Любовь бродяги

Александр потрогал пальцем покрывающую его темную потертую ткань и почувствовал, что та отходит от деревянной поверхности. Достав из кармана перочинный нож, он поддел им уголок материи. И тут оказавшееся фальшивым дно приподнялось и открыло спрятанный под ним пожелтевший листок пергамента, на котором красовалась большая восковая печать. Александр поднял ее к свету и увидел, что она принадлежит роду Ротмеров. ***

Энтони казался сильно удивленным. Он то подносил к глазам исследуемый документ, то вновь опускал его вниз.

— Боже мой! — шептал он. — Боже мой!

— Тони! — окликнул его улыбающийся Рэмзи, он будто и не обращал внимания на изумление Уэйнрайта. — Может быть, ты и мне уделишь немного внимания?

— Извини, — отозвался Энтони, поворачиваясь к нему. — Ведь это, насколько я понимаю, приписка к духовному завещанию. И она в корне меняет дело. Правда, надо просмотреть еще пару законов, чтобы убедиться в ее юридической состоятельности. Но уже сейчас можно почти наверняка утверждать, что законным наследником дома и прилегающих к нему земель является Блэквелл. Более того, этот документ говорит о том, что любая передача наследства в чужие руки, даже путем его продажи, будет считаться незаконной. Если же никого из наследников не останется или возникнут непреодолимые трудности для вступления во владение поместьем, то оно автоматически должно перейти в собственность государства как важная историческая реликвия.

— Что ж, превосходно!

— Ты что-то задумал? — спросила Пенни, настороженно посмотрев на Рэмзи.

— Заманить Фэлона, — ответил тот, насмешливо улыбнувшись.

— Куда?

— Туда, куда он сам так рвется.

— Рэмзи, — предостерегающе подняла руку Пенелопа. — Ротмер не из тех людей, которых можно безнаказанно провоцировать.

— Согласен, — вмешался Тони. — С ним опасно связываться.

— А разве можно оставить без последствий нападение на Тесс и Маргарет? — возразил О'Киф.

— Да, — покачала головой Пенелопа. — У меня такое чувство, будто в меня все время целятся из-за угла. Я думаю, нам пора обратиться в полицию.

— А ты не думай, — сказал Рэмзи. — Фэлон не должен ничего знать до того, как мы примем ответные меры. К тому же у нас нет никаких доказательств его причастности к этому делу.

— Но то, что ты задумал, слишком опасно. Да и через четыре дня мы все равно будем вынуждены войти в его логово.

— Ах да! — О'Киф уже забыл о предстоящей премьере. — Может быть, нам лучше начать со Слоун? Она, наверное, послабее своего отца.

— Ничуть. Она столь же хитра и изворотлива.

— Это тебе так кажется из-за ваших дамских конфликтов.

Пенни надула губы, а Энтони весело рассмеялся, бросив на стол завещание.

— Что ж, — сказал он. — Если эта бумага не имеет силы, то она по крайней мере станет настоящим украшением музея. Кстати, а не поможет ли нам Клэрис?

— Клэрис? — недовольно поморщилась Пенелопа.

— Или она, на твой взгляд, слишком молода? И ты боишься конкуренции?

— Я ничего не боюсь, — ответила Пенни, подходя к Рэмзи и прижимаясь к его груди. — Человек, которого я люблю, так же стар и надежен, как эти документы.

— Ага! — засмеялся О'Киф, обнимая ее. — Я одержал еще одну победу!

Пенелопа попыталась высвободиться из его рук, но у нее ничего не вышло. И она всем своим существом ответила на его пылкий поцелуй, даже не заметив, как Энтони тихо вышел из комнаты.

— Я пойду вместе с тобой, — негромко произнесла, Пении.

— Нет, ты останешься дома, — строго возразил Рэмзи. — Эта история началась еще двести лет назад, и завершить ее должен тот, кто так же стар, как она.

Пенелопа внимательно посмотрела О'Кифу в глаза и решила смириться. Тем более что его суровая непреклонность не оставляла ей другого выбора. ***

Секретарша провела Рэмзи в библиотеку. И как только дверь за ней закрылась, он не спеша обошел всю комнату, отмечая те изменения, которые произошли в интерьере за многие годы, миновавшие с тех пор, как он последний раз был здесь. О'Киф с радостью взирал на знакомые ему полированные стеллажи и перегородки и с неудовольствием — на новый камин, окна и мебель. Они были чужды ему, несмотря на то что, стилизованные.под старину, искусно прикидывались старинными приятелями.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел невысокий, хорошо одетый человек. Словно не замечая своего гостя, он принялся деловито перебирать бумаги на столе, перекладывать карандаши и вдруг резко поднял глаза. Рэмзи встретил пристальный, холодный, как лезвие, взгляд врага.

— Меня зовут Рэмзи О'Киф, — представился он. — В настоящее время я владею судостроительной компанией Блэквеллов.

— Знаю, — сухо ответил хозяин, внимательно оглядывая его с ног до головы. — Что тебе нужно?

— Только то, что принадлежит мне по праву, — сказал О'Киф и бросил на стол завещание. Фэлон быстро просмотрел бумагу и вернул ее гостю. — Дом и прилегающие к нему земли должны вернуться к семье Блэквеллов.

— Не слишком ли нахальное заявление для человека без прошлого? Ведь ты никто, всего лишь любовник кинозвезды, и не можешь притязать на чужое имущество. А все Блэквеллы уже давно мертвы.

Рэмзи не решился упомянуть о приезде Александра, опасаясь за жизнь старика.

— Я предлагаю выкупить дом, — сказал он, зная, что это любимая тема общения для Ротмера. — И не собираюсь действовать противозаконно.

— Не согласен. Этот дом принадлежит мне.

Интонация в его голосе напомнила О'Кифу Филипа, и это еще больше разозлило Рэмзи.

— Поместье никогда не принадлежало тебе по праву, — холодно произнес он, окинув собеседника злобным взглядом. — Ты украл его. И сами Блэквеллы из могилы свидетельствуют об этом.

Он бросил на стол копию найденной им приписки к завещанию. И Фэлон, взяв ее в руки, принялся внимательно изучать каждую строчку старинного текста. Чем дальше он читал, тем мрачнее становилось его лицо.

— Это ничего не меняет, — произнес он, с деланной небрежностью положив документ обратно. — Я так затяну судебное разбирательство, что ты отправишься вслед за Блэквеллами, прежде чем добьешься своего.

— Ты слишком самоуверен, и это вредит тебе, — ответил О'Киф, пряча в карман приписку. — Вряд ли ты останешься в этом доме, если узнают о твоем участии в похищении ребенка.

Ротмер усмехнулся и, ничего не сказав, стал небрежно постукивать карандашом по поверхности стола, внимательно всматриваясь в лицо гостя. Он был почти уверен, что у этого человека есть необходимые ему бриллианты. Но чтобы узнать это наверняка, нужно расспросить ювелира, у которого данный нахальный субъект оценил камень. А Фэлон не хотел привлекать излишнее внимание к этому делу, — Разобраться в том, что произошло двадцать пять лет назад, почти невозможно, — наконец произнес он. — И что же ты знаешь об этом?

Рэмзи хитро улыбнулся и, как бы между прочим, посмотрел на большую старинную картину, висевшую над столом, а затем спокойно, словно никуда не торопясь, перевел свой взгляд на Ротмера.

— Мне известно все и о похищении, и о наследстве, — медленно выговорил он и увидел, как побледнело лицо хозяина. — Вот уже двести лет Ротмеры сосут кровь Блэквеллов.

Он резко повернулся и вышел из комнаты, столкнувшись в дверях со стройной белокурой девушкой. Увидев ее, Рэмзи вздрогнул и, оглядев с ног до головы, небрежно поклонился, проходя в коридор.

— Кто это? — спросила Слоун, закрывая за собой дверь.

— Неприятности, — ответил Фэлон, нервно прохаживаясь из угла в угол. Остановившись, он взглянул на телефон и махнул в его сторону рукой. — Звони.

Стоя на пороге кабинета, Пенелопа молча смотрела на Рэмзи. Тот сидел тихо, слегка согнувшись, словно вся тяжесть мира лежала на его плечах. Облокотившись на стол и положив голову на ладони, он кончиками пальцев теребил пряди своих волос. И Пенни чувствовала, что молчание все больше и больше тяготит ее.

— Ты что-то стал слишком молчалив с тех пор, как мы уехали с пристани, — сказала она.