Паутина

– Здравствуй, дорогая, – сказал он, включая бра на стене и устраивая свой портфель в кресле.

– Здравствуй, Генри, – отозвалась Кларисса. – Что за ужасный день сегодня.

– Вот как? – Он подошел к дивану и наклонился поцеловать жену.

– Я даже не знаю, как начать, – продолжила она. – Выпей что-нибудь прежде.

– Не сейчас, – сказал он, подойдя к застекленным дверям, чтобы задернуть занавески. – Кто дома?

Слегка удивившись вопросу, Кларисса ответила:

– Никого. Сегодня у Элджина свободный вечер. «Черный четверг», ты же знаешь. Поужинаем холодным окороком и шоколадным муссом, а кофе будет хорош по-настоящему, потому что приготовлю его я.

Единственной реакцией Генри было вопросительное «Гм?».

Задетая такой холодностью, Кларисса спросила:

– Генри, что-нибудь случилось?

– Ну, в некотором смысле, – последовал ответ.

– Что-то плохое? – продолжала допытываться она. – Это Миранда?

– Нет-нет, в самом деле, ничего страшного, – заверил ее Генри. – Скорее, я бы сказал, наоборот. Да, скорее наоборот.

– Дорогой, – сказала Кларисса, и в голосе ее была любовь с едва ощутимой насмешкой, – дано ли мне ощутить за этим непроницаемым министерским фасадом хоть какие-то человеческие эмоции?

Предвкушение удовольствия нарисовалось на лице Генри.

– Что ж, – приступил он, – это весьма захватывающе, если можно так выразиться. – Он помолчал и добавил: – И тут как раз над Лондоном сгущается туман.

– Разве это так захватывающе? – поинтересовалась Кларисса.

– Нет-нет, не туман, разумеется.

– Так что же? – нетерпеливо воскликнула Кларисса.

Генри быстро огляделся, словно хотел убедиться, что подслушивать некому, а затем подошел к дивану и уселся рядом с Клариссой.

– Это должно остаться между нами, – чрезвычайно серьезно заявил он.

– Да? – Кларисса была заинтригована.

– Это действительно совершенно секретно, – повторил Генри. – Никто не должен знать. Но, разумеется, тебе можно.

– Ну, давай же, расскажи мне.

Генри вновь с подозрением оглянулся по сторонам и наконец повернулся к Клариссе.

– Только молчок, – предостерег он, выдержат паузу для пущего эффекта и в конце концов возвестил: – Советский премьер Календорфф летит в Лондон на состоящееся завтра совещание с премьер-министром.

На Клариссу новость не произвела никакого впечатления.

– Да, я знаю, – сказала она.

У Генри глаза на лоб полезли.

– Что значит «я знаю»? – спросил он.

– Прочитала в воскресной газете, – небрежно сообщила Кларисса.

– Я не понимаю, почему тебе доставляет удовольствие читать эти плебейские листки, – раздраженно воскликнул Генри. – Как бы то ни было, газеты никак не могли узнать, что этот Календорфф прилетает. Это совершенно секретно.

– Бедненький мой, – прошептала Кларисса и продолжила голосом, в котором смешались недоверие и сочувствие: – Совершенно секретно? Неужели? И ты веришь, что ничего важнее и быть не может?

Генри встал и принялся с очень озабоченным видом вышагивать по комнате.

– Боже мой, должно быть, произошла утечка, – бормотал он.

– Мне кажется, – едко заметила Кларисса, – теперь ты должен понять, что утечка существует всегда. К тому же я полагаю, что и вам всем следовало быть готовыми к этому.

Генри выглядел несколько обиженным.

– Официальное сообщение последовало лишь сегодня вечером, – принялся объяснять он. – Самолет Календорффа должен быть в Хитроу в восемь сорок, но на самом деле... – Он склонился над диваном и с некоторым сомнением посмотрел на жену. – Послушай, Кларисса, – вид у него стал чрезвычайно серьезный, – могу я быть по-настоящему уверенным в твоем благоразумии?

– Я гораздо благоразумней любой воскресной газетки, – возразила Кларисса и уселась, спустив ноги с дивана на пол.

Генри присел на подлокотник и заговорщицки склонился к Клариссе.

– Совещание состоится завтра в Уайтхолле, – сообщил он, – но у нас будет огромное преимущество, если предварительно состоится разговор между сэром Джоном и Календорффом. Сейчас, разумеется, репортеры ждут в Хитроу, и в тот момент, когда самолет приземлится, все передвижения Календорффа станут, в той или иной степени, достоянием публики.

Он вновь заозирался, будто страшась обнаружить заглядывающих через плечо джентльменов из бульварных листков, а затем продолжил с нарастающим возбуждением:

– К счастью, этот начинающийся туман играет нам на руку.

– Ну же, – подгоняла его Кларисса. – Я вся трепещу.

– В последний момент, – сообщил Генри, – выяснится, что по погодным условиям самолет не может приземлиться в Хитроу. Ему изменят курс, как это принято в таких случаях...

– На Биндли-Хит, – оборвала его Кларисса. – Это всего в пятнадцати милях отсюда. Я все поняла.

– Ты всегда слишком спешишь, милочка, – несколько разочарованно отозвался Генри. – Но действительно, он прилетает в Биндли-Хит, так что я немедленно отправляюсь на аэродром встречать Календорффа и привезу его сюда. Премьер-министр едет к нам прямо с Даунинг-стрит. Им вполне хватит полутора часов, чтобы обсудить насущные проблемы, а затем Календорфф отправится вместе с сэром Джоном в Лондон.

Генри замолк. Он встал, сделал несколько шагов и повернулся к жене с обезоруживающей улыбкой:

– Знаешь, Кларисса, все это может сыграть решающую роль в моей карьере. Я имею в виду то доверие, которое они мне оказывают, устраивая встречу именно здесь.

– Ну конечно, – уверенно подтвердила Кларисса, подойдя к мужу, чтобы обнять его. – Генри, дорогой, – воскликнула она, – я думаю, все это просто замечательно.

– Между прочим, – Генри посерьезнел, – Календорфф здесь может быть упомянут только как мистер Джоунз.

– Мистер Джоунз? – попробовала Кларисса, но не вполне успешно, так как в голосе ее явно проступали скептические нотки.

– Правильно. С этими именами осторожность не помешает.

– Да, но... мистер Джоунз? – в голосе Клариссы прозвучало сомнение. – Они не могли придумать что-нибудь получше? – Она покачала головой. – Между прочим, как насчет меня? Следует ли мне сразу удалиться, так сказать, на женскую половину или же сначала подать напитки, выдавить из себя приветствия для каждого, а уж потом стушеваться?

Генри разглядывал свою жену с некоторым беспокойством.

– Тебе следует отнестись к этому серьезно, дорогая, —наставительно сказал он.

– Но, Генри, миленький, – возразила Кларисса, – ведь могу же я относиться к этому серьезно, немножко при этом развлекаясь?

Генри потребовалось какое-то время, чтобы переварить услышанное.

– Я полагаю, Кларисса, тебе лучше вовсе не показываться.

Казалось, Кларисса не придала этому особого значения.

– Ладно, – согласилась она, – но что же с едой? Вдруг они захотят поесть?

– О нет, – отозвался Генри, – в этом нет никакой необходимости.

– Думаю, несколько бутербродов не помешает, – предложила Кларисса, присев на подлокотник дивана. – Лучше всего с ветчиной. Я заверну их в салфетки, чтобы не высохли. И горячий кофе в термосе. Да, так будет хорошо. А шоколадный мусс я заберу с собой в спальню в качестве утешения, раз меня не допускают на совещание.

– Прошу тебя, Кларисса... – неодобрительно заговорил Генри, лишь бы прервать жену, которая в этот миг обвила руками его шею.

– Миленький, да я же абсолютно серьезна, правда, – уверяла она мужа. – Не случится ничего непредвиденного. Я этого не допущу. – И она нежно поцеловала его.

Генри осторожно высвободился из ее объятий.

– Что там со стариком Роли? – спросил он.

– Они с Джереми обедают в клубе, и Хьюго с ними, —сообщила Кларисса. – Потом они собираются играть в бридж, так что Роли и Джереми вернутся не раньше полуночи.

– И Элджинов тоже нет?

– Миленький, ты же знаешь, что они всегда ходят в кино по четвергам, – напомнила Кларисса. – Они тоже вернутся ближе к полуночи.

Генри выглядел удовлетворенным.

– Прекрасно, – воскликнул он. – Весьма удачное стечение обстоятельств. Сэр Джон и мистер... э-э...