Мятежное сердце

От его пристального взгляда ночная рубашка показалась ей слишком тонкой и прозрачной, она ждала, когда появится знакомое чувство стыда и отвращения, но ощущала только желание.

Потом увидела на его лице кровь.

Рейн застыл, глядя, как она торопится к нему в облаке легкого батиста, и вдруг понял, что всегда мечтал о такой минуте. Чтобы кто-то ждал его возвращения.

– Вам больно, – сказала Микаэла, дотронувшись до царапины на скуле.

Неужели человек, у которого есть глаза, а в жилах течет кровь, может считать ее обыкновенной?

– Ты должна быть в постели.

– Я в порядке, и мне нужно с вами кое-что обсудить.

– Пожалуйста. – Рейн передал шляпу и плащ Кабаи, затем указал на комнату справа от него. – Микаэла нахмурилась. – Тебе следует находиться в тепле, пока ты окончательно не поправишься.

Он провел ее в комнату, что-то шепнул арабу и закрыл дверь.

Темно-желтая рубашка облегала его почти так же, как и коричневые кожаные штаны. Все напоказ, подумала она, глядя на черные ботфорты. Рейн наклонил голову, спутанные волосы закрыли ему лицо, и ей захотелось откинуть эти черные пряди, чтобы видеть каждую черточку. Ей не нужно было поднимать глаза, ее тело и без этого знало, что он пристально вглядывается в нее. Микаэла снова удивилась, как ему удается разбудить в ней такие чувства. Три кошмарных года она с презрением отбрасывала мысль, что к ней может прикоснуться мужчина, а Рейна она жаждала, как оголодавшее животное, хотя понимала, что он заслужил женщину лучше ее.

– Замерзла? – вдруг спросил он.

– Нет, тепло, спасибо, – ответила она, задав себе вопрос, знает ли Рейн, какое действие оказывает на нее.

Он знал. Его тело пробудилось, едва он увидел девушку, и теперь он молился, чтобы она ничего не заметила. Рейн с трудом отвел взгляд и подошел к камину.

– Иди сюда.

Он раздул огонь, положил в камин еще одно полено, и скорее почувствовал, чем услышал, как она устраивается на диване. Он заботливо укрыл ее одеялом.

– Перестаньте со мной нянчиться. Я уже давно самостоятельная.

– Ты голодна?

– Нет.

– Хочешь пить?

– Бренди есть? Знаете, у нас, шпионов, такая привычка. Поморщившись, Рейн налил ей полный бокал, и она сделала большой глоток.

– В чем дело? – спросил он.

Микаэлу раздражало, что он так легко угадывает ее настроение.

– Проснувшись, я поняла, как мне повезло избежать участи худшей, чем смерть. А когда я увидела, что вы уехали… – Она сделала глоток, потом еще один. – Мне показалось… ну…

– Посмотри на меня, Микаэла. Ты в безопасности.

– Я, наверное, веду себя глупо, – вздохнула она. – Но я так долго боялась собственной тени и жила с оглядкой… Чувство защищенности для меня внове.

Рейн улыбнулся своей нежной виноватой улыбкой, лишавшей ее способности думать, она могла только смотреть на его губы.

– Никто не причинит тебе вреда, если ты будешь выполнять мои требования. – Он умолк. – Микаэла?

– А? Да, я слышала.

– Опасно так смотреть на меня, женщина.

– Знаю.

Ее охватила глубокая печаль. Отношения, начавшиеся пару месяцев назад, оказались такими запутанными. Несколько лет она держала свои эмоции на привязи, но рядом с ним все, что она так долго сдерживала, пробуждалось к жизни. Словно он прорвался сквозь прочную дверь в ее душе, и теперь она была широко распахнута.

Она ему не верила, не любила его. Даже если предложение о замужестве только временное соглашение, оно вряд ли продлится дольше, чем понадобится для раскрытия двойного агента, поэтому нет причин с радостью хвататься за брак. Несмотря на его темное прошлое, ее подозрения и его обещание Николасу, он заслуживал лучшей жены.

Она предатель.

Подпорченный товар.

Нечестно подвергать его такому позору.

И все же Микаэле хотелось, чтобы ее сожженные мечты возродились из пепла.

«Я чувствую себя ребенком, которого тайком подменили», – думала она, пытаясь высвободить бокал из-под его ладони.

– Рейн?

– Да.

– Возьмите себе другой стакан. Это мой. – Он улыбнулся. – Вы собираетесь рассказать мне, что случилось? – Микаэла поставила бокал на столик, взяла его руку и провела кончиками пальцев по ссадинам.

Он высвободился и, повернувшись, облокотился на каминную доску.

Он кажется очень встревоженным, заключила девушка, глядя на его напрягшуюся спину, на сгибавшиеся и разгибавшиеся пальцы.

Раздался стук в дверь, и он рявкнул: «Войдите».

– Рейн, здесь же дом, а не корабль, – проворчала она.

В комнату проскользнул Кабаи с миской воды и бинтами. Микаэла встала с дивана и забрала их у него. Араб посмотрел сначала на хозяина, затем на Микаэлу, поклонился и вышел.

Расположившись на диване, она похлопала по сиденью.

– Если ваши раны не промыть, в них попадет инфекция. Болел он чрезвычайно редко, но послушно сел рядом.

– О Господи, вода холодная, как лед, – простонала она. Рейн провел ладонью над миской, и она тут же почувствовала тепло.

– Как вы это делаете?

– Энергия.

– Ну конечно, все ясно, – насмешливо сказала она и выкрутила бинт с такой яростью, словно это была его шея. – Какая я глупая.

– Я могу управлять теплом внутри себя и передавать его воде.

– Это вы проделывали со мной? – Она смыла с его щеки грязь и запекшуюся кровь.

– Да. – Рейн испытывал странный покой, вдыхая ее запах, запоминая каждое движение.

– Откуда это у вас? – Она провела влажным бинтом по суставам его пальцев.

Рейн смотрел на ее склоненную голову, борясь с желанием солгать, но все же сказал правду.

– Жан-Пьер заплатил за все.

Микаэла почувствовала, как внутри у нее разливается тепло. Никогда еще за нее не мстили. Никому до нее не было дела.

– Вы его убили? Рейн вскочил с дивана.

– Ты уверена, что я так легко могу отнять чью-то жизнь?

– Я не знаю, что думать, Рейн. Боже, я так мучилась прошлой ночью, и…

– Позапрошлой, Микаэла. Сегодня третий вечер.

Значит, она отсутствует больше двух недель, ее репутация окончательно погибла. Если она вернется к дяде, то как объяснит свое исчезновение? Если дядю Этвела и его сообщников поймают, то будет ли от нее тогда польза как от шпиона? Кто пригласит ее в общество? От наследства почти ничего не осталось, а если дядя продолжит тратить его, она станет нищей. Но сейчас ее единственным желанием было остановить дядю.

– Чему я должна верить?

– Сердцу, инстинктам.

– Мягкое сердце заведет меня в ловушку, – раздраженно сказала она, пряча чувства в дальний уголок, что помогло ей выжить после смерти отца.

– А если ты не будешь доверять мне, то тебя убьют, – резко возразил он.

– Я вижу то, что у меня перед глазами, Рейн Монтгомери! Вы появляетесь в моей жизни, в самые важные моменты исчезаете и часто мешаете мне выполнять мои обязанности.

– Ты веришь, что я шпион? Или, может, двойной агент?

– Не исключено.

– Ты слишком много думала, маленькая обманщица.

– У вас есть обязательства перед обеими сторонами. Перед Николасом и вашими английскими деловыми партнерами.

– Я сгораю от нетерпения. Продолжай.

– Я слышала, как дядя упоминал ваше имя…

– Ему нужен один из моих кораблей, хотя он не объяснил зачем. Я отказал. Удовлетворена?

Груз золота. Дяде нужен военный корабль, чтобы напасть на «Викторию». Ладно, быстрое признание снимает с Рейна подозрения. Пока.

«Она что-то знает», – подумал Рейн и нахмурился.

– Вы сдержали данное мне обещание, рискуя при этом свободой… Да, я знаю, вы могли рассказать властям, что в ночь убийства леди Бакленд вы были со мной.

– И ты все же считаешь, что я мог перерезать ей горло?

– Вы тоже спасались бегством в ту ночь, Рейн.

– У меня есть враги.

– И если я выйду за вас замуж, они станут и моими врагами, да?

– Но я же беру на себя твоих.

– Это половина Англии. Вас могут арестовать за измену.

– У меня есть необходимые средства для борьбы, Микаэла, а у тебя нет.