Застекленная деревня

Один из краеугольных камней нашей юридической системы — защита прав обвиняемых. Мы гордо заявляем, что каждому из них — не важно, кто он и как серьезно его преступление, — что каждому гарантирован беспристрастный и компетентный суд с участием присяжных, которые будут рассматривать факты без предубеждения и вынесут справедливый вердикт.

Сейчас перед нами дело об убийстве, — продолжал судья. — Хьюб, Орвилл, Берни, Питер, Мерт, вы все можете обеспечить компетентный и беспристрастный суд? Нет! Законы нашего штата предписывают рассмотрение серьезных преступлений Верховным судом. Правда, маленькие общины вроде нашей деревни имеют право выбирать Малое жюри, а вы, Орвилл Пэнгмен, избраны мировым судьей. Но если вы знаете свои обязанности, то вам должно быть известно, что дела об убийстве не подпадают под вашу юрисдикцию и что обвиняемый должен предстать перед Верховным судом во время его следующей сессии.

Вы думаете, Хьюб, Орвилл, Берни, Питер, Мертон и прочие, что Джозеф Ковальчик может рассчитывать на справедливый суд в Шинн-Корнерс? Есть здесь хоть один мужчина или одна женщина, не испытывающие предубеждений в этом деле? Найдется среди вас хоть один, кто уже не пришел к выводу, что Ковальчик виновен в убийстве Фанни Эдамс?

«С таким же успехом вы можете обращаться к камням на здешнем кладбище», — подумал Джонни.

— Ну? — осведомился судья Шинн. — Отвечайте!

— Справедливость — палка о двух концах, судья, — снова заговорил Хьюб Хемас. — Ковальчик получит такой же справедливый суд в Шинн-Корнерс, какой получил Джо Гондзоли в Кадбери. Мы тоже хотим справедливости. — Помолчав, Хьюб добавил с первыми признаками вызова: — Больше мы никому не можем доверять, кроме нас самих, судья. Как бы то ни было, мы за это проголосовали, значит, так и будет.

Капитан Фрисби повернулся к своим людям:

— Ладно, ребята, действуйте.

Шериф Мотлесс отскочил в сторону.

Патрульные осторожно двинулись вперед, словно чувствуя, что все висит на волоске. Деревенские мужчины и юноши наблюдали за их приближением: мужчины — плотно сжав губы, а парни — слегка побледнев, но с полуусмешкой.

Хьюб Хемас вскинул ружье.

Остальные последовали его примеру. Солнце блеснуло на стальных дулах.

Патрульные остановились.

Капитан Фрисби казался удивленным, при этом его красное лицо покраснело еще сильнее.

— Прошу вас отойти. Если не пропустите нас, мы пройдем сквозь строй. Выбор за вами.

— В таком случае нам придется стрелять, — отозвался Хьюб.

Офицер колебался. Его подчиненные наблюдали за ним, держа руки над кобурами.

— Судья, пожалуйста, уйдите с дороги, — тихо сказал капитан Фрисби. — Прошу священника сделать то же самое.

Ни судья Шинн, ни Сэмюэл Шир не подчинились. Руки маленького священника слегка дрогнули.

— Я прошу вас не только отойти, — продолжал офицер, — но и убедить женщин и детей освободить двери церкви. Может пострадать много людей. Призываю вас в свидетели, что я не виноват, если…

— Подождите, — прервал его судья. — Дайте мне десять минут, капитан.

— Для чего? Эти люди либо спятили, либо, что более вероятно, блефуют. В любом случае…

Нервный патрульный выхватил револьвер. Грянул выстрел.

«Это один из моих кошмарных снов», — подумал Джонни.

Револьвер со стуком упал на траву возле дорожки. Патрульный вскрикнул и уставился на свою руку. Кровь текла из раны в перемычке между большим и указательным пальцами. Из дула ружья Хьюба Хемаса струился дым.

— Я предупреждал вас. Следующая пуля попадет в сердце.

Судья Шинн размахивал руками и подпрыгивал, как марионетка.

— Ради бога, капитан, десять минут! — кричал он. — Неужели вы не понимаете, во что ввязались? Хотите, чтобы у вас на совести была кровь женщин, детей, ваших патрульных и этих упрямцев? Я хочу попробовать дозвониться губернатору!

— Грейди, — заговорил капитан Фрисби, скрипнув зубами, — отведите Эймса в машину и обработайте ему рану. Другие пусть остаются на месте. Холлистер, командуйте до моего возвращения. — Он кивнул судье Шинну: — Показывайте дорогу.

Джонни последовал за ними в дом Шинна. Судья сел в прихожей у телефона, тщательно вытер лицо и руки носовым платком и поднял трубку.

— Оператор, мне нужно срочно поговорить с губернатором Брэдли Фордом в столице штата. Он либо у себя в кабинете, либо где-то в здании администрации. Я должен поговорить с ним лично. Это верховный судья Луис Шинн.

Ожидая, судья вытирал ухо и раковину телефонной трубки. В прихожей было тихо и прохладно. Солнце, все еще находясь на восточной стороне, струилось сквозь дверь с экраном от насекомых. По экрану с жужжанием ползал слепень, чернея на светлом фоне. Краснота лица капитана Фрисби начинала внушать тревогу.

Джонни с удивлением обнаружил, что у него частит пульс.

— Губернатор Форд? — заговорил судья Шинн и процедил сквозь зубы: — Нет, черт возьми, мне нужен сам губернатор! Соедините меня с ним! — На сей раз он вытер рот.

Снаружи не доносилось ни звука. Сквозь экран Джонни видел всю сцену перед церковью. Она не изменилась. У Джонни возникло нелепое чувство, что сцена, подобно фотографии, застыла в пространстве и времени.

— Губернатор? Это судья Луис Шинн, — снова заговорил судья. — Нет, я звоню из своего дома в Шинн-Корнерс. Губернатор, вчера здесь была убита Фанни Эдамс — да, тетушка Фанни… Я знаю, что вы об этом не слышали… Наш констебль и отряд местных жителей задержали иммигранта польского происхождения, плохо говорящего по-английски. Судя по косвенным уликам, он может быть убийцей… Нет, подождите! Жители деревни заперли его в подвале церкви и отказываются выдавать — они хотят судить его сами… Я знаю, что это невозможно, губернатор Форд, но они настаивают на своем! В данный момент отряд полиции штата под командованием капитана Фрисби из петункситских казарм стоит у церкви лицом к лицу с почти всем мужским населением Шинн-Корнерс. И они все вооружены… Нет, губернатор, я имею в виду, что вооружены жители деревни. Уже был один выстрел… Нет-нет, губернатор, чем может помочь ополчение? Это только ухудшит ситуацию… Вот почему я звоню… Поговорите с ними!.. Вы не понимаете, губернатор. Если патрульные попытаются забрать заключенного из подвала, на улицах начнется кровопролитие. Могу добавить, что все женщины и дети в деревне находятся на линии огня полицейских и отказываются уходить… Я знаю, губернатор, что это фантастично, но тем не менее это факт… Да, вы можете кое-что предпринять, поэтому я и звоню. Во-первых, предлагаю вам приказать капитану Фрисби — он стоит рядом — убраться со своими людьми и с шерифом Мотлессом из округа Кадбери. Это необходимо. Во-вторых — и это тоже важно, губернатор, — я хочу, чтобы вы уполномочили меня провести судебный процесс по этому делу в Шинн-Корнерс… Нет-нет, губернатор, подождите. Вы не понимаете моей цели. Конечно, любой процесс, проведенный в деревне, будет пародией на правосудие. Строго говоря, он вообще не будет настоящим судом. Но это умиротворит жителей деревни и позволит нам пережить критический период, что меня сейчас заботит больше всего… Если они признают его виновным и будут настаивать… Конечно нет, губернатор! Если дойдет до таких крайностей, я немедленно уведомлю вас, и вы сможете прислать сюда полицию штата, а если возникнет необходимость, вызвать национальную гвардию… Нет, статус обвиняемого не изменится ни на йоту, что бы они ни обнаружили. В процедуре найдется куча ошибок — я их организую… Вы должны понимать, что моя просьба и ваша санкция — всего лишь уловка с целью избежать кровопролития и дать страстям остыть, чтобы заключенного можно было впоследствии увезти без всяких осложнений и судить в соответствии с законом… Нет-нет, губернатор, я не хочу втягивать в это окружного прокурора!.. Благодарю вас… И еще одно — вы можете об этом помалкивать? Чем меньше людей будет знать о происходящем, тем лучше. Если сведения просочатся и сюда хлынут репортеры… Да-да. Пожалуйста, дайте указания капитану Фрисби насчет его самого, его людей и шерифа Мотлесса. Я возьму на себя окружного коронера и еще пару человек, которые знают… Да, буду держать вас в курсе дела… Благослови вас Бог, губернатор. Передаю трубку капитану Фрисби…