Крах одной карьеры

Внутри у Кушнира похолодело. Он уже начал кое-что понимать.

— Гарри Генрихович, зачем это все вам? Зачем? — лепетал Валерий, отирая со лба холодный пот.

— Эти фотографии, Валерий Борисович, — Гарри взял у него из рук пачку, — означают… Вот эта, в Киеве — вы сидите и мило беседуете с офицером ЦРУ-Валерий даже отшатнулся, побледнел еще больше: руки, державшие рюмку с коньяком, затряслись, и на скатерть упало несколько капель. Ему вдруг показалось, что в комнате повисле мертвая тишина. «Пропал», — эта мысль била в виски.

— Вот на этой фотографии, — сквозь шум и заложившую уши вату донеслось до него, — вы получаете деньги за первое задание, здесь — дорогой подарок, здесь расписываетесь за свой, так сказать, гонорар, здесь — в интимной связи тоже с кадровой разведчицей ЦРУ и моим секретарем Ирэн Горд… А сейчас вы выполнили новое задание ЦРУ — принесли мне реферат института физики твердого тела и за это получили уже аванс — 50 долларов, которые вы преступно продали известному валютчику… Он, по-моему, уже арестован и наверняка, если, я не замолвлю словечко, даст показания против вас…

Валерий умоляюще посмотрел сначала на Гарри, потом на Сэма, хотел что-то сказать, но помертвевшие губы не шевелились.

— Так вот, Валерий Борисович, — голос Травински потеплел и стал задушевным, — конечно, я вас напугал… У вас только одна дорога — сотрудничать с нами. Взрывать институт вас никто не заставит, кидать яд в котел столовой тоже. Нас интересуют некоторые тонкости, я повторяю, некоторые тонкости ваших работ. Ваши впечатления об отдельных сотрудниках. Ну как?

Валерий широко раскрытыми глазами смотрел на Травински, а в голове билась только одна мысль: «Попался, попался… Что делать? Что?..»

— …В противном случае, — Травински улыбнулся, — эти документы окажутся на столе компетентных органов. Вы понимаете, о чем я говорю. И тогда… — Травински сделал выразительный жест, проведя рукой по горлу, — вас никто не спасет. Так что будем делать?

— Мне надо подумать, — пролепетал ничего не соображавший Кушнир.

— Нет, милый дружок, сначала вы ответите мне, — Гарри повысил тон, — а потом пойдете думать и… работать.

— А если, — Валерий еле выдавил из себя, — а если…

— Не бойтесь, — Травински дружески потрепал его по плечу, — если вы будете точно и старательно выполнять наши указания, ничего с вами не случится. Мы бережем наших помощников. Ну?

— Хорошо, Гарри Генрихович, — Кушнир опустил глаза, — только ничего такого… секретного я вам делать не буду…

— О чем вы говорите, Валерий, — Травински возмущенно всплеснул руками, — о чем вы говорите! Совершенно пустячные вещи типа вашего реферата. Он что, секретный? Нет. Так что по рукам!

Кушнир с усилием кивнул.

— Вот и хорошо. А сейчас некоторые формальности, — Гарри достал из кармана несколько небольших бланков, — заполните их. Это только для бухгалтерии, не волнуйтесь, Валерий…

Кушнир дрожащей рукой быстро заполнил бланки, подписался.

— А теперь, Валерий, пройдем курс «молодого бойца». — Гарри засмеялся, довольный шуткой.

Он долго объяснял Кушниру, как пользоваться чернилами для тайнописи, как ставить тайник и предупреждающие знаки о том, что тайник заряжен, как пользоваться микрофотоаппаратом. Достал несколько небольших листочков.

— Вот это ваше главное оружие. На этих листках вы будете писать мне сообщения. Их достоинство в том, что при опасности они мгновенно растворяются в воде…

— Гарри Генрихович, — Валерий встал, — а что сейчас требуется от меня?

— Для начала, — Гарри сделал вид, что задумался, — информация о последних работах института. Хотя бы в общих чертах…

— Но это же… — Кушнир вскочил, — это же… много страниц.

— Вы переснимете на микропленку, а кассету заложите… — Гарри достал из портфеля половинку кирпича, раскрыл ее. — Теперь договоримся, где вы положите «кирпичик». Вы часто бываете в Москве?

— Нет, только в командировках.

— Тогда на шоссе, которое ведет в Москву, скажем, у столба со знаком 47 километров… Перед этим позвоните по телефону. — Он написал на листке номер. — Запомнили? Отлично. — Гарри достал спичку и сжег лист. — Скажете: «Семен, доехал благополучно». Это будет знаком. В тот же день «кирпичик» возьмут. Там же и в таком же контейнере будете получать наши просьбы.

Валерий вышел на улицу. Ему вдруг показалось, что стало еще холодней, еще промозглой, хотя светило солнце.

«Но почему Ирэн заодно с ними? — думал Валерий, бредя по улице. — Почему? Неужели Гарри не соврал, и она тоже..? Боже мой!»

Ему на минуту показалось, что это просто страшный сон, и в то же время в глубине души он понимал, что это быль, и быль страшная.

В гостиницу Кушнир пришел засветло, но Андрея не было. Валерий, не раздеваясь, бросился на кровать и долго лежал, с содроганием вспоминая события последних часов.

Андрей вернулся около часа ночи. Зажег бра над своей кроватью и окликнул:

— Валерий, ты спишь? Спит…

Не спеша разделся, достал из ящика стола батон и бутылку кефира. Ел, то и дело посматривая на спящего Кушнира, строя догадки, как же прошла его встреча с Травински. А так как Валерий спал неспокойно, дергаясь и вскрикивая во сне, Андрей понял, что встреча состоялась и прошла, очевидно, очень тяжело. Ему от души стало жаль парня. Он прикрыл съежившегося Кушнира своим одеялом, лег на кровать, закурил и стал вспоминать свою встречу с Ирэн.

Глава 12

Он позвонил Ирэн сразу же после приезда.

— Алло, — послышался мягкий голос.

— Мисс Ирэн? — спросил Андрей и, услышав ответ, продолжил: — С вами говорит Андрей, товарищ Валерия, помните, мы с вами еще мороженое ели в кафе?

— О, конечно, Андрей. А что случилось? — голос Ирэн дрогнул. — Что-то с Валерием?

— Нет, нет, все в порядке, просто мне Валерий поручил передать вам букет цветов, что я и хочу сделать с превеликим удовольствием.

— О… спасибо, — чувствовалось, что Ирэн радостно улыбнулась.

— У меня мало времени, а я на машине. Скажите, куда привезти.

Ирэн помедлила, потом назвала адрес.

Андрей вел машину, не торопясь, обдумывая схему предстоявшего разговора. И, хотя все было продумано, проверено и перепроверено, он мысленно представлял себе Ирэн и то, как она должна вести себя и как реагировать.

Около дома на Ленинском проспекте он затормозил, взял с заднего сиденья огромный букет роз. Дверь Ирэн открыла быстро. На ней было зеленое платье, на правой руке серебряный браслет с бирюзой.

— Проходите, Андре, пожалуйста… О, какой букет! — восхищенно всплеснула она руками.

Кудряшов присел в кресло, оглядел квартиру, отметив про себя, что все здесь в идеальном порядке к сверкает чистотой. Ирэн принесла кофе.

— Как там Валери? — неожиданно тихо и смущенно спросила она и виновато улыбнулась, словно стеснялась задавать этот вопрос.

— Нормально, но сейчас у него очень напряженные дни. — Андрей внимательно посмотрел на Ирэн, и ей вдруг показалось, что Андрей все знает. Чашка в руках ее дрогнула.

— Андрей, — начала Ирэн, — это правда, что у Валерия были какие-то неприятности?

— Были. Но прошли и сейчас начались новые…

— Какие?

— Он мне не говорит.

Ирэн поежилась, вновь бросила быстрый взгляд на Андрея. Достала сигарету, прикурила и вдруг решительно заявила:

— Андрей, вы друг Валери?

— Да, — коротко ответил Андрей, настораживаясь.

— Я хочу, чтобы вы сказали ему… нет, запретили ему… нет, подсказали ему, чтобы он больше не встречался с Травински и вообще уехал куда-нибудь на время из академгородка.

Этого Кудряшов не ожидал. Такое начало не укладывалось в вариант беседы, построенный им.

— Ирэн, я вас не понимаю. Валерия и вашего шефа связывают какие-то деловые отношения, и мне лезть в них… ну, прямо скажем, неловко. И потом мне непонятно, чем это вызвано с вашей стороны.

— Я не могу вам сказать, но очень прошу подсказать ему мою просьбу. Я с ним говорила, но Валери и слушать не хочет. А Травински — страшный человек, Андре! — выпалила она и нервно затянулась сигаретой. — Страшный… Он может принести Валери такую беду, что вам даже трудно себе представить!