Смятение сердца

— Чт-то в-вы хотите зн-нать? — пролепетала она, сжимая изо всех сил челюсти, чтобы не клацать зубами от страха.

— Каштановые волосы!

— Н-ну и чт-то?

— Утром они были черными, — проскрежетал мистер Хант (его терпение явно подходило к концу).

— Вы очень наблюда-да-дательны, мистер Ха-хант.

— Так мы умеем огрызаться? Мило, очень мило. — Он сунул большие пальцы рук за пояс и выпятил бедра — поза, показавшаяся Сэйбл невыносимо вульгарной. — А я совсем было решил, что имею дело с кроткой, послушной индианкой шайен.

— Чт-то же вы теперь думаете?

— Что я имею дело с лживой сукой! — прозвучал презрительный ответ.

Прежде чем Сэйбл успела остановить себя, ее рука взметнулась вверх. От звучной пощечины голова проводника мотнулась в сторону.

Очень медленно Хантер повернулся, смерил ее ледяным взглядом, а в следующее мгновение скорая на руку дурочка уже болталась в воздухе, пища от боли в плечах. Хорошенько ее встряхнув, он произнес почти по слогам:

— Не советую тебе впредь махать руками. И смотри мне в глаза, когда я к тебе обращаюсь.

Еще одна встряска — и Сэйбл подняла наконец взгляд.

— А вы больше никогда не называйте меня так, ми-ми-мистер Хант…

— Зачем тебе сапожная вакса? — спросил он, сжимая ее плечи словно тисками.

— Мне больно! — крикнула Сэйбл, чувствуя, что Маленький Ястреб выскальзывает из онемевшей левой руки. — Я уроню ребенка!

Только тогда Хантер позволил ей снова ощутить под ногами твердую землю. Фиалковые Глаза тряслась с головы до ног — он решил, что больше от холода, чем от страха. Прошипев многословное проклятие, он бесцеремонно поволок ее в лагерь, где хорошим тычком чуть было не зашвырнул в костер.

— Чтобы через пять минут голова была сухая! Не хватало нам еще и простуды!

— Тогда, наверное, вы меня добьете, чтоб не мучилась, — буркнула Сэйбл себе под нос, предварительно убедившись, что свирепый мистер Хант не может ее слышать.

Хантер снова подбросил дров в огонь, время от времени сверля взглядом женскую спину по ту сторону костра. Фиалковые Глаза энергично сушила волосы. Черт возьми, он даже не знает, как ее зовут на самом деле? Он продолжал раздумывать, пока руки механически зачерпывали из мешка пригоршню кофе, завязывали его в тряпочку и опускали в горшок, подвешенный над огнем. Что все это значит, думал Хантер. Что еще она скрыла от него?

— Мне не нравится, когда из меня пытаются сделать идиота, — немного погодя заметил он.

— Никто не пытается сделать из вас идиота, мистер Хант. Вы сами прекрасно справляетесь с этой задачей.

— Что? — рявкнул он, вскакивая.

Сэйбл испуганно прижала ладонь ко рту. Что на нее нашло? Этот тип только-только успокоился. И дернула же ее нелегкая выпустить словесную стрелу! Что, если он окончательно взбесится? Что будет тогда с ней и Маленьким Ястребом?

— Извините меня, мистер Хант, — пробормотала она.

— Мне наплевать на твои извинения, женщина! Начни лучше отвечать на вопросы, черт бы тебя побрал!

Как ни пыталась Сэйбл сохранить самообладание, ей это не удалось. Она круто повернулась — как была, на коленях — и уперла руки в бока, сверкая глазами.

— Послушайте, мистер Хант! Неужели вы не можете слова сказать, чтобы не выругаться?

— И это все, что мне предстоит услышать? Упреки в том, что я оскорбил чей-то деликатный слух? — Сказав это, Хантер стал обходить вокруг костра.

Глаза его пугающе светились на темном пятне лица — сумерки затушевали черты, придав ему видимость жуткой маски. Вот тут Сэйбл испугалась по-настоящему.

— Мы… мы же заключили сделку, мистер Хант, — начала она, сознавая, что весь великолепно разработанный план рассыпается в пыль буквально на глазах. Мысль об этом заставила ее собрать остатки храбрости. — Лучше будет, если вы перестанете интересоваться подробностями, потому что я все равно ничего вам не расскажу. Вы мне не нравитесь, очень не нравитесь, и я успела заметить, что это взаимно. Может быть, просто оставим все как есть и будем помнить только, что я вас наняла?

— Вот, значит, как… — протянул он, приостанавливаясь и кривя губы в зловещей улыбке.

— Да, так. Вы приняли от меня задаток в тысячу долларов и не можете идти на попятную.

— Очень даже могу, — заверил мистер Хант, снимая с пояса мешочек с золотом и швыряя его под ноги Сэйбл. — Считай, что наше соглашение расторгнуто.

— Вы же дали слово… — прошептала она, не сводя глаз с мешочка, словно это была змея, готовая укусить.

Ответом ей была ругань, особенно грубая и многословная. Сэйбл почувствовала, что почва стремительно уходит у нее из-под ног. Мистер Хант как ни в чем не бывало устроился по ту сторону костра, зажав между коленями бутылку. Виски, насколько она могла понять. В ее сторону он не смотрел, словно и она, и ребенок успели скрыться c его горизонта. Глупая, глупая! Она уязвила его гордость — гордость единственного человека, способного привести ее к Черному Волку.

— Слово, данное обманщику, недорого стоит, — услышала она, когда уже успела утратить надежду на продолжение беседы.

— Значит, — снова не выдержала Сэйбл, — если бы мои волосы оставались черными, я заслуживала бы помощи, а раз они посветлели, то я достойна того, чтобы заблудиться в чаще и достаться диким зверям?

Никогда ему не понять женской логики, подумал Хантер, не зная, что ответить. С такой точки зрения его поведение и впрямь выглядело непорядочным.

— Что же вы молчите? — настаивала она. Он все еще не знал, что сказать.

— Мистер….

— Ты права, права! А теперь помолчи!

Он поднял бутылку и начал пить прямо из горлышка, не отрываясь до тех пор, пока не опустошил ее по крайней мере на треть.

Сэйбл с неодобрением наблюдала за тем, как движется вверх-вниз его кадык.

— Послушайте, мистер Хант, как вы собираетесь оберегать нас в эту ночь? Это же крепкий напиток!

Хантер поставил бутылку на прежнее место, между коленями, и вытер рот обшлагом рукава. Крепкий напиток, скажите на милость! Выражая ему свое возмущение, Фиалковые Глаза выглядела так чопорно… и на редкость очаровательно.

— У меня тоже есть кое-какие замечания, но я держу их при себе, — нашелся он. — Насчет дойки козы, например.

— Если на нас нападут, дойка козы не сыграет никакой роли, будь она трижды неумелой, а вот то, что вы не сможете держаться на ногах, сыграет, и еще как. Вторая такая порция — и вам не попасть в бизона, не то что в индейца. Если бы у вас в голове была хоть капля здравого смысла, вы бы…

Сэйбл запнулась, заметив в разгар своей пылкой тирады, что непроницаемый взгляд мистера Ханта движется по ее телу. На миг ей показалось, что одежда слетает прочь, предмет за предметом, как капустные листья. Она поспешила отвернуться, испытав при этом очень странное чувство, удивляясь, как можно добиться такого эффекта, не прикасаясь даже пальцем.

— А ты для скво слишком остра на язык. — Это прозвучало невнятно, и Хантер понял, что стремительно пьянеет. — Что же ты зам… замолчала? Прдлжай…

Несмотря на некоторое недовольство собственным состоянием, он нашел в нем источник волнующих ощущений и издал негромкий, очень плотоядный смешок, обычно приводивший в смущение даже видавших виды женщин. Фиалковые Глаза была не из их числа, она невольно отпрянула, и это окончательно развеселило его.

Сэйбл все больше сожалела о том, что довела ситуацию до такого неприятного оборота. Нужно было с самого начала не слишком надеяться на слово, данное подобным субъектом. Теперь главное — не провоцировать его, чтобы не случилось чего-нибудь похуже. Она не вполне представляла, что именно может произойти, но догадывалась, что ничего хорошего ее не ожидает.

Так и не услышав ответной реплики, Хантер решил, что запал у его подопечной иссяк. Собака, которая много лает, не кусается, подумал он с ехидной усмешкой, следя за тем, как позади костра гребень ныряет в волосы и движется сквозь них сверху вниз. При этом он не забывал время от времени делать хороший глоток. Вскоре ему пришло в голову, что у Фиалковых Глаз не просто каштановые волосы, а каштановые с рыжиной. Красного дерева, уточнил он благодушно, погружаясь в густеющий опаловый туман.