Вино забвения

– Конечно, нельзя причинять ему боль, – готовно согласилась Дайана, уязвленная тем, что ее считают способной обидеть собственное дитя. Эндрю начинает привязываться к ней! Ухватившись за эту мысль как за соломинку, она сделала еще одну попытку. – Я хочу одного: время от времени видеться с ним. Узнавать, как он живет.

– Нет! – Крис вскочил и вновь принялся расхаживать по комнате. – Я не желаю, чтобы ты была рядом! – Он повернулся и свирепо посмотрел на Дайану. – Какого дьявола ты снова лезешь в мою жизнь?! Ворошишь былые воспоминания, растравляешь старые раны… Зачем тебе это, Дайана?

– Затем, что я не могу жить без Эндрю.

– Эндрю? – На мгновение он оторопел, словно не ожидал подобного ответа. – Откуда взялась эта внезапная любовь к брошенному тобой же ребенку?

– Внезапная? – Дайана чуть не рассмеялась. – Крис, я уже сказала, что искала его все эти годы. Я всегда любила свое дитя…

– Ну а сейчас, когда ты нашла его, что дальше? Думаешь отнять у меня сына, как отняла все остальное?!

Голос Криса звучал не менее гневно, но Дайана подняла голову как раз вовремя, чтобы успеть заметить на его лице выражение жестокой муки. Это потрясло ее. До сих пор она не представляла себе, как горячо Крис любит сына, как не доверяет ей и боится бесцеремонного вторжения в их жизнь.

– Крис, я никогда не решилась бы на такое, – очень строго сказала Дайана, пытаясь разубедить его. – Клянусь, я не хотела тебе зла. Что мне сделать, чтобы доказать это?

– Ничего! О себе я сам позабочусь. Главное, чтобы ты не причинила зла Эндрю.

– Но я желаю ему только добра!

– В самом деле? – В тоне Криса вновь появилась столь ненавистная ей ироничная нотка. – У тебя странное представление о добре. Ты отказалась от него сразу после родов.

– Нет! – выкрикнула Дайана.

– Не пытайся морочить мне голову россказнями о том, что сделала это для его же пользы. Папаша не оставил бы тебя без поддержки. Тебе не надо было беспокоиться о деньгах, как многим матерям-одиночкам. Что скажешь в свое оправдание? Просто ребенок помешал бы тебе наслаждаться радостями жизни.

Звучавшая в его голосе ненависть поразила Дайану, но он сам завел разговор о том, что все эти годы разрывало ей сердце. Он никогда не сможет понять ее, если не узнает правду.

– Крис, я не отказывалась от Эндрю, – вымолвила Дайана, умоляюще глядя ему в лицо.

Он саркастически захохотал.

– Нужно быть круглым идиотом, чтобы поверить этому. Забыла, что я видел твою подпись на документах об отказе от ребенка?

– Но ты не знаешь, как это вышло.

– Подробности меня не интересуют.

Дайана тяжело вздохнула.

– Крис, ты не понимаешь… Ради Эндрю, умоляю, позволь мне объяснить то, что произошло после его рождения. В конце концов, когда-нибудь от сам узнает об этом.

Вместо ответа он отвернулся, медленно отошел к окну и принялся разглядывать пейзаж за окном. Эта поза не приглашала к откровенности, но и не мешала ей говорить.

Молчание – знак согласия. Дайана забилась в угол широкой тахты и прижала к груди плюшевого мишку. Прислонившись щекой к мягкой голове игрушки, она начала невеселый рассказ.

– После нашего разрыва я несколько недель была тяжело больна и лишь потом поняла, что беременна. Понадобилось время, чтобы набраться храбрости и рассказать обо всем отцу. Было поздно убеждать меня избавиться от ребенка, а то бы он непременно сделал это.

Она бросила быстрый взгляд на фигуру у окна, но Крис хранил молчание, не подавая виду, что слышит ее.

– Отец все тщательно обдумал, хотя и был потрясен сообщением до глубины души. Он отослал меня к своей кузине, жившей далеко от Лондона, договорился о частной лечебнице и уходе. Мне самой не пришлось ударить палец о палец.

– А тебе не приходило в голову, что ты уже взрослая и можешь сама позаботиться о себе? – сухо прозвучал голос с другого конца комнаты.

Дайана сокрушенно вздохнула.

– Ты знаешь, что я привыкла жить по его указке.

– Я достаточно вынес, чтобы запомнить это на всю жизнь!

– Ты прав. – Она печально вздохнула. – После твоего ухода мне все стало безразлично, – продолжила она, немного помолчав. – В том числе и то, чем занят отец.

– Значит, и судьба ребенка тебя тоже не беспокоила?

– Неправда! – Дайана ногтями вцепилась в медведя. – Ребенок был единственным, что у меня оставалось от тебя, – тихо добавила она.

– Я думал, ты меня ненавидишь.

– Я и ненавидела. – Ее глаза еще раз устремились на неподвижную фигуру Криса. – Можно ненавидеть и любить одновременно.

На это Крису возразить было нечего.

– Я осталась жить только ради ребенка, – призналась Дайана. – Хотя и не слишком задумывалась, что будет потом. Я решила, что все образуется само собой.

– Вот в это я могу поверить!

– Но все получилось хуже некуда. Роды были тяжелые, и я несколько дней приходила в себя. Отец был рядом. В голове у меня стоял дурман – наверное, от лекарств. Но я смутно помню, что отец давал мне подписывать какие-то бумаги. Он… он был так добр! Говорил, что мне нельзя волноваться, что он сам обо всем позаботится. Помню, я была ему очень благодарна. – Впервые за вечер ее голос дрогнул. – Следовало догадаться о его замыслах. Но я не догадалась. Никогда не прощу себе этого!

Словно из страшной дали до нее доносились слова Криса, смысла которых она не улавливала. Ее мозг был во власти кошмарных воспоминаний.

– Когда мне стало легче, я сразу же попросила принести ребенка… – Дайана словно разговаривала сама с собой. – До этого мне позволили всего лишь раз подержать новорожденного, и я очень хотела на него посмотреть. Я только о нем и думала. Сиделки ответили, что его принесут лишь при выписке, потому что мне нельзя волноваться. И я как дура поверила им!

У Дайаны снова сорвался голос, и она на мгновение прижала к глазам крепко сжатые кулаки. Не сметь плакать! Только не сейчас!

– Дайана…

Она не видела, как подошел Крис. Он обнял ее и притянул к себе. Дайана зарылась лицом в его надежное плечо. Дружеское участие помогло ей немного успокоиться.

– Если трудно говорить, можешь не продолжать, – мягко проговорил он. – Об остальном я догадываюсь…

Дайана замотала головой.

– Чем скорее ты все узнаешь, тем лучше.

– Как хочешь…

Его нежные объятия придали ей сил.

– Правду мне сказал отец. Он принял решение отдать ребенка еще до того, как тот родился. Я сама подписала документы, так что все было законно. Конечно, я умоляла его сказать, где искать ребенка, но он ответил, что уже поздно. Бумаги были переданы куда надо, а остальное его не касалось. Он уже ничем не мог – или не хотел – помочь мне. Он сказал… сказал, что когда-нибудь я буду ему благодарна за то, что он сделал, – убито закончила она.

Крис уткнулся лицом в ее волосы, и Дайана чувствовала, что его трясет. Ее же, наоборот, после того как все открылось, охватило чувство невыразимого покоя.

– Прости меня, Дайана, – глухо сказал Крис. – Я не имел права осуждать тебя, не зная всей правды.

Она нежно провела рукой по его щеке, мокрой от слез. Сердце ее сжалось.

– У тебя действительно не было причин доверять мне, – честно призналась она.

– Ты слишком добра.

– Нет. Я понимаю, почему ты так думал. По правде говоря, я заслужила это наказание.

Голос Криса окреп.

– Если кто и заслуживает проклятия, так это твой отец.

– Нет, – беззвучно вздохнула Дайана. – Вначале я тоже так думала, поэтому и ушла из дому. Но когда он заболел, мне пришлось вернуться и мы долго говорили о случившемся. В конце концов я поняла, что он искренне желал мне добра. Он хотел, чтобы я удачно вышла замуж, а ребенок помешал бы этому. Отец любил меня…

– Он выбрал странный способ доказать свою любовь.

– Может быть. Отец никогда не умел тонко и деликатно выражать свои чувства, но был убежден, что все делает для моего блага. – Дайана снова вздохнула, вспомнив о тяжелом властном человеке, который был ее отцом. Керк проявлял любовь, давая ей деньги и пытаясь управлять ее жизнью. – Как бы то ни было, теперь все в прошлом, – твердо закончила она.