Страница 13 из 16
Данила раскрыл дипломат и передал его назад Филату. На темном дне, в глубокой пластмассовой ячейке, покоились две противопехотные гранаты.
Осторожно, ощущая в ладони приятную тяжесть, Филат извлек гранату из дипломата, после чего так же осторожно приоткрыл дверцу джипа, вот где пригодится армейская спецотрядовская выучка! Он и раньше метал гранаты далеко, с завидной точностью поражая учебные мишени, а пятнадцатиметровое расстояние – вообще пустяк. Филат представил, как взрывная волна завалит набок тяжелый автомобиль и «Мерседес» брызнет во все стороны битыми стеклами.
Вдруг дверь «Мерседеса» распахнулась, и на дорогу вышел молодой мужчина. Что-то в его облике показалось Филату знакомым. Он пошел навстречу застывшему на обочине внедорожнику, и на его губах играла доброжелательная улыбка.
Присмотревшись, Филат с удивлением понял, что перед ним был смотрящий Санкт-Петербурга Леша Красный, который разгуливал по родному городу без бронежилета, что по нынешним временам можно счесть бесшабашной лихостью или непростительной глупостью.
По слухам, Красный представлял собой диковинную смесь законного вора с понятиями и бандита-беспредельщика. Впрочем, в этом он был типичным сыном своего города, где по-другому просто было нельзя. Такие уж порядки тут завел Сашка Шрам, и за пару лет, что он пробыл смотрящим Питера, четкая грань между ворами и отмороженными как-то незаметно размылась. В этом смысле Красный являл собой образец авторитета, который утром сидит в солидном кабинете на Невском и ворочает большими делами, а вечером с удовольствием «бомбит» какой-нибудь обменник на Васильевском острове…
Красный раскинул руки для широкого объятия, как будто бы хотел приобнять автомобиль, а заодно и всех тех, кто в нем находился.
– Ну что же ты, Филат, не рад встрече?! – выкрикнул Красный издалека.
Граната в ладони Филата запотела – того и гляди, выскользнет из пальцев. Он незаметно закатил гранату на место и защелкнул крышку дипломата.
Филат уже распахнул дверь, чтобы выйти, но неожиданно его пронзило острое чувство опасности: а где гарантия, что, как только он ступит на асфальт, его не прошьет автоматная очередь из придорожного леска? Уж больно зловещей казалась Филату четверка молодцов, окруживших джип. Кто его знает, что там задумал Красный? Ему же ничего не стоит замочить на этом пустынном шоссе московского визитера, который приехал к нему требовать задержанный платеж…
Теперь Филат заметил, что беспечное выражение на рожах парней было наигранным. На самом деле каждый был внутренне напряжен и предельно собран. Ребятки остановились на значительном расстоянии друг от друга, их куртки были распахнуты – и им потребуется доля секунды, чтобы выхватить оружие. А один из парней и вовсе не утруждал себя – его ладонь спряталась в правый, сильно оттопыренный карман пиджака. Грамотно держатся – не придерешься. Это были или уволенные в запас офицеры каких-нибудь элитных частей, или киллеры высочайшего класса.
– Выходим втроем, – распорядился Филат, изобразив на губах нечто вроде улыбки. – Что-то мне не шибко по душе это питерское гостеприимство. Пушки – в карман и с этой жизнерадостной четверки глаз не спускайте, а если что… так я с Красным сам смогу переговорить по душам.
На дорогу вышли одновременно. Данила и Глеб остались стоять у джипа. Внешне все выглядело вполне безобидно, но в случае осложнений при таком маневре они сумели бы перекрыть путь Красному. Филат, не пожелав уступать в любезности, широко раскинул руки и двинулся навстречу смотрящему Питера.
Воры встретились, крепко обнялись и долго стучали ладонями друг дружку по плечам.
– Ну никак не думал, что ты приедешь! – воскликнул Красный. – Не знаю, о чем они там думают – такого важного человека к нам посылать! И было бы из-за чего! Да я завтра же в общак перешлю причитающиеся денежки. Обижает меня Варяг своим недоверием: если я бандитом начинал, так неужели от братвы гроши сейчас стану утаивать?
Однако в его глазах Филат прочитывал иное: Красного явно раздражала столичная опека, и ему совсем не хотелось делиться банком, который он собирал с такими усилиями.
– Ну что ты, Красный, ты же знаешь, как тебя уважают и Варяг, и Михалыч… – спокойно возразил Филат. – Не будь тебя, в Питере давно бы все друг дружке глотки перегрызли. Особенно после того, как Шрама закопали!
В действительности Красный и впрямь оказался на редкость хорошим усмирителем. Он устраивал и московских, и питерских. Пускай он временами срывался на откровенный беспредел, но сходняк ему прощал маленькие шалости: не будь Красного, дела в Северо-Западном регионе совсем бы захирели.
– Возможно, – сдержанно отозвался Красный. – Делаю все, что могу, пускай Варяг не сомневается. Признаюсь, когда он мне позвонил и сообщил, что ты выезжаешь, я был очень удивлен. Насколько я знаю, ты ведь занимаешься совершенно другим регионом, – заулыбался Красный.
– И твоим тоже, Красный, – с нажимом произнес Филат. – Мне поставили задачу посодействовать тебе со сбором в общак. Может, у тебя возникли какие-то трудности? А потом надо будет проводить денежки до Москвы.
– Понимаю. Не сверли меня взглядом, я не в обиде.
– Здесь-то ты каким чудом оказался? – осторожно поинтересовался Филат.
– Решил вот тебя встретить не в городе, а на дороге. А такую честь мы оказываем только самым знатным гостям. Да вот еще решил свиту свою прихватить, – Красный кивнул в сторону четырех молодцов из «Ауди», которые деликатно держались в сторонке. – Неспокойно у нас в городе, а мне с этими ребятами понадежнее. Да и тебе тоже.
– Ты же ходишь без охраны? – заметил Филат с наигранным недоумением.
– Не для себя стараюсь, для московского гостя, – серьезно проговорил Красный. От прежней его любезности не осталось и следа. В глазах сверкнул недобрый огонек – теперь это было настоящее лицо питерского cмотрящего, которого боялись даже близкие друзья. – А знаешь ли, не ровен час – пристрелить могут, мне же потом ответ держать за чужие грешки. Вон Чифа грохнули! А его водилу до сих пор найти не могут. Не то чужие в довесок убрали, не то свои закопали за провинность.
– А ты предусмотрительный…
– Стараюсь!
Теперь Красный улыбался с неподдельным дружелюбием. Филат не мог не догадываться, что ему устроили проверочку на испуг. Интересно было узнать питерскому смотрящему, как поведет себя в случае опасности представитель московского сходняка.
– Тебе не стоило встречать меня на дороге, – слега нахмурился Филат. – Скажу откровенно: еще секунду – и мои орлы пригрели бы твоих гранатами!
– Ну так уж и сразу? – обиделся Красный. – А потом я все-таки тебя чуть-чуть знаю. Прежде чем что-то подобное выкинуть, ты же не один раз проверишь. Ну а если напугал, извини. – Улыбка Красного сделалась еще шире, и Филат понял, что шоу продолжается.
Филат искоса поглядывал на Красного. Нет, определенно в этом парне было какое-то особое обаяние. Может быть, такое ощущение возникало от той неистощимой веселости, которая исходила из его сверкаюших глаз и от широченной улыбки, не сползавшей с лица. Но одним веселым нравом его положительные качества не исчерпывались. Красный, хоть и обожал шумную гульбу – чтоб водка рекой и девки штабелями, – о деле никогда не забывал. Он крепко держал в руках все ниточки санкт-петербургского криминального бизнеса и вовремя умел одну дернуть, другую чуть отпустить, чтобы все колеса сложной машины исправно крутились. Но и этого ему было мало. Красный любил посмотреть на все собственными глазами и на протяжении ночи, в сопровождении одного или двух молодцов, объезжал свои владения в Питере. В баре на Невском он выпивал рюмку-другую финской водки, потом мчался в порт, проверял там, как идет разгрузка каких-нибудь контейнеров с бельгийскими курами, потом ехал еще куда-то – и так до самого утра. Люди из окружения Красного полагали, что он не спал совсем. Потому что днем он точно так же разъезжал по городу: встречался с людьми, выступал в качестве третейского судьи, а то самолично отправлялся на стрелку, чтобы выявить правду.