Ирландская колдунья

— И куда ты поедешь? — спросил Йен.

— Они захватили Фиону в Круге Камней, — рассуждал сам с собой Реймонд, обводя взглядом окрестности. — Значит, остальные находятся где-то в той стороне, чтобы встретить их по пути сюда. — И он вскочил на Самсона.

— А что с этой башней?

— Как только я верну своих близких, мы спалим ее дотла и сровняем с землей.

Алек кивнул. Они с Йеном посмотрели на человека, не отстававшего от де Клера ни на шаг.

— Скорее, де Клер. Дорога каждая минута. Они хотят ее убить.

Но Реймонд знал это и сам. Он всей кожей ощущал холод клинка, танцевавшего возле горла его жены.

Фиона почувствовала, как холодный кинжал прижимается к шее. Отец издевался над ней, стараясь запугать до полусмерти. Он часто развлекался подобным образом много лет назад, напиваясь до зеленых чертей и требуя, чтобы маленькая колдунья сотворила для него горы золота. Фиона чуть не рассмеялась, вспоминая об этом.

— С чего это ты развеселилась, доченька?

Последнее слово сочилось такой ядовитой ненавистью, что Фиона брезгливо поморщилась.

— Ты умрешь в этом мрачном месте, — запинаясь, произнесла она. Отравленное питье по-прежнему не давало ей мыслить ясно. — Ты получишь свое, и я никогда… никогда больше не вспомню о тебе!

Он рассмеялся — злобно и самоуверенно.

— Готов поспорить на весь Гленн-Тейз, что ты только и делала, что думала обо мне каждый день с тех пор, как я высек тебя кнутом и выставил из своего дома!

— Мне было… тошно о тебе думать, — процедила Фиона, облизав пересохшие губы. — И Гленн-Тейз никогда не был твоим, так что нечего ставить его на кон! Ты женился ради денег и земли. Даже мама знала, что у тебя на уме.

— Да, знала, еще как знала! — прошипел Дойл, склонившись к самому ее уху. — Мы заключили сделку — она и я!

— Какую сделку?

— Я не сверну тебе шею, если она останется со мной! Святые духи, так он всю жизнь шантажировал ее мать?

— Зачем?

— Чтобы он не смел сюда соваться! — выпалил Дойл. Он больше не видел смысла скрывать от Фионы эту грязную историю. Де Клер уже наверняка испустил дух, а его хваленый отряд не устоит под натиском неведомой силы, атакующей под покровом ночи. Люди Дойла ждут лишь команды. — Незадолго до нашей свадьбы он увел твою мать, обрюхатил ее, а свое отродье спихнул на меня!

Он! От неожиданного прозрения у Фионы закружилась голова.

— Он бросил тебя, спасая собственную шкуру, и ты попала прямо в мои надежные руки!

— Не обижай маму! — закричала Шинид и сморщилась от напряжения. Она изо всех сил старалась избавиться от наложенного Фионой заклятия. Преданное сердечко одолело запретные чары. Караулившие ее солдаты почувствовали ужасный зуд по всему телу, нараставший с каждой минутой.

— Перестань, не то я ее прикончу! — Дойл взмахнул кинжалом и прижал лезвие к горлу Фионы.

Шинид кивнула, обливаясь слезами. Солдаты мало-помалу пришли в себя.

«Тише, мой барашек! Реймонд уже в пути!»

Йен с Алеком остановились как вкопанные.

— Провалиться мне на месте! — выдохнул Алек при виде солдат де Клера, сражавшихся не на жизнь, а на смерть. — И как прикажешь в этой мясорубке выяснять, кого из наших рыцарей не хватает?

— Никак. Проклятие, они пролили кровь на заповедной земле! — воскликнул Йен, соскочив с коня.

— По-моему, это уже не важно! — Алек тоже спешился, готовясь вступить в бой, хотя ветераны де Клера выстояли под коварным натиском и уже взяли немало пленных.

— Вот погоди — сам увидишь! — возразил Йен, и в тот же миг земля под ними задрожала. Мужчины обменялись тревожными взглядами, осенили себя крестом и присоединились к своим товарищам по оружию.

Каменный пол старой темницы заметно содрогнулся. Шинид встрепенулась и прошептала:

— Дедушка?

Дойл уставился на нее, не веря своим ушам:

— Что ты сказала?

Проклятие! Он все-таки выполз со своего острова!

О'Доннел затравленно оглянулся. Сквозь невидимые трещины в стене утеса медленно сочилась молочно-белая жижа, постепенно заливавшая пол. Он схватил девочку за шиворот и подтащил к себе:

— Что тебе известно?

Не добившись ответа, он встряхнул Шинид так, что ее зубы клацнули.

— Ты меня не убьешь! — Она с вызовом посмотрела на своего мучителя. — Ты сам сказал, что тебе нужна моя магия!

Кто-то у него за спиной презрительно фыркнул. Дойл пронзил рыцаря Пендрагона убийственным взглядом.

— Молчать! — рявкнул он и отшвырнул Шинид так, словно это был куль с овсом.

— Я ввязался в это ради земли и не собираюсь участвовать в детоубийстве!

Дойл с отвращением посмотрел на Нейала О'Флинна.

— Ты уже участвовал в детоубийстве, и весьма успешно, насколько я знаю! — Нейал побледнел как полотно. — Если твоя безмозглая дочка все-таки выйдет за де Клера, нам придется устранить его одного. У него нет наследников. И мы получим полную власть.

— Нейал! — прошептала Фиона, только теперь оценившая все коварство их замысла. — Магуайр свернет тебе за это шею!

Но Нейал лишь ухмыльнулся в ответ.

— Магуайр слишком носится со своей виной перед бесценной Фионой, чтобы замечать что-то вокруг себя! Он не заметит, даже если весь его клан вырежут подчистую!

— Он получил прощение.

На это у Нейала не нашлось ответа. В каменном мешке повисла тишина, нарушаемая лишь воем ветра снаружи.

— А Изабель уже вышла из монастыря и едет сюда. — Все чувства Фионы внезапно обострились. Она уловила шелест шагов и поняла, что кто-то появился у входа в каземат, заслоняя его от порывов ветра. Стараясь отвлечь внимание врагов, чародейка рассмеялась, гордо подняв голову.

— Я хорошо заплатил монахиням! Они не выпустят ее оттуда!

Но Фиона лишь молча покачала головой. На лице у предателя проступил животный ужас. Он стал озираться, пока не увидел веревки, свисавшие с края утеса. Море разбушевалось вовсю, грозя вот-вот затопить остатки подземной темницы. И Нейал не выдержал: метнулся к веревке и полез вверх, но сорвался и с жутким воплем полетел в грозно ревущие волны.

— Ну вот, меньше придется делиться. — Дойл равнодушно пожал плечами. Его гораздо больше встревожил белесый пар, пробивавшийся через трещины в стене. По полу уже тек настоящий ручей из мутной воды. Подручный Дойла подошел к выходу и потянул все пять оставшихся веревок. Достаточно было легкого рывка, чтобы положить конец и этой непрочной связи с внешним миром. Рыцарь выпустил веревки и в ужасе уставился на Дойла — вернее, на кого-то у него за спиной.

Из облака пара появился де Клер.

Дойл не растерялся: он мигом оказался возле Шинид.

— Не дури! — рявкнул Реймонд, стараясь не смотреть на Фиону. Он боялся, что ему не хватит выдержки. — Ты все равно проиграл!

— Отпусти меня, или она умрет! — Дойл прижал свой кинжал к шее девочки.

Шинид беспомощно посмотрела на Реймонда, и при виде ее разбитых в кровь губ ему захотелось разорвать негодяя на куски.

— Отпусти ее! — Реймонд ударил мечом, но Дойл успел увернуться.

С садистской улыбкой Дойл нажал на лезвие, и Шинид тихонько взвизгнула от ужаса и боли: из раны на шее потекла кровь. Фиона закричала так, что старая кладка не выдержала и растрескалась, а в каземате стало нечем дышать от жары. Камни моментально раскалились, и вода с шипением испарялась с их поверхности. Внешняя стена поддалась напору волн. Бушующее море ворвалось в каземат, сметая все на своем пути.

Дойл, из последних сил удерживаясь на ногах, пытался высмотреть хоть какой-то путь к спасению.

Реймонд опустил меч. Любовь к дочери пересилила гнев.

— Не трогай ее! Ты волен идти на все четыре стороны!

— Нет, ни за что! — Сквозь пролом в стене в каземат вошел Катал, и Дойл побледнел от испуга. Его широко распахнутые глаза встретились с бледно-синими холодными глазами друида. — Тебе не следовало обижать мою дочь. — Повелительный взмах руки, и оковы превратились в пыль. Освобожденная пленница рухнула на пол, не успев прийти в себя.

— А ты не должен был покидать свой остров! — взревел Дойл. Кинжал ярко блеснул в его руке и по широкой дуге стремительно полетел вниз, к Шинид.