Страница 41 из 58
— Нет уж, — усмехнулся Серега, — она теперь твоя. Думаешь, мы после тебя пить будем?
— Извини… те, — сказал Роман и поставил бутыль на пол рядом с собой.
— А ты хоть знаешь, кого ты завалил? — спросил Серега, закуривая и протягивая пачку Роману.
— Я никого не… — Роман нахмурился. — Нет, не знаю.
— А завалил ты человека, за которого тебя обязательно порвут на клочки. Это только мы такие добрые. А те, кто с ним работал, сделают из тебя мокрое место. Можешь поверить мне на слово.
— Да что это за человек-то такой?
— А это, артист, человек из очень особого отдела, высокий специалист, профессионал и вообще — таких героями называют. А ты, шкура микрофонная, за просто так его убил. Я скажу тебе, как его зовут, то есть — звали… Но это имя ничего тебе не скажет.
— Ну так давай говори, чего тянешь, — сказал Роман сквозь зубы.
— А ты не нукай, не запряг, — Серега затянулся и внимательно посмотрел на огонек сигареты, — а звали его — Александр Боровик.
— Саня? — Роман вскочил. — Ты что несешь, недоумок! Это же мой друг!
— Сядь! — Серега повысил голос.
— Иди ты к черту, идиот! — выкрикнул Роман. — Вы тут что, с ума все посходили, что ли?
Сидевший сбоку от Романа плечистый парень быстро встал и ударил его в голову. Удар пришелся в висок, и Роман, покачнувшись, съехал по стене на пол. Парень развернул Романа спиной к себе и, присев на корточки, сильно ткнул его кулаком ниже ребер. Опоясывающая боль остановила дыхание Романа, и он снова потерял сознание.
Очнулся Роман оттого, что на его лицо, шипя, лился «Боржоми».
— Все, — просипел он, — не надо больше. Я его лучше выпью.
— Смотри, соображает, — усмехнулся кто-то, и вода перестала литься.
Роман с трудом поднялся с пола и сел на стул.
— Дай воды, — сказал он и протянул руку.
— На.
Серега, с интересом глядя на Романа, протянул ему бутылку.
Роман допил «Боржоми» и поставил пустую бутылку на пол.
— Спасибо, — сказал он. — А можно еще сигарету?
— Можно, — сказал Серега. — Следователь должен относиться к подследственному с пониманием.
Роман закурил и, усевшись поудобнее, сказал:
— Ладно. Вы мне рассказали, что я якобы… Подчеркиваю — якобы натворил. А теперь я вам расскажу кое-что свое. Идет?
— Идет, — покладисто кивнул Серега. — Почему бы и нет!
Роман покосился на сидевшего теперь у него за спиной плечистого парня, того самого, который бил его, и спросил:
— А можно, этот… — он кивнул назад, — этот сотрудник сядет в другое место. Я не люблю, когда кто-то есть у меня за спиной.
— Нет, нельзя, — спокойно ответил Серега, — вопервых, мне насрать, что ты там любишь или не любишь, а во-вторых, если ты снова позволишь себе что-нибудь лишнее, он тебя так приложит, что ты сразу поймешь, что прежде были только цветочки.
— Ладно, — хмуро сказал Роман, — пусть сидит.
— Добрый ты! — засмеялся Серега. — Давай грузи, что у тебя там.
Роман затянулся и сказал:
— Саня Боровик — мой самый старый друг. Понимаешь, следователь? Друг! Настоящий! И мы дружим уже тридцать лет. С первого класса.
— Ну и что? — Серега пожал плечами. — Вот тут как раз и может оказаться мотив для убийства. Если бы ты его не знал — тогда действительно зачем тебе его убивать? А так — хоть ревность, хоть ссора… Очень распространенное явление — старые друзья ссорятся насмерть, и один убивает другого.
— Понимаю, — кивнул Роман, — но тут не то… Кстати!
Он вскинул голову и посмотрел на Серегу.
— Кстати! В этом самом особом отделе меня все знают, и любой может подтвердить, какие у нас были отношения.
— Это все слова, — ответил Серега, — а дела говорят о другом. Тебя нашли рядом с трупом Боровика, и в твоей руке была эта «Беретта», а две пули из нее были в Боровике. И, как сказал Жеглов, эта улика перевесит тысячу других. Так что плохи твои дела, артист… Ну что, будешь признаваться?
— Да не в чем мне признаваться, — Роман горестно махнул рукой, — разве что я совсем сошел с ума и мое место в дурдоме…
— На невменяемость хочешь закосить? — Серега криво усмехнулся. — Не получится. Тебя мигом расколют. Так что в последний раз спрашиваю — признаешься?
— Нет, не признаюсь, — Роман опустил голову. — Делайте что знаете…
— Ну как хочешь, — Серега неодобрительно поджал губы, — смотри сам. Чистосердечное признание… Ну, в общем, сам знаешь. Сейчас отправишься в камеру, а утром отвезут тебя в другое место, и там с тобой будут другие разговоры.
Серега снял трубку, набрал две цифры и сказал:
— Забирайте его обратно. Молчит, не понимает своей выгоды.
— Это опять туда, к этим? — Роман посмотрел на Серегу.
— Опять к этим, — кивнул Серега, затем встал и убрал сигареты в карман. — Других у нас не имеется.
Глава 7
КАПКАН ДЛЯ ПИРАТА
Маленькое кафе на Литейном неподалеку от казино «Олимпия» пользовалось заслуженной популярностью. Кормили там вкусно и недорого, увеселению клиентов способствовал богатый выбор спиртных напитков, уютный интерьер, что называется, располагал. Место было бойкое — центр города как-никак, — но в то же время и не слишком шумное, по крайней мере, в первой половине дня всегда можно было с уверенностью расчитывать на свободный столик.
Поэтому генерал-майор Безродный недолго думал, когда выбирал место для предстоящего свидания. В кафе это он захаживал не раз и успел хорошо его изучить.
Свидание предстояло, конечно же, не любовное, а самое что ни на есть деловое. Поскольку первый этап спланированной Самоедовым операции прошел успешно, следовало поощрить ее непосредственного исполнителя и организатора. Проще говоря, подкинуть ему денежных знаков на личные расходы.
Безродный был доволен.
Он, конечно, здорово прокололся, порекомендовав Самоедову этого самого Боровика, — однако сумел тут же реабилитироваться, оперативно подобрав другого, гораздо более надежного и эффективного исполнителя День выдался жаркий и солнечный, под стать настроению. Без четверти двенадцать черная служебная «Волга» доставила Безродного прямо ко входу в кафе.
— Свободен! — сказал Безродный водителю, выходя из машины. — Заберешь меня на этом же месте через полчаса.
И направился в кафе, небрежно сунув под мышку невзрачный полиэтиленовый пакет — из тех, что в провинции почему-то упорно называют кульками. В пакете лежал конверт, в конверте — десять тысяч евро новенькими сотенными купюрами. Поощрение именно в евро, а не в долларах было особым знаком благоволения к поощряемому объекту.
В кафе Безродный расположился за дальним столиком у окна, пакет бросил на соседний свободный стул. В ожидании заказанного кофе закурил, наслаждаясь редкими минутами бездумного отдыха. Он был уверен в своем нынешнем протеже и знал, что тот не опоздает. Парень, может, и не такой супер-пупер, как Боровик, зато тихий, послушный и исполнительный. Хватит с нас суперов-пуперов, один раз уже обожглись, достаточно.
И точно — ровно в полдень в кафе вошел худощавый блондин средних лет, подошел с столику Безродного, приветливо улыбнулся.
— Физкультпривет! Садись, МВД! — пошутил Безродный и радушно указал на стул, тот самый, на котором лежал пакет.
При упоминании об МВД блондин укоризненно дернул головой, однако тут же опять заулыбался, зыркнул глазами на пакет. Безродный кивнул, многозначительно приподняв брови.
— Садись, садись!
Блондин аккуратно снял пакет со стула, присел, переложил пакет себе на колени, поздоровался:
— Добрый день, Василий Кимович.
Официантка принесла кофе.
Блондин подождал, пока она отойдет, и осторожно заглянул в пакет, немного покраснев. Тут же покраснел еще больше и вопросительно посмотрел на Безродного.
— Да, это не ошибка, — с улыбкой кивнул Безродный. — Не пять, а десять.
— Благодарю вас, Василий Кимович, однако…
— Ты сделал все, как мы и договаривались. Обеспечил отработку и мента, и артиста, причем не формально, а со смекалкой. Скажу прямо — на «отлично»!