно изрекла миссис Плинт.

— Ну, в Шингу это просто опасно. Там даже в начале достаточно мест, которые никак не проскочишь — приходится через них продираться.

— Я вряд ли сказала бы «продираться», — саркастически бросила миссис Беллингер.

Миссис Роуби с интересом на нее посмотрела:

— А вы считаете, что чувствуете себя в ней как рыба в воде?

Миссис Беллингер заколебалась:

— Нет, разумеется, там есть трудные части, — пошла она на компромисс.

— Вот именно. И они вовсе не так уж прозрачны. Даже для тех, — добавила миссис Роуби, — кто знаком с оригиналом.

— Как вы, например, — вмешалась Озрик Дейн, бросив противнице вызывающий взгляд.

Миссис Роуби только пожала плечами.

— До известного предела трудности и в самом деле невелики. Правда, некоторые ответвления мало изучены, а до истоков почти невозможно добраться.

— А сами вы пробовали? — осведомилась миссис Плинт, которая по-прежнему не доверяла миссис Роуби по части усердия и тщательности.

Миссис Роуби помолчала.

— Я — нет, — сказала она потупившись. — Но один мой знакомый — блестящий молодой человек — прошел ее от начала до конца, и он сказал мне, что женщине вообще не следует…

У присутствующих мороз прошел по коже. Миссис Леверет закашлялась, чтобы горничная, как раз обносившая дам сигаретами, этого не услышала; на лице мисс Ван-Влюк появилось брезгливое выражение, а миссис Плинт приняла такой вид, каким встречают человека, с которым предпочитают не раскланиваться. Но самое сильное действие последнее замечание миссис Роуби оказало на именитую гостью Обеденного клуба. Непроницаемые черты Озрик Дейн, вдруг помягчав, приобрели выражение живого человеческого участия, и, придвинув свой стул к миссис Роуби, она с любопытством спросила:

— Так и сказал? А вы… вы считаете, он прав? Однако миссис Беллингер, в душе которой, вытесняя благодарность за оказанную помощь, уже зрело недовольство миссис Роуби, не по чину выдвинувшейся вперед, не могла допустить, чтобы та целиком завладела, да еще столь сомнительными средствами, вниманием их гостьи. Если у Озрик Дейн недостает чувства собственного достоинства, чтобы пресечь пустую болтовню миссис Роуби, Обеденный клуб сделает это в лице своего председателя. И миссис Беллингер опустила руку на плечо миссис Роуби.

— Не будем забывать, — сказала она с ледяной учтивостью, — что при всем нашем увлечении Шингу эта тема может показаться не столь интересной…

— Нет-нет! Напротив, уверяю вас… — воскликнула Озрик Дейн.

— …для других, — решительно закончила миссис Беллингер. — К тому же мы не можем закрыть наше маленькое заседание, не убедив миссис Дейн — это было бы недопустимо! — сказать нам несколько слов о том, что сейчас целиком поглощает наши мысли, — разумеется, я говорю о «Крыльях смерти».

Остальные дамы, испытывающие, хотя и в разной степени, те же чувства, и теперь при виде смягчившейся физиономии их грозной гостьи несколько воспрянувшие духом, хором подтвердили:

— Да-да. Ах, пожалуйста, вы непременно… вы должны рассказать нам о вашей книге.

На лице Озрик Дейн появилось такое же кислое, хотя и не столь надменное выражение, каким она встретила первое упоминание о «Крыльях смерти». Но не успела она ответить миссис Беллингер, как миссис Роуби поднялась с места и, опуская на свой задорный носик вуальку, сказала:

— Прошу прощения, но мне нужно уйти, — и она двинулась к хозяйке дома, протягивая ей для прощания руку, — и лучше сделать это, пока миссис Дейн еще не начала говорить. Я, как известно, не читала ее романа, и на вашем фоне у меня будет очень жалкий вид. К тому же я приглашена на бридж.

Если бы миссис Роуби, уходя, сослалась только на незнание произведений Озрик Дейн, Обеденный клуб, ввиду проявленной ею находчивости, возможно, принял бы ее уход как свидетельство осмотрительности, но, присовокупив к такому объяснению наглое заявление о том, что пренебрегает честью находиться в столь высоком обществе ради бриджа, она лишний раз выказала достойный сожаления дурной вкус.

Дамы, однако, склонны были считать, что без нее — особенно после того как она уже оказала им ту единственную услугу, на которую была способна, — предстоящее обсуждение пройдет более слаженно и достойно; к тому же они избавятся от чувства неуверенности, которое неизвестно почему всегда охватывало их в ее присутствии. Поэтому миссис Беллингер ограничилась несколькими вскользь брошенными словами официального сожаления, а остальные члены клуба стали поудобнее рассаживаться вокруг Озрик Дейн, как вдруг эта увенчанная лаврами дама, ко всеобщему смятению, поднялась с занимаемого ею дивана.

— Подождите, подождите, — окликнула она миссис Роуби. — И я с вами.

И, поспешно хватая руки оторопевших членов Обеденного клуба, принялась награждать их прощальными пожатиями с такой же автоматической быстротой, с какой железнодорожный кондуктор пробивает проездные билеты.

— Ах, мне очень жаль… Я совсем забыла… — бросила она с порога, присоединяясь к миссис Роуби, которая с изумлением обернулась на ее призыв, и оставшиеся в гостиной дамы с чувством глубокого негодования услышали, как их гостья, даже не дав себе труда понизить голос, сказала:

— Я, с вашего позволения, провожу вас немного. Мне не терпится задать вам еще несколько вопросов о Шингу.

Вся сцена заняла так мало времени, что, когда за удаляющейся парой закрылась дверь, остальные не сразу взяли в толк, что, собственно, произошло. Затем на смену чувству обиды, вызванному бесцеремонным бегством Озрик Дейн, пришло сознание, что их обманули, лишив чего-то, принадлежащего им по праву, но как и почему — они не могли понять.

В наступившей тишине миссис Беллингер механически перекладывала в ином порядке так искусно подобранные ею книги, на которые заезжая знаменитость даже не удосужилась взглянуть. Наконец мисс Ван-Влюк прервала молчание.

— Вот уж не сказала бы, — желчно бросила она, — что мы много потеряли с уходом Озрик Дейн.

Эта реплика дала выход возмущению, владевшему ее коллегами по клубу, и миссис Леверет немедленно отозвалась:

— А я так просто уверена, что она единственно за тем и пришла, чтобы насмехаться над нами.

Правда, миссис Плинт в глубине души придерживалась особого мнения: возможно, Озрик Дейн отнеслась бы к Обеденному клубу совсем иначе, если бы прием происходил в величественной обстановке ее, миссис Плинт, гостиной; однако, не желая намекать на скудное убранство помещения, предоставленного миссис Беллингер, удовлетворилась тем, что попеняла последней за недостаток предусмотрительности.

— Я с самого начала говорила: нужно обдумать тему беседы. Так всегда случается, когда мы не готовы. Если бы мы почитали о Шингу…

Члены клуба всегда считались со свойственной миссис этот раз она превысила меру терпения миссис Беллингер.

— Шингу! — презрительно засмеялась она. — Да ведь именно то, что мы — при всей нашей неподготовленности — знали о Шингу во сто крат больше, чем она, и вывело ее из себя. По-моему, это всем ясно.

Такой ответ возымел свое действие даже на миссис Плинт, а Лора Глайд в порыве великодушия сказала:

— Мы, право, должны быть благодарны миссис Роуби, затронувшей эту тему. Пусть это вывело Озрик Дейн из себя, но и вынудило ее быть с нами вежливой.

— Мы сумели — чему я особенно рада — показать ей, — добавила мисс Ван-Влюк, — что широкая, современная образованность не является достоянием только больших культурных центров.

Это высказывание принесло членам клуба еще большее удовлетворение, и от приятной мысли, что они способствовали провалу Озрик Дейн, вызванный ею гнев стал понемногу утихать.