Страница 53 из 69
— И еще…
— Что — еще? — и Стилет подозрительно посмотрел на меня.
— Да вот… Не все вопросы перетерли. Например, про то, кто авторитетов замочил. Я думал, будет разговор, вопрос-то все-таки серьезный…
Стилет принял равнодушный вид и сказал:
— Ну, видать, решили сегодня не касаться этого. Чтобы не портить тебе настроение.
Он широко улыбнулся и, глядя на меня, сказал:
— Ты же вроде как именинник сегодня, так что с тебя причитается.
Улыбнуться-то он улыбнулся, но в глазах у него было беспокойство. И очень неслабое. Я радостно заулыбался в ответ и воскликнул:
— Ну дак! Где там стол с водкой и селедкой? Хочу услышать поздравления уважаемых людей.
— Так ведь ты теперь и сам уважаемый, вникаешь? — спросил Стилет и проницательно посмотрел на меня.
Я развел руками, и мы вошли в зал ресторана, где за отдельным столом, стоявшим в кабинке, уже устраивались Татарин, Лысогор и Дядя Паша.
Увидев нас, они замахали руками, и мы направились туда, где я впервые буду разговаривать с ворами в законе на равных.
Следующее утро началось с пива.
Говорят, что первый признак алкоголизма — это если человек опохмеляется с утра. Может быть, оно и так, но после вчерашнего чувствовал я себя так, будто всю ночь катился с лестницы, и это нужно было срочно поправить.
Я полез в маленький бар, стоявший рядом с холодильником и обнаружил там несколько бутылок «Пльзеньского Праздроя». Я не большой знаток пива, но вынужден был признать, что лучше этого я не пробовал даже в Германии. Высосав две бутылки, а они исчезли во мне, как два стакана воды, вылитые на песок, я пошел в душ и минут двадцать просто стоял под горячей водой. Не знаю уж, подействовал это душ или пиво оказало свое благотворное воздействие, но из ванной я вышел почти нормальным.
Открыв третью бутылку, я уселся в кресло, чтобы уже спокойно и вдумчиво посмаковать отличное чешское варево, но тут вдруг зазвонил телефон.
Я снял трубку и благодушно сказал в нее:
— Я вас слушаю.
— Знахарь, это ты? Голос был мне незнаком.
— Да, а кто это?
— Я от Дяди Паши, звоню снизу. Можно подняться к тебе? Разговор есть.
Пиво настроило меня на человеколюбивый лад, и я добродушно ответил:
— Валяй.
В трубке раздались гудки, и я, бросив ее на аппарат, быстренько накинул пляжный халат, который нашелся в ванной. Негоже было принимать гостей голышом. Через две минуты в дверь постучали.
— Войдите!
Дверь открылась, и в номер вошел чернявый парнишка лет двадцати пяти, небольшого роста, но крепкий и подвижный.
— Привет, Знахарь, я от Дяди Паши, меня Валерой звать, а братва Пауком кличет.
— Привет, Валера. Или тебя лучше по погонялову звать? — ответил я, протягивая ему руку.
— Да мне все равно, — ответил он, отвечая на мое не очень крепкое после вчерашнего рукопожатие.
— Ну и ладно, — сказал я, — присаживайся. Пивка хочешь?
— Спасибо, Знахарь, я не пью, — ответил он и сел в кресло.
— А я вот тут маленько, — сказал я, опускаясь на диван напротив него, — не возражаешь?
— Что ты, что ты, — замахал он руками, — ты здесь хозяин, что же я, не понимаю, что ли!
— Ну и ладно, — согласился я и налил себе пива в тонкий стакан.
Отпил маленько и говорю:
— Значит, от Дяди Паши?
— Да, от него.
— Ну и как там Дядя Паша, жив, здоров?
— А что ему сделается, он мужик крепкий, не то что некоторые молодые.
— Это хорошо. Так что за дело-то, с чем пришел?
Паук полез в карман, затем спохватился и спросил:
— Можно, я покурю?
— Кури, пожалуйста, — ответил я, — сам-то я не курю, бросил, а если кто другой курит, так мне все равно.
Паук закурил, деликатно выпустил дым в сторону и сказал:
— В общем, Дядя Паша просил передать тебе кое-что от себя лично и сказал, что ты сам все поймешь. А если чего не поймешь, то можешь спрашивать у меня, я отвечу. И этот разговор будет как бы с ним.
— А чего же он сам не приехал?
— Ну, этого я не знаю. Я человек маленький, и он мне не докладывает. Ну вот, слушай.
— Давай.
Паук затянулся еще раз и стал излагать Дяди Пашино послание.
— Дядя Паша просил передать тебе, что ты — молодой, а Стилет — старый.
Интересно, подумал я. Интересненько…
— А дальше?
— А дальше, если ты понял, что тебе передал Дядя Паша, спрашивай. Если смогу — отвечу.
Я внимательно посмотрел на Паука и увидел, что он не такой уж и простой парень, каким показался с первого взгляда. Да и не похож он, оказывается, ни на простого посыльного, ни, тем более, на шестерку. Взгляд у него был прямой и, как бы сказать, вроде как Паук на татами стоит и смотрит, куда бы тебя приложить. Резкий такой взгляд и внимательный.
Так. Ну, что же, тогда попробуем спрашивать.
— Значит, если сможешь, ответишь… Хорошо. Скажи, Паук, тех авторитетов Стилет уложил?
Глаза Паука на мгновение сузились, и он твердо ответил:
— Да, он.
— А почему же вчера на сходняке об этом не заговорили?
— Не было смысла. Такие вещи доказывать надо. Получилась бы свара, вони до небес, а толку никакого. А потом…
— Что — потом?
— А потом — нельзя было его спугнуть. Пусть думает, что все путем.
Ого, подумал я, значит, меня автоматом записали против Стилета! Я, конечно, не возражаю, но почему они так уверены в том, что мне можно доверять?
— Вот оно как… — медленно сказал я, — значит, вы его уже приговорили… А если я, к примеру, позвоню ему и расскажу, что на него капкан ставят, что тогда?
Паук усмехнулся и уверенно сказал:
— Не позвонишь.
— Это почему же?
— Сейчас объясню. Трех авторитетов завалили в один день. А на следующий день грохнули пахана ижменской зоны Железного.
У меня отвисла челюсть. А непростой парень Паук продолжал:
— Ты, когда по тайге шел, не встречал там случайно человечка одного?
— Таксиста! — вырвалось у меня.
— Точно, Таксиста. Ну, я так думаю, что после встречи с тобой Таксиста уже больше никто не видел, и не увидит.
Я кивнул и приложился к стакану с пивом.
— А кому нужно было Железного валить? А тому это было нужно, кто боялся, что Железный расскажет, как этот кто-то ему Знахаря заказал.
— Стилет!
— Опять в точку.
— Но ведь он же послал маляву, чтобы меня не трогать!
— А кто ему мешал еще одну маляву вдогонку отправить? — резонно спросил Паук.
И перед моим внутренним взором с полной ясностью высветилась схема: Стилет — Железный — Таксист. Все, как в первом классе. И я бы, конечно, сам допер до этого в шесть секунд, но просто до сегодняшнего дня не знал, что в Ижме грохнули Железного. И, главное, падла Стилет перед людьми сделал честный вид, дескать, доверяет он хорошему парню Знахарю!
Да уж, информация — действительно самый дорогой товар.
И теперь мне понятно, почему Стилет вчера так нервничал. Он просто боялся, что ему будет выставлена предъява. Пусть бездоказательная, но все равно очень серьезная и очень для него неприятная. А теперь он действительно приговорен. Ну что ж, туда ему и дорога.
Паук позырил по сторонам и извиняющимся голосом спросил:
— Знахарь, а у тебя нету ли какой-нибудь безалкогольной водички типа «Боржоми»?
Я посмотрел на него и с удивлением увидел, что передо мной опять сидит стеснительный скромняга-посыльный.
Ай да Дядя Паша! Хороших себе ребят подбирает, молодец.
Я встал и достал из холодильника бутылку «Ессентуки № 17».
Показав ее Пауку, я спросил:
— Пойдет?
Он опять замахал руками:
— Конечно, конечно, отлично!
Я засмеялся, отдал ему бутылку и снова сел на диван.
Он налил себе водички, выпил ее и, вытерев рот белоснежным платком, сказал:
— А еще я тебе скажу вот что. То, что Стилет старый, — это ерунда. Если человек старый, он все равно может еще долго прожить. А вот если человек гнилой, то как раз от этого-то жизнь и укорачивается. Как думаешь, Знахарь?