Крах одной карьеры

Гарри изумленно развел руками:

— На каком, лейтенант?

— Не ближе пятнадцати метров. Будем наказывать, товарищ водитель, — голос лейтенанта стал торжественном и назидательным, — меру наказания выберите сами: штраф или посещение лекции в воскресенье…

Гарри пожал плечами и еще раз обаятельно улыбнулся:

— Если не возражаете, лейтенант, то штраф.

Лейтенант открыл полевую сумку, выписал квитанцию и после назидания удалился.

Выруливая из двора, Травински заметил около парапета желтый мотоцикл и облегченно вздохнул: ни одной машины рядом не было. И все-таки какое-то чувство тревоги не покидало Гарри всю дорогу, пока он ехал домой. Он выполнил все манипуляции «отхода от объекта» по инструкции до конца. Снова петлял, менял ряды, крутился на площади, неожиданно сворачивал в переулки и даже дважды проскочил на красный свет светофора. В зеркале заднего вида не было ничего подозрительного, и Травински, облегченно закурив, поехал в Староконюшенный переулок, где стояла его «тойота». Поставив «Жигули» и закрыв дверцу, Гарри позвонил из телефонной будки владельцу «Жигулей» «Сэму», переводчику из «Интуриста»:

— Привет еще раз, Гарри… Машину я поставил, спасибо тебе большое. Да, починили мою «тойоту»… Выручил меня… С меня причитается.

Сергей Гиляров сидел за пишущей машинкой и одним пальцем печатал статью для стенгазеты. За этой работой его и застал Кушнир, который ворвался в комнату, по своему обыкновению, без стука.

— Серега, — начал он без предисловия, — у меня к тебе есть вопрос и предложение.

— Да?

— Как ты помнишь, я тебе полета рублей должен.

— Помню, — улыбнулся Гиляров. — Вопрос есть, а предложение?

— Дай еще полета, чтобы я тебе сотню был должен. Гиляров засмеялся и покачал головой:

— Нет, Валера. Ты же знаешь, что у меня защита через две недели. Костюм надо купить.

Валерий шлепнул себя ладонью по лбу:

— Черт! Как я мог забыть! Слушай, а у кого можно перехватить на месяц? Машинистке надо через неделю платить, а… тугриков нет.

— Даже не знаю, — Сергей наморщил лоб, — у Володьки нет — из отпуска приехал, у Нади…

— Нет у нее. Вчера на работе спрашивал. Говорит, шубу купила…

— Да, положеньице… Но, Валера, сам понимаешь, ничем не могу помочь.

Кушнир не спеша вышел на улицу.

— Эй, мужик, — раздался резкий с хрипотцой голос, — помоги чуток.

Валерий оглянулся. Около тротуара стояло такси с поднятым капотом, около которого возился водитель с засученными рукавами рубашки. Кушнир узнал того парня, который вез их с Ирэн.

— Что случилось?

— Черт его знает. Не заводится, проклятая. Крутани ручкой, а? Крутанул. Двигатель чихнул, заворчал и тут же заглох.

— Может, зажигание сбилось? — неуверенно предположил Валерий.

— Смотрел. Все в порядке… Крутани-ка еще разок. Несколько секунд Валерий крутил рукоятку, но даже намека на запуск не было. Он внимательно посмотрел на водителя:

— Тебя как зовут?

— Игорь, а что… теперь заведется? — съехидничал водитель.

— Меня — Валерием, — не обращая внимания на издевку, сказал Кушнир. — Так вот что, Игорь, у тебя одно из двух: или свечи забило, или аккумулятор сел. Проверь, дорогой. Водитель полез под капот.

— Слушай, — послышалось оттуда, — а ты прав… Ну-ка попробуем.

Игорь быстро сел в кабину и повернул ключ зажигания. Двигатель ровно и негромко заработал.

— Слов нет! — водитель развел руками. — Клемма болталась на аккумуляторе… Прошу, такси свободно.

— Денег нет.

— Обижаешь! Давай, давай садись.

Валерий сел в машину, и она плавно тронулась. Какое-то время молчали, потом Игорь посмотрел на Кушнира и улыбнулся:

— А я тебя помню. Со станции вез с такой еще сногсшибательной дамой. Хороша!

Кушнир молчал, говорить с ним об Ирэн не хотелось. — Да, — Игорь со злостью ударил обеими руками по баранке, — с этой развалюхой верный заработок упустил!

— Нагонишь.

— Как бы не так! Я по субботам и воскресеньям в «Интуристе» катаюсь, инострань вожу в Троице-Сергиеву лавру, они иной раз и валютой подкидывают. На чай, как говорится.

Кушнир заинтересованно посмотрел на аккуратный пробор Игоря:

— А куда ты ее сплавляешь? Сдаешь?

— Ага, — водитель хитро подмигнул, — есть один человечек, который принимает. И ржавыми расплачивается.

— Какими? — не понял Валерий.

— Ну, нашими… рыжими, или ржавыми, вспомни, какого цвета рубль.

Кушнир почувствовал легкое волнение и закурил. Он лихорадочно думал о пятидесяти долларах, которые оставила Ирэн, уезжая в Москву. «Опасно… А кто узнает? Да никто. Сбыл с рук и все… Игорь вроде мужик не из трепливых, сам болтать не будет — в его же интересах! А, чем черт не шутит!»

— Сколько же за зеленые дает твой человечек?

— Хочешь загнать?

— Можно…

— Вот что, с тем человечком тебе встречаться не резон. Я сам у тебя возьму… Далеко ехать?

— Направо, теперь к красному дому… Сейчас выйду. — Кушнир быстро скрылся в подъезде и через минуту уже снова сидел в машине. — Поехали., Игорь внимательно посмотрел купюры:

— Идет. Вот что, Валерий, сейчас у меня денег нет с собой. Хочешь, подскочим к моему дому, хочешь, вечером встретимся…

— Нет, давай сразу все сделаем, а встречаться вечером у меня есть с кем и без тебя. Гони, ямщик.

Глава 8

Как только собрался ученый совет, Евгений Павлович предоставил слово Водолагину.

— Товарищи, — начал он, — правительство возложило на наш институт разработку новой технологии производства сверхчистых материалов. Руководить разработкой поручено мне. Насколько серьезна эта задача, можете судить сами: технология должна быть готова к… — Григорий Александрович назвал срок, и по залу прошел шелест изумления: срок был минимальным. — Потребуется мобилизация всех наших сил. Очевидно, в институте произойдет реорганизация на период разработки технологии. Согласие Академии наук СССР имеется. Прошу всех серьезно подумать и через два дня высказать свои предложения. Хочу сразу предупредит!., разработка будет засекречена, почему — по-моему, ясно всем. Вопросы есть?

Члены ученого совета понимали, что Григорий Александрович не будет излишне усложнять проблему: почти все работали с ним не один год и верили ему безоговорочно.

— Если вопросов нет, прошу быть свободными. — Водолагин закрыл папку и прошел на свое место рядом с Мездриковским.

— А Евгений Павлович, — раздался с места голос Медведева, — участник разработки?

— Евгений Павлович, — поднялся с места Водолагин, — решением Академии наук назначен ее главным научным консультантом.

Росляков стоял у открытого окна и курил. В дверь постучали. Вошел Андрей Кудряшов.

— Ну садись, боец. Что там у нас? — улыбнулся ему полковник. Кудряшов раскрыл папку:

— Последние сообщения, так сказать. Кушнир встретился с водителем такси. Сделка состоялась. Травински просил выслать реферат диссертации для публикации. Оштрафован на пять рублей сотрудником госавтоинспекции за нарушение правил паркования автомобиля вблизи жилых зданий.

— Он не догадался?

— Судя по поведению, нет, Владимир Иванович.

— Всыпать бы надо этому «автоинспектору»! Сказали же, чтобы не лез с самодеятельностью!

— Геннадий Михайлович говорит, что всыпал.

— Ладно, твои предложения?

— Мне кажется, за «таксистом» необходимо продолжать наблюдение.

— Ладно, ты, Андрей, переговори с милицией, чтобы они его не спугнули. Ну, а как тебе живется в академгородке?

— Прекрасно. Пацаны мои с удочками на речке целый день. Наталья по хозяйству хлопочет. Перезнакомилась со всеми. Мы рядом с Григорием Александровичем Водолагиным живем. В гостях уже были. Приглашал еще заходить.

— Институт начал подготовку к новой работе?

— Начал.

— Видишь, Андрей, а мы полгода назад голову ломали, зачем Травински вокруг нашего академгородка круги начал набрасывать. Знал что-то, наверняка знал. Ты пошли в Москву наши соображения, чтобы они еще раз его связи перетряхнули… Где-то есть утечка!