Бешеные деньги

36

Белому уже осточертел его кабинет и сидячая работа…

– У меня на рубашке локти протираются, – жаловался он Оле, – придется заводить нарукавники.

Когда Фил открыл новый клуб, Саша все не шибко официальные встречи стал назначать именно там. Ну, не на тренажерах и в бассейне, конечно, а в биллиардном зале. Кондиционированный воздух и насыщенный зеленый цвет столов настраивали на спокойные неспешные разговоры и как нельзя лучше способствовали успешному достижению предварительных договоренностей. Иногда прямо на зеленом сукне и подписывались важные деловые документы.

Вот и теперь только что прилетевшему из Европ Пчеле он назначил встречу именно здесь.

– Ну что, разомнемся? – предложил Саша другу, как только тот показался на пороге.

Пчела с каждым приездом становился все более «иностранным». На сей раз на нем было шикарное кашемировое пальто песочного цвета и под стать пальто кремовое кашне в мелкий коричневый горох.

– Экий ты авантажный в новом прикиде! – смеясь, восхитился Саша.

Слово «авантажный» он недавно услышал от Оли и теперь был несказанно рад использовать его по назначению.

– А то! – Пчела повернулся на каблуках и сделал несколько шагов вперед, ловко имитирую походку манекенщиц на подиуме: что называется, «от бедра». – Нравится?

– А что, нормально!

– По специальному заказу шили. В Кельне.

– Может, и мне по блату сосватаешь?

– Без вопросов. Только мерку надо с тебя снять…

– Рано! – как-то довольно мрачно отмахнулся Саша.

Пчела не сразу врубился в смысл Сашиного возражения. Когда же до него дошло, он аж сплюнул через левое плечо:

– Типун тебе на язык, Белый! Ну тебя с твоими замогильными мотивами!

– Ладно, замнем. Разоблачайся, вот твое оружие. – Саша протянул Пчеле кий рукояткой вперед. – Кто разбивает?

– Ты давай, начинай. Так и быть, даю фору. – Самонадеянный Пчела, скинув пальто, демонстративно обрабатывал кончик кия специальным мелком.

И зря он оказался столь щедрым – Белый уже порядком поднаторел в игре, и пока не закатил в лузу подряд четыре шара, не остановился.

– Хватит, для форы-то? – ласково поинтересовался он.

– Сойдет, – Пчела, символически поплевав на ладони, пристроился к угловому шару.

– Давай дуплетом, – подбодрил его Саша.

– Не учи ученого. Я лучше вот этого своячка попробую.

Пчела промазал, причем солидно. Но не смутился и откомментировал в привычной своей манере:

– Рука сегодня не та. «Хеннеси» в самолете перебрал

– Плохому танцору, знаешь что, Пчела?

– Да иди ты со своей народной мудростью! Давай лучше выпьем. Разговор есть.

– Без поллитры не осилить?

– Посмотрим, – Пчела положил кий на край стола и стал серьезным. – Посмотрим, – повторил он.

Коньяк и кофе принес им бармен и поставил на журнальный столик в углу биллиардного зала. Они сидели друг напротив друга в низких мягких креслах и потихоньку пригубливали коньяк, закусывая тонко нарезанным лимончиком. Кофе оставался нетронутым.

– Ну, что у тебя, Пчелкин? – ласково спросил Саша и вдруг поймал себя на том, что повторяет преувеличенно заботливые интонации Кирпича.

Именно так, как с умственно неполноценным ребенком, говорил с ним Кирпич, не к ночи будь упомянут, в ту историческую встречу в венском кафе. Надо же, прилипчивой оказалась манера вести «задушевный» разговор. Задушевный – это от слова душить, не иначе.

– Так что? – переспросил он уже нормально, по-своему.

– Сань, я не хотел поднимать этот вопрос…

Пчеле, похоже, было не до Сашиных интонаций, он всерьез был чем-то озабочен.

– Ну, рожай, рожай, что ты тянешь кота за яйца?

– В общем, слушай сюда, Белый.

Но он не сразу начал говорить, а как бы взял еще короткий тайм-аут, долго раскуривая сигарету. Саша откинулся в кресле и с интересом рассматривал Пчелу. Кажется, он уже догадывался, о чем тот хочет говорить. Но помогать ему рожать отнюдь не собирался.

– Вот смотри, Белый. Ты – голова. И этого никто не отрицает. Что делаю я? Вкалываю, как бобик. Ты ведь этого не отрицаешь?

Белый в знак согласия помотал головой и чуть заметно улыбнулся.

– Значит, не отрицаешь. И правильно. Я тяну все заграничные дела, мотаюсь, как в проруби, по всей Европе…

– И что, ты хочешь сказать, тебе все это не нравится?

– Да ты не понял! Я красот этих и не вижу. Одни дела. Ложусь в первом часу, встаю в начале восьмого! – Для Пчелы-совы это и впрямь было сродни подвигу: вставать ни свет ни заря, с петухами.

– И что, прямо каждый день? Что-то ты не слишком осунулся. – Саша внимательно вгляделся в лощеную физиономию друга.

– Ладно, Сань, не подкалывай, я серьезно, – слегка надулся Пчела. – Ты вот скажи мне, чем занимается Космос? А?

Саша, не отвечая, закурил.

– И не надо, – согласился Пчела, – я сам тебе скажу. Ни хрена он в последнее время не делает. Повадился чуть не каждую неделю в Таджикию мотаться. Что ему там, намазано? Дел там особых нет – канал и так исправно работает…

– Так может, он потому и работает исправно, что наш друг Кос не оставляет его своим вниманием? – прищурился Саша, вновь с неудовольствием ловя себя на подражании Кирпичу. Тьфу, прямо напасть какая-то!

– Да брось ты, Белый, – Пчела снисходительно улыбнулся. – Сам прекрасно знаешь – хобби у него там. Охотятся они вместе с фарой. Соколиная охота вещь, конечно, клеевая, но Кос мог бы и делом больше заниматься.

– Мысль понял. Что еще? – Саша затушил сигарету и тут же закурил новую. – Давай, давай, выкладывай.

– А что Фил? – не заставил себя упрашивать разошедшийся Пчела. – Я, конечно, Фила уважаю, но он всю безопасность перевалил на зама, а сам целыми днями ошивается или в своем клубе, опять в какой-нибудь херне снимается. Ах, майн либер Августин, Августин, Августин… – фальшиво спел Пчела, пародируя Фила в роли фашиста.

– Хорошо, – жестом остановил его Белов. – И эту мысль я понял. Какие же ты из всего этого выводы делаешь, Пчела? Ведь ты же делаешь выводы, а?

– А вывод простой, Саня. Мы ведь пока не при коммунизме живем, где каждому по потребности. Мы должны жить по принципу: каждому – по труду. Нас, кажется, так в школе учили? И ведь верно, если пораскинуть мозжечками, учили!

Разгорячившийся Пчела стукнул по журнальному столику, опрокинув свою рюмку. Резко и приятно запахло коньяком.

– В школе, говоришь? Вроде, что-то было такое, – спокойно согласился Саша. – Помню.

– Так вот, – обрадовался Пчела, – если называть вещи своими именами, то мне кажется, что прибыль мы распределяем несправедливо.

Саша кивнул и потянулся к телефонной трубке.

– Ты куда звонить собрался? – насторожился Пчела. Хрен его разберет, что там у Белого на уме?

– Как куда? Филу и Косу. Пусть друзья подъедут, ты им сам и изложишь свою новую позицию. Предложишь им свой финансовый расклад. Можешь даже послать их подальше. Но только – сам. А не через меня. – Саша серьезно посмотрел на вмиг покрасневшего Пчелу.

– Да нет, Саня! – заволновался Пчела. – Не гони. – Я ведь ничего пока не предлагаю. Я просто с тобой эту проблему обсудить хотел.

– Со мной обсудить?! – Саша резко поднялся из кресла и склонился над Пчелой. – А ты разве забыл, что все проблемы мы договаривались решать вместе? Или на Ленинских горах тогда с нами не Витя Пчелкин был, а какой-то хрен с горы? Нет, ты мне ответь. Тебе что, денег мало?

– Саня, ну перестань. Все, все, – Пчела, сдаваясь, поднял вверх руки. – Я понял. Я был не прав.

– Ладно, Пчелкин, – вздохнул Саша. – Я прощаю тебе этот приступ жадности. И даже обещаю, что наш разговор навсегда останется между нами. Запомни только одно: бешеные деньги не должны сводить нас с ума. Мы не имеем права забывать, что работаем не только ради них. И даже не столько ради них.

Он снова сел в кресло, разлил коньяк:

– Ну, поехали?

– Приехали! – радостно откликнулся Пчела и так резво влил в себя стопарь, что даже закашлялся.