Спорить с судьбой бесполезно

– Нет, не просто из «Экскалибура». Она уехала из штата.

Опять мгновение тишины.

– «Экскалибур», полагаю, теперь обанкротится? Дэниел скрипнул зубами и с нажимом произнес:

– Келли значит для меня больше, чем ты можешь себе представить, Гейб.

– У нее все будет прекрасно. Дэниел не представлял себе, как мог мужчина провести с Келли две недели и остаться таким холодным.

– Знаешь, Гейб, – сказал он, – не думал, что ты откажешься от второго шанса.

– Она не даст мне его.

– Откуда ты знаешь?

Опять молчание, потом тяжелый вздох, и связь прервалась.

Гейб положил трубку, протер глаза и остался сидеть, упершись локтями в колени. Воспоминание о выражении полной опустошенности на лице Келли разрывало ему сердце. Комок стоял в горле. Ах, детка, думал он, я не хотел так ранить тебя. Она бросила свою работу, свой дом и исчезла. Ты не мог удержаться от разрушения собственной жизни, думал Гейб, но вместе со своей ты разрушил и ее. Но с этим он ничего не мог поделать. Она ушла. Он остался один. А предположение Дэниела, что у него был еще один шанс, казалось несбыточной мечтой.

Он оттолкнул скамейку и большими шагами пересек двор.

– Переделай это! – рявкнул Гейб Джейсеру. Подросток испуганно отступил. – Ты здесь не на прогулке, парень.

Ничего не понимая, Джейсер посмотрел на него из-под шапки белокурых волос. Гейб пошел дальше мрачнее тучи.

– Что такого ты сделал, Гейб, что заставило ее уйти?

Габриэль резко остановился и бросил взгляд через плечо, холодный, острый и предостерегающий взгляд.

– Ладно, ладно! – пробормотал Джейсер, принимаясь за работу.

– Куда ты собрался? – строго спросил Гейб у Буйвола, проходя мимо.

– Кто-то же должен кормить детей! – Буйвол сверкнул на него глазами. – Или ты хочешь делать это сам?

– Нет. – Он не мог шагу ступить к кухне, его одолевали слишком тягостные воспоминания.

Буйвол плюнул и выругался, а Гейб направился в конюшню, приказав Дику следовать за ним. Дик выразительно посмотрел на остальных, прежде чем отправиться за хозяином.

– Вымети второй и третий номера, растряси еще кипу соломы, потом дай воды лошади Маккинни. Гейб поднял лопату и нагрузил тачку навозом.

– А надо прогулять Джиневру?

– Нет! – рявкнул Гейб, и Дик с ужасом отпрянул. Гейб почувствовал, что несправедливо срывает зло на них. Он бросил грязную лопату и взъерошил волосы. Нельзя заставлять других расплачиваться за то, что натворил сам.

– Иди передохни, – махнул он Дику, и мальчик моментально исчез.

Гейб прислонился спиной к стене, потом медленно сполз на землю. Он забыл, когда отдыхал хотя бы пару часов, зато его ранчо наконец начало приносить доход.

Он даже отказал двум владельцам лошадей: не хватало стойл; скоро придется строить еще одну конюшню. Но ни хозяйственные заботы, ни удовлетворение от работы не способны были заглушить невыразимое чувство потери, которое заставляло больно сжиматься сердце. Келли ушла, и все же она была всюду. Глаза у Гейба слипались, но он не мог спать. Каждую ночь его спальню наполняли ее аромат, память о прикосновении ее тела, ее рук. Гейб резко зажмурился, пытаясь мысленно составить список необходимых хозяйственных дел.

Ничего не получалось. Боже, он не мог даже есть, потому что каждый раз вспоминал о ней. Каждый раз, когда он подходил к дому, ему казалось, что он видит, как в полумраке она улыбается, занимаясь стряпней, предлагая ему что-нибудь попробовать. Это воспоминание причиняло ему такую боль, вызывало такую незнакомую раньше печаль, что Гейбу казалось, он не выдержит, сойдет с ума. Он не мог жить без Келли, признал он наконец.

Он любил ее так, что ему трудно было дышать без нее.

Келли, не включая свет, швырнула ключи на столик, скинула туфли и бросившись на мягкие подушки дивана, закрыла глаза. В квартире было тихо и одиноко.

– Эй, детка!

Ее ресницы взметнулись. Сердце заколотилось в груди и упало. Габриэль! В ее гостиной! Плечи подпирают раму огромного окна, одна рука в кармане черных брюк, другая придерживает переброшенную через плечо короткую куртку. Его белая рубашка резко подчеркивала загорелую кожу даже в сумраке квартиры. Она долго смотрела на него, снова ощущая жар, который всегда охватывал ее в его присутствии. Через прозрачные занавески лился лунный свет, оставляя лицо Гейба в тени, а ее сердце то падало, то взлетало к небу под его пристальным взглядом.

– Как ты… Неважно… – она тряхнула головой. – Ты что, вернулся к старой профессии?

– Нет.

– Тебе позвонил Дэниел?

– Да.

– Черт бы его побрал! Хорошо платит на этот раз? Она включила свет, неуверенно подняла взгляд и глубоко вздохнула. Гейб выглядел утомленным и совершенно измученным. – Чего ты хочешь?

Он еле сдерживался, чтобы не обнять ее немедленно.

– Тебя!

Ее сердце бешено стучало, дышать стало трудно.

Они пристально смотрели друг на друга.

– Ты использовал меня.

– Я знаю.

– Ты позволил мне уехать, – ее голос задрожал, и она нахмурилась.

– Я не смел просить тебя остаться. Сердце Келли разрывалось.

– Почему ты не доверял мне, Габриэль Гриффин? Он горестно смотрел на ее заплаканное лицо.

– Я хотел. Ты не представляешь, как хотел! – Габриэль печально покачал головой. – Но я был недостаточно хорош для тебя.

– Однако я была достаточно хороша, чтобы спать со мной?

Гейб побледнел.

– Ты знаешь, что это не правда. – Господи, неужели она не видит, что один только ее взгляд убивает его?

– Черт побери, Габриэль! Ты отнимал у меня кусочек сердца каждый раз, когда касался меня!

Он помнил каждый миг, который они провели вместе. Он вновь и вновь переживал все с того самого момента, как позволил ей покинуть его дом. Ее смех, эти несчастные персики и кокосовые орехи, при виде которых слезы показались на глазах Келли, ее раздражение, когда она швырялась в него луком.

Она пристально смотрела ему в глаза.

– Зачем ты проделал весь этот путь до Техаса?

– Я соскучился по тебе.

– А может, по регулярному сексу?

– Черт побери, Келли! – Он схватил ее и потянул к себе. – Ты же знаешь, что не секс – главное между нами. – Он резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. – Мы принадлежим друг другу!

Принадлежим друг другу… Келли никогда не чувствовала ничего подобного, пока жила в его доме и любила его.

– Скажи мне, Габриэль, – прошептала она, – почему ты здесь?

– Ты нужна мне, Кел. Она нахмурилась.

– Пойми, я никогда ни в ком не нуждался! Никогда! Черт, раньше мне было хорошо одному. Я так долго был один, что в конце концов смирился с этим, – Гейб на мгновение отвел глаза, – но сейчас… – Он заколебался и глубоко вздохнул, встретив ее взгляд. – У меня не слишком хорошо получается без тебя, детка!

Келли не спускала с него глаз. Впервые он заговорил о своих чувствах. Для Габриэля это было совершенно необычно – признать, что он нуждается в ком-то.

– Кел… Я знаю, я обидел тебя…

– Да, и очень.

– Мне так жаль, детка!

– Я тебе верю, – выражение его холодных глаз смягчилось, а сердце Келли на мгновение замерло. – Почему ты позволил мне уйти, Гейб? Почему не позвал? – Она была так далеко от него, что он не мог ее коснуться. Если он это сделает, она пропала!

– Я потерял твое уважение. Я читал это в твоих глазах. Ты была честна и доверчива, а я тебя предал.

– Я понимаю, ты не имел права ничего рассказывать из-за Дэниела.

– Будь он проклят! – воскликнул Гейб. – Я в долгу перед ним за то, что меня не арестовали тогда, за то, что получил работу…

Келли широко раскрыла глаза.

– Но я разрушил самое лучшее, что могло быть в моей жизни, когда заключил с ним эту сделку. – Он на мгновение посмотрел вверх. – Ты простила мир за то, что лишилась детства, но я не могу надеяться, что ты когда-нибудь простишь меня.

– Я простила.

Его крупное тело так напряглось, что Келли неожиданно почувствовала, как его энергия переливается в нее. И все-таки Гейб колебался.