Страница 25 из 29
Сила вещей и ее срывы. Накануне роковых мгновений
На Монгольский улус давила «сила вещей». Так называли Пушкин и его современники логику событий, когда предшествующие события определяют последующие. Это, конечно, исторический детерминизм, но решающим фактором он является только на высоких популяционных уровнях, выше не только персонального, но даже субэтнического. Зато на уровне этноса, а еще больше – суперэтноса причинные связи из случайных становятся закономерными.
Монголам, в особенности их хану Чингису, часто приписывается стремление покорить Вселенную. Однако при проверке хода исторических событий без предвзятости обнаруживается другое: невозможность заключить прочный мир ни на одной из своих границ, ибо этому мешала «сила вещей». Война с чжурчжэнями, начавшаяся в 1130 г., прервалась после взятия монголами Пекина в 1215 г. перемирием, по условиям которого монголам был уступлен Северный Китай, фактически ими уже занятый.
Однако уступленные по мирному договору земли отнюдь не были чжурчжэньскими. Император Цзинь и хан монголов равно хотели мира, но неукротимые полководцы Вахьян Хада и Ира-буха навербовали в Китае головорезов, возобновили войну, которая затянулась до 1235 г. и кончилась истреблением чжурчжэньских войск. Население же Маньчжурии, не принявшее участия в авантюре полководцев, и было принято в состав монгольского войска, образовав отдельный тумен – корпус.
Спросим себя: имели ли монгольские военачальники моральное право уйти домой, утратив плоды победы, дать сильному и жестокому противнику перестроиться, перенести войну обратно в степь и отдать на убой своих жен и детей? А именно так и случилось сто лет спустя, когда восставшие китайцы в 1368 г. выгнали монгольские войска из Китая, восстановили национальную династию и стали вторгаться в Великую степь, не оставляя в живых застигнутых в их домах монголов.
Именно тогда, в 1405 г., китайцы захватили тангутский город Эцзинай… и тангутов больше нет! Восточных монголов спас ойратский вождь Эсень, разгромивший в 1449 г. китайскую армию и взявший в плен самого императора. После этого был заключен мир.
Но давайте разберемся. Признаем, что в данном вопросе важны и история, и география. Все войны, которые вел Чингисхан, а их было четыре, были спровоцированы его противниками, а все его территориальные приобретения лежали в ареале окраин Великой степи.
Проверим. Война с найманами началась в 1204 г. по инициативе найманского царевича Кучлука и закончилась с его гибелью в 1218 г., когда он был покинут своими подданными, перешедшими к Чингису.
О войне с чжурчжэнями уже говорилось.
Войну с Хорезмом развязал султан Мухаммед, напавший на монгольский отряд у реки Иргиз в 1216 г. и затем казнивший монгольских послов в 1219 г. Чингис, разгромив войска Мухаммеда и его сына Джелял ад-Дина, оттянул свои силы за Амударью и оставил за собой только те земли, которые принадлежали кара-киданям, подчинившимся ему добровольно. Ведь Самарканд и Бухара были незадолго перед этим захвачены султаном Мухаммедом (в 1210 г.) и восставали против жестокого гнета султанского режима, но были усмирены.
Четвертая война – покорение Тангута в 1227 г. – была ответом на невыполнение союзного договора, что Чингис расценивал как предательство. А поскольку земли Тангутского государства лежали в пределах Великой степи, то присоединение их к Монгольскому улусу нельзя считать внешним завоеванием.
И наконец, у Чингисхана есть алиби. Все грандиозные завоевания монголов были совершены не при грозном Тэмуджине, а при его мягком, бесхарактерном сыне – пьянице Угэдэе, правившем в 1229–1241 гг., и при его преемнике Мунке-хане в 1251–1259 гг. А доброту, великодушие и терпимость Мунке особо отметил посланный из Европы Рубрук.
Разумеется, не личные качества ханов вызвали страшные и опустошительные войны XIII в. и не стремление монгольских пастухов к грабежу и убийству, что по меньшей мере является клеветой на народ. Историю толкала та самая «сила вещей», которая существует в истории помимо нашей воли и из которой складывается закономерный исторический процесс.
Продвинемся на запад
Разгромив султана Мухаммеда и взяв его «волчий город» Гургандж (по-персидский»гург» – волк), Чингис попытался закрепиться на рубеже реки Амударьи. Самарканд и Бухара открыли ему свои ворота, а они лежат до реки, в пределах тех земель, которые потом будут зваться Туркестан.
Граница по Аму могла быть вполне сносной, уравновешивающей силы монголов с его противниками.
Однако в Иране сын погибшего Мухаммеда, Джелял ад-Дин, продолжал войну до 1231 г. Он сделал попытку объединить вокруг своих хорезмийских «ветеранов» сельджукских и аюбских эмиров Ирана и Сирии, то есть тех же туркмен и тюрок. Этим Джелял ад-Дин втянул их в войну с монголами, хотя они и отказали воинственному сыну султана в помощи. Преследуя разбитых хорезмийцев (части неугомонного Джелял ад-Дина), монголы вошли в соприкосновение с народами и государствами Ближнего Востока. А там ситуация была крайне сложной.
Большая часть населения стран Ближнего Востока была христианской. Антагонизм между мусульманами и христианами рос, ибо если арабы только «выжимали» из христиан долги, то туркмены-сельджуки стали их угнетать и обижать, а хорезмийцы – грабить и убивать. Джелял ад-Дин, потерпев поражение в Индии, куда он отступил, к 1225 г. пробрался в Иран и, собрав большое войско, напал на страны с христианским населением.
Монгольский нойон Чормаган разобрался в обстановке. К тому же он имел двух зятьев: несториан-христиан – и сам был склонен к христианской вере. В 1236 г. монголы вступили в Армению и заняли монастырь Оганеса, святого армянской церкви. И тут же позволили выкупить захваченного там теолога, сирийского христианина, и даже вернули монастырю драгоценную Библию, которую присвоил какой-то безграмотный воин ради наживы. После этого «армянские и грузинские мудрые князья узнали, что Господь даровал татарам силу и победу над… страной, потому они смирились и подчинились им» – так со ссылкой на Григора Акнерци цитирует мнение многих христиан Армении современный исследователь, историк Армении (137а), стр. 71].
Ну а что делали князья христианского Востока? Пытались сопротивляться своим потенциальным союзникам, убивали послов Монголии и давали перебить свои семьи, ибо одного не прощали монголы – гостеубийства, считая предательство наследуемым признаком, истребляли не только предателей, но и их потомство. Наконец, атабек Грузии – правитель страны, отправился к хану Угэдэю и заключил с ним мир и союз. Хан принял его ласково, дал в жены ему татарку. За этим князем последовали другие. Так сложился монголо-армянско-грузинский христианский блок, вступивший в войну с мусульманами.
Сельджукский султан Рума, то есть всей сельджукской Малой Азии, собрал 180 тысяч воинов, в том числе 2 тысячи «латинов» – европейских рыцарей. И все это противостояло 30 тысячам монголов (больше не было), армян и грузин. Султан Рума был разбит наголову в 1243 г. После этого с монголами заключили союз Киликийское царство и Никейская империя. Блок монголов и христианских правителей Передней Азии рос. Продолжая войну с мусульманами, неостановимую даже после смерти Джелял ад-Дина, монголы в 1245 г. достигли предместий Дамаска, центра Сирии.
В истории сложилось так, что монголов в Армению, Сирию и даже в Иран привели хорезмийцы, то есть среднеазиатские тюрки, никак не связанные ни с земледельческим культурным, ни с городским с богатой культурой населением Хорасана и Азербайджана. Земледельцы пострадали больше всех, как страдало население всех стран средневековья, когда через их территории прокатывалась война. Англичане так же свирепствовали во Франции во время Столетней войны, а шведы в Германии вели себя не лучше во время Тридцатилетней войны в XVII в.