Страница 28 из 48
Небольшая, но очень шустрая процессия, состоявшая из «Линкольна», зеленой «Нивы» и милицейской «девятки» с включенной мигалкой, вылетела на Большой Сампсониевский и повернула в сторону центра. Роман видел в зеркале, как из боковой улицы вслед за ним, кренясь и виляя, вывернули две машины и устремились следом. Роман резко повернул налево и въехал в Литовскую улицу, посматривая в зеркало заднего вида.
Преследователи держались в сотне метров за ним и пока что не отставали. Визжа резиной и подскакивая на знаменитых колдобинах Сампсониевского проспекта, они дружно свернули вслед за «Линкольном». При этом, пытаясь влезть в узкую Литовскую, они, естественно, не уместились на тесной проезжей части, и «Нива», подскочив на поребрике, вылетела на тротуар и проскребла правым передним крылом по гранитной парковой ограде. Сидевший за рулем сержант Зубатко, выпучив глаза, завертел рулем и смог все-таки удержать «Ниву» под контролем и, не теряя скорости, съехать обратно на дорогу.
Крыло машины было основательно ободрано и помято, и сержант Зубатко, сузив глаза, проскрипел:
— Ну, сволочь, за это ты отдельно ответишь!
И представил себе, как этот смутно знакомый пижон в разорванной у ворота рубахе корчится у его ног, вымаливая прощение.
Роман, доехав до Лесного, повернул, не снижая скорости, направо — прямо перед носом у выезжавшего из-под железнодорожного моста «Икаруса». Водитель «Икаруса» нажал на тормоз и нецензурно выругался вполголоса. Громче было нельзя, потому что в салоне сидели тридцать два пассажира и экскурсовод. Вывернув на Лесной, Роман посмотрел в зеркало и увидел, как перед остановившимся автобусом одна за другой выскочили машины преследователей. У одной из них уже было помято крыло.
Роман усмехнулся и нажал на газ.
Теперь предстояло преодолеть чемпионский по своей раздолбанности перекресток у станции метро «Выборгская», и Роман увеличил скорость, чтобы успеть тормознуть перед ямами и пересечь его, сохраняя дистанцию. Когда «Линкольн», медленно поныряв на раздолбанных рельсах, оставил их позади и снова резко набрал ход, Роман увидел в зеркале, что преследовавшие его машины вынеслись на перекресток и запрыгали по глубоким ямам и высоким рельсам. Менты ударялись головами о потолок и предсказывали Роману несчастное будущее. Роман, будучи опытным автомобилистом, почти физически почувствовал, как их несчастная подвеска разбивается в хлам.
При этом с «Нивы» слетел декоративный колпак и, высоко подскакивая, покатился по тротуару. У ларька на остановке в это время стоял синий алкаш и подносил к губам бутылку пива, купленную на выпрошенные у прохожих деньги. Подскочив в очередной раз, колпак ударил алкаша по запястью, от неожиданности тот выпустил драгоценную бутылку из ослабленной многолетним пьянством руки, и она, подчиняясь закону всемирного тяготения, направилась к центру Земли. Через полтора метра на ее пути встретился асфальт, раздался звон, и драгоценная влага разлилась среди плевков и окурков.
Потрясенный алкаш застыл, и горечь неожиданной потери тенью легла на его сильно помятое жизнью лицо.
В ста пятидесяти метрах за злополучным перекрестком велись аварийные работы по замене кабеля. Правая сторона проезжей части была разрыта до самых рельсов. Нетрезвые работяги в грязных оранжевых жилетах, сиплыми голосами комментируя свои действия, ковырялись в небольшом котловане и вокруг него. На самом краю ямы стоял трактор «Беларусь», из кабины которого торчал экскаваторщик с беломориной в зубах. По части алкогольного опьянения он не отставал от своих пеших коллег и с высоты кабины давал им разнообразные интересные советы.
Роман принял влево и на скорости около восьмидесяти объехал котлован по рельсам. Навстречу шел трамвай. Проехав место работ, Роман посмотрел в зеркало и увидел, что преследователи повторяют его маневр. Но трамвай, трезвоня, приближался к котловану и промежуток между ним и ямой становился все меньше. Далее все происходило так, как и должно было произойти в этой ситуации.
«Нива» проскочила это трудное место благополучно. Но милицейская «девятка», следовавшая за «Нивой», не успевала никоим образом. Ее водитель, лейтенант Честных, попал в неприятную ситуацию. Объехать встречный трамвай слева возможности не было, так как там в два ряда двигались машины. Попытаться проскочить между трамваем и котлованом было уже поздно. Лейтенант Честных, сидевший за рулем, запаниковал и ударил по тормозам. «Девятку» понесло юзом, слегка увело вправо, и она на скорости ударила правым крылом прямо в маленькое переднее колесо «Беларуси», стоявшее на самом краю котлована.
«Беларусь» развернуло, и колесо соскочило в яму. «Девятка» продолжала движение, но это был уже полет. Правда, очень короткий. Котлован был всего лишь около пяти метров в ширину, так что «девятка» со всей дури врезалась в противоположную стенку этой глинистой ямы. Лейтенант Честных тут же ткнулся головой в приборную панель. Это было очень вредно для здоровья.
«Беларусь» накренилась и начала падать прямо на «девятку». Лейтенант Честных, несмотря на то, что у него были сломаны обе руки, в шоке выскочил через проем вылетевшего переднего стекла и начал вылезать из ямы. Но тут колесный экскаватор всей своей тяжестью рухнул в котлован. Он упал боком на смятую «девятку», а его ковш, мотнувшись в воздухе, с размаху накрыл лезущего по земляному откосу лейтенанта Честных. Дальнейшая судьба лейтенанта была скрыта от глаз участников драмы.
Увидев все это в зеркале, Роман пожал плечами и ухмыльнулся. «Нива», однако, продолжала преследование, поэтому расслабляться не следовало.
Доехав до перекрестка Лесного и Выборгской, он резко затормозил, свернул направо и, дав газу, через несколько секунд оказался у Сампсониевского. Повернул по нему опять же направо, то есть в обратную сторону. Поворачивая, успел заметить, что преследователь на «Ниве» не отстает.
«Эк его разобрало», — подумал Роман и сбавил скорость.
Отъехав от перекрестка метров на сто, он снова увидел сзади «Ниву», размашисто вылетевшую на Сампсониевский.
Впереди был перекресток Сампсониевского и Гренадерской.
Налево — Гренадерский мост. За ним — Петроградская.
На Петроградскую Роман и его преследователь дружно повернули на красный. Встречные машины, сигналя, остановились и пропустили двух безголовых идиотов, которые мчались, не разбирая пути. На самом же деле не обращал внимания ни на что только водитель «Нивы». Лидер, сидевший в белом «Линкольне», в отличие от распаленного погоней преследователя, был крайне внимателен, и все его решения были хладнокровно просчитаны.
Вылетев на мост, «Линкольн» обогнал нескольких частников, машину «Скорой помощи» и милицейский «уазик», грустно тащившийся по жаре. На въезде на Петроградскую горел зеленый, так что Роман, не снижая скорости, направил машину на набережную Карповки. Она была почти пуста, и Роман поддал до сотни. Пользуясь тем, что дорога была ровной и свободной, преследователь не отставал.
Проспект Медиков они пересекли на зеленый. Каменноостровский — тоже. Впереди было два пути. Налево — Чкаловский проспект, направо — Вяземский переулок, выходящий на набережную Малой Невки. Роман повернул направо. До набережной оставалось метров пятьсот. Перекресток профессора Попова проскочили на красный. Моментально разогнавшись до ста двадцати, Роман приготовился резко затормозить перед набережной и повернуть налево. На светофоре был снова зеленый.
У самого пересечения Вяземского и набережной Роман резко затормозил и пустил машину в управляемый занос. «Линкольн» выскочил на набережную развернутый уже так, как нужно было для дальнейшего движения. А вот «Ниве», за рулем которой сидел жаждавший заполучить скальп Романа мент, не повезло.
Сержант Зубатко не справился с управлением. На скорости семьдесят километров в час квадратная неустойчивая «Нива» запрыгала по рельсам, развернулась влево и несколько метров проскакала боком. Затем ее резко перевернуло, вылетели все стекла, и, кувыркаясь, она домчалась до реки, с лязгом выбила одну секцию чугунных перил и рухнула в воду, подняв фонтан брызг.